Гребенщикову — 60 лет: 10 высказываний музыканта

Об «узниках Болотной»

«Само понятие «суд» предполагает некоторую справедливость. Но когда одних людей в государстве судят по одному критерию и отпускают, а других людей судят по другому критерию и за то же самое сажают, мне это кажется несправедливым, а любая несправедливость подрывает основы общества. Давайте сделаем так, чтобы суд, который идет над людьми, попавшими на Болотную площадь, был справедливым, и тех людей, которые попали туда случайно, не держали в тюрьме».

О Pussy Riot

«Речь идет о каких-то внутрицерковных скандалах. Я не понимаю, почему девушки должны за это сидеть. Да, они дурочки, да, они совершили что-то, что противно и глупо. Но почему девушки должны сидеть из-за внутрицерковных разборок, я не понимаю. И суд, который им это присуждает, не очень верный и не очень хорошо работающий. Вот моя точка зрения. Поэтому в их защиту я играть не могу, я отказываюсь. Нужно спасать русскую систему правосудия — это да. Но выступлениями такого рода ее не спасешь».

Об авторском праве

«У меня могут быть какие угодно цитаты из кого угодно. Я за это извиняться не буду. Я использую те слова, которыми я пользуюсь в жизни. Я не собираюсь согласовывать свою песню с комитетом по охране авторских прав, потому что я не признаю авторских прав. И все мои песни могут любыми людьми расхищаться, как им это нравится, потому что мы все звенья одной цепи. <...> У всей музыки — один источник».

О Боге и религии

«Я могу сказать, что — все, я буддист или еще кто-то, но это будет не совсем точно. Потому что услышу: «Ах ты сука! Как же ты можешь быть и тем и тем сразу?» Поэтому я говорю, что я интересующийся. Если приходишь в мечеть, выходит страшный дядька и смотрит на тебя, как зверь, и говорит: «Ты что тут делаешь?» Можно сказать только одно: «Я — искатель». Он тогда мягчеет на глазах и говорит: «А... Ну, проходи...»

«Я не могу назвать себя чисто православным человеком, потому что я не могу позволить себе роскошь сказать, что я умный и правильный, а вы все, ребята, дураки. Это то, что всегда возмущало меня в православии. То, чего нет ни в Новом Завете, ни в Писаниях первых святых. Только в процессе долгого врастания православия в жизнь, испытания его государственностью появилось то, чего никогда в нем не было: «Мы правы — все остальные неправы». Это, по-моему, оскорбление самого себя и других»

«Религия может существовать только там, где нет Бога. Человек находится в постоянном тождестве с Богом двадцать четыре часа в сутки. Незачем идти в церковь, когда Бог везде. Незачем слушать священника, когда можно спросить у Бога напрямую. Не нужны посредники. Поэтому я в религиях, конечно же, ничего не понимаю».

О России

«Я мечтаю, чтобы в России на пару сотен лет установилось династическое правление. Стране нужен исцеляющий сон. За длительный промежуток времени все желающие украсть себе состояния украдут и уймутся, дети их побезумствуют и тоже уймутся, а потомки станут править спокойно и мудро».

«Россия не меняется. <...> Суть остается одной и той же. Прекрасный народ, прекрасная земля, и очень плохо с управлением, с цивилизованностью. История России началась с того, что послали за правителями-варягами, ибо сами собой мы управлять не можем. Ну, так и что изменилось с тех пор? Ни-че-го. Мы по-прежнему сами собой править не можем. <...> Таково свойство этой страны, от которого никуда не деться».

О Путине

«В какой-то момент я понял, что происходящее [в России] превосходит границы того, что я могу принять. <...> Я стал видеть картину объективно, и я не могу назвать президента (Путина. — БГ) иначе, как «сын неба», поскольку это та же самая должность. Решения сына неба мне, простому человеку, непонятны. Это не значит, что я должен их оспаривать. Они мне просто непонятны, и все».

О рок-музыке

«У меня было такое ощущение, что рок умер в конце 1970-х — начале 1980-х годов. Сейчас его, по-моему, нет. Может, им [группам, играющим рок сегодня] просто никто не сказал, что рок умер?.. Конечно, каждый человек может делать то, что он хочет. Может называть себя хиппи, может играть рок, не зная, что это давным-давно уже унесено ветром».