Большие театры
Фото: Варвара Лозенко
А в городе Лобне при поддержке Министерства культуры Московской области Драматический театр проводит ежегодный фестиваль «Русская классика». Приз фестиваля — фигурка Актера Актерыча. Всякий год она немного другая. В прошлом году Актер Актерыч сидел на Жар-птице. Остроумно.
Актеры отомстили истории. Заменили собою мировую элиту — заняли в сознании обывателя место аристократии, дворянства. Актеры маленьких театров — мелкопоместное дворянство. Нравы мелкопоместного дворянства всегда интересовали добросовестного бытописателя.
Ногинский государственный драматический театр Московской области расположен в самом центре города. Это симпатичное здание со всеми признаками театра — широкой лестницей и полированными дверями. Возле дверей перед спектаклем собираются немолодые нарядные женщины — основная аудитория театра. Я заметила, что в последнее время публика относится к посещению театра
За кулисами Ногинского театра всякий наблюдатель почувствует уместное волнение. Сколько для неофита прелести в театральных коридорах. В закоулках закулисья! Сидишь в шелковых лилиях рядом с цилиндром, а со сцены выбегают дети Мельпомены — то благородный отец, то преступная мать, то резонер, то простушка.
Красавец в визитке ходит взад-вперед и, наверное, репетирует. Повторяет на разные голоса: «
Из гримерной спускается человек в бутафорской шубе в крахмалах и говорит: «Да ну, играть на пердячем пару!» (без вдохновения — актерск.) — и уходит в волшебство, в аплодисменты.
А буфет с красной икрой и советским шампанским, а дамская комната, напоминающая комнату для невест в загсе — с зеркалами во все стены, — а нарядный занавес, а богатство и прелесть сценического убранства? А какой густой благородный крик стоит на сцене во время спектакля — как с первых секунд заорут, так до антракта поблажки себе и не дадут.
А еще бывает — ну обниматься, толкаться, объясняться, — и никто ни минуточки не филонит, не отдыхает. Я вообще люблю старый традиционный театр, чтобы в зрительном зале было даже немного стыдно за актеров. Не так, чтобы с умным лицом стоять, подтекст изображать, а так, что будьте добреньки с надрывчиком.
В общем, я попала в театр на спектакль «Свадьба Кречинского». Театр в небольшом городе не может себе позволить играть десятилетиями одни и те же спектакли — «Свадьба Кречинского» поставлена сравнительно недавно. Два года назад. Чем определялся выбор произведения? Может статься, обилием игровых павильонов в городе? Типа «Денежный мешок» и «Рубикон»? Вот это было бы настоящей победой злободневности. И тогда еще одеть героев в современное платье, а Кречинский будет каким же светским гаером? — ну, пускай якобы будет вхожим в администрацию города!
Никогда такого не будет (да и слава богу). Потому что администрация города для театра вовсе не пустое слово, и вообще театр — городская гордость.
Злободневности же отдана дань спектаклем «Савельевы». Пьесу написал главный редактор районной газеты «Волхонка» Евгений Мажан — «на местном материале». Это взволнованный рассказ о трех поколениях офицерской семьи ногинчан. Глава семьи, комбат Савельев, погиб под Кенигсбергом, дочь, военный медик, в кабульском госпитале потеряла возлюбленного, боевого летчика, сын их тяжело ранен в Чечне.
Первоначально героями пьесы были и губернатор области Борис Громов, и мэр Ногинска Владимир Лаптев, но потом генерала Громова заменили собирательным образом военачальника, возлагающего венок, а мэр города появляется в спектакле в реальной ипостаси — в кадрах кинохроники, каковыми изобилует интереснейшее зрелище. Это представление фантастически популярно. Там много авторских песен на военно-патриотическую тему, спектакль вышибает близкую слезу лучше передачи «Жди меня», говорит со зрительницами на понятном языке телесериала, фильма «Офицеры». Близкий типаж — очень важная находка для кинопроизводства, для театра и тем более для маленького театра. «Девушка с соседней улицы» — так определяют удачно найденный социальный тип в Америке, а в России — «парень из нашего города».
Актеры спектакль этот уважают, но не очень любят. Потому что актеры Ногинского театра — люди рафинированные. В труппе 30 человек. Не хватает юношей, зато много талантливых девиц. Четыре выпускника Щепкинского училища, однокурсники
Надежда Васильева — сухощавая блондинка. Но это сдержанная женская характеристика. Пусть она будет нервной, тонкокостной, пусть ее черная сатиновая юбка, надетая для урока фехтования, пронзит сердце любого подмосковного юнца. Почему Надежда поступила в труппу Ногинского театра? Потому что в театре целых три актерских общежития, а актриса родом из Таганрога. Кто звезда ее курса? Бероев. Многие ли девочки остались в Москве? Настя Кутасова в «Современнике», Маша Скосарева у Калягина, Катя Королева в МХТ.
При мне Надю посредством телефона звали в рекламу «Чудо-йогурта» — жаль, если не утвердят! Реклама — серьезная подработка. Но удачливых работодателей интересует длина Надеждиных волос. В рекламе «Чудо-йогурта» юная мамаша, умиляющаяся спелым персикам, всегда высокая длинноволосая блондинка с жестким, западного типа, лицом. Это потому, что первую рекламу снимали в Новой Зеландии с местными актерами. Надежда считает нормальным раз в месяц обходить «Мосфильм» со своим портфолио — она предлагает себя в сериалы. Есть достижения, эпизоды, съемки. Скоро выйдет на экраны сериал Грамматикова «Аутсайдер» — поищите там актрису Васильеву.
Недавно начали приглашать подмосковных актеров и на программу «Час суда» — так что после закрытия «Окон» подмосковный актер все без куска хлеба не останется.
Один из ведущих актеров Ногинского театра, заслуженный артист России Виктор Башинский, — однокурсник Меньшикова. Он любит популярного однокашника. У Меньшикова большое разработанное лицо русского интеллигента, готового и в пир, и в мир, и к Михалковым в гости. И у Виктора большое красивое подвижное лицо — такое, прости господи, сходство, что я подумала — может, есть некий общий образ поколения? Курса? А потом рассудила — что ж, парням под пятьдесят, хлопочут ликом тридцать лет подряд. Понятно, в минуту отдыха лица кажутся одинаково распущенными, свободными. Ну сказали парням: «Вольно!»
Двадцать пять лет работает Виктор Башинский в театре. Говорит, даже друзей вне театра у него нет. Зато в Ногинске он человек популярный — его в магазинах узнают. А почему выбрал Ногинский театр? Потому что в театре есть общежитие! И дети его родились в нем.
Ногинский театр — один из тех, куда можно зайти на минуту и уйти через тридцать лет. В нем действительно все признаки профессионального театра. В нем есть актерские группировки. Есть даже интриги. Нет главного режиссера, зато есть умный актер Андрей Троицкий — отточенность его формулировок подсказывает мне, что он балуется литературой. Значит, театр уже обрел свой голос. Никто не будет забыт, всех обос…т. Но ведь это и есть золотая проба театра — чтобы трагедия была не только на сцене, но и за ней.
И знаете ли вы, что это последний театр Валентины Серовой? Говорят, это единственная актриса, которой разрешали выходить на сцену пьяной, потому что московская элита, старые ее друзья, специально приезжала в Ногинск, чтобы увидеть ее на сцене пьяной. Правду говорят, что актерская дружба самая крепкая!
В то самое время, пока мы в Ногинске пленяемся областным драматическим искусством, в городе Долгопрудном ждет взыскательного критика муниципальный театр «Город».
Самые громкие премьеры театра — «Чайка», «О женщинах» (по произведениям А. П. Чехова), «Пизанская башня». В театре понимают, что основные театральные зрители — дамы. Женщины и дети. Один честный подмосковный театр так себя и назвал: «Театр семейного посещения».
Разумный маленький театр сейчас может успешно работать как глянцевый женский журнал — с некоторым уклоном в сторону дамских интересов и семейных ценностей. Почему бы не поставить спектакль по школьной программе, а в довесок крепкую мелодраму? Спектакль «Пизанская башня» по пьесе Птушковой — находка для театра. В течение двух часов стесненные пространством сцены и предполагаемой площадью маленькой типовой квартирки (а в Долгопрудном очень много маленьких квартир, он застроен пятиэтажками) муж и жена (прораб и библиотекарша) выясняют отношения — кто кому испортил жизнь?
В труппе 10 человек. Шесть юношей и четыре девушки. Актеры (они же иной раз и режиссеры) в основном окончили МГУК (Московский университет культуры) по кафедре режиссуры и актерского мастерства. Образование скромное, но дающее право заниматься профессией. В театре нет сейчас главного режиссера. Лучший из былых режиссеров Владимир Красовский (ныне вице-президент ассоциации муниципальных театров Подмосковья) ставил очень недурные спектакли. Директор театра говорит, что спектакли были хорошие, но их было мало.
Восклицает: «Он не умел продавать спектакли, творил для своего удовольствия, в тряпочку!» Актеры вынуждены были зарабатывать на жизнь сами. Они самодеятельно ставили маленькие спектакли и показывали их в детских садиках. Потом была Татьяна Панфилова, и она поставила «Чайку».
«Чайка» у Панфиловой крепкая, упитанная, летает ровно и низенько — ищет добычу, ловит трепетные сердца. Но все остальные спектакли Татьяны труппе не нравились — поэтому родилась идея, что «Чайку» Панфиловой помогал ставить супруг, Панфилов В. В. Тоже режиссер. Между прочим, я знавала
Теперь Долгопрудненский театр стал мощной структурой, агентством по организации торжеств и праздников. «Сейчас, через пять лет, — говорит директор театра Жаннета Владимировна Арутюнян, — мы заслужили право считаться городскими монополистами на такого рода услуги».
«Только в марте, — продолжает она, — 74 мероприятия. Я сама воспитала ведущих. Раньше актеры пытались заработать сами: два-три раза подряд их приглашают на свадьбы и на юбилеи, они начинают верить в свою деловую звезду, с восторгом увольняются из театра, и что же? Чаще всего лишаются и постоянной работы, и заказов. Они же не представляют, насколько тяжела административная составляющая такого рода деятельности. Держать клиентуру, иметь постоянную рекламу, обеспечивать соответствующий уровень! Я все беру на себя, предоставляю актерам все необходимое — заказ, машину, сценарий ведения праздника, аппаратуру и звукооператора. И даже и с таким „обеспечением“ трудно было доказать актерам, что все заказы должны оплачиваться через театр! А между прочим, актеры, которые сами начинают вести свадьбы, спиваются через полтора месяца».
«Господь с вами, Жаннета, они же не чукчи!»
«А вот зря не верите!» Далее Жаннета Владимировна высказалась в том смысле, что халява и гиперборея погубит.
Перед Новым годом актеры подписывают Жаннете Владимировне специальную бумагу, что они обязуются не пить все рабочее время (а под Новый год рабочее время хоть до утра). «Иначе, — говорит директор, — я не оплачиваю весь праздничный период. Ненавидят меня, а держатся — кому охота пропустить самый благодатный месяц в году?»
Что ж, очевидно, подмосковные театры неоднородны. Долгопрудненский театр более легонький, тяготеет к финансовому благополучию, Ногинский же театр — к весомому столичному академизму.
Лев Серебряков служит в труппе театра «Скоморохи». Не будем говорить, где он находится. Это муниципальный театр, то есть зарплату актерам платит город. Средняя зарплата — десять тысяч рублей. Столько же получают актеры в Ногинском драматическом (если не считать доплат за звание, персональных ставок и прочего) и в театре «Город».
«Скоморохи» — театр заброшенный. В нем (опять же) нет главного режиссера. Зато есть директор — главный для маленьких театров человек. Актеры сами ходят на дипломные спектакли ГИТИСа, приглашают мальчиков с режиссерского «поработать с ними», но директор Евгения Миронос не всегда бывает довольна. Ей кажется, творческие амбиции молодежи не совпадают с чаяниями зрительской аудитории. Очевидно, в рабочем городке не имеет смысла ставить Ионеско — высокого бы стиля немножко.
Или чего-нибудь героического, но социально близкого. Директор купила книгу «Бригада» и составляет театральную композицию. А то премьерные спектакли театра — «Макбет» и капустник ко дню рождения мэра города.
Лев Борисович — старейший актер театра. Сорок лет на сцене, любимое амплуа — «неблагородного отца». Окончил Щукинское училище. Сообщает: «В актерских династиях почти все дети красивые. Потому что много десятилетий самые красивые девочки из всех деревень и маленьких городов страны ехали в Москву „учиться на артистку“. Это такая ротация физиологической элиты, которая никакому спорту или подиуму не снилась. Мы помним время, когда все стрекозлы столицы собирались в июне возле садиков и скамеечек во дворах театральных училищ, чтобы подбирать плачущих абитуриенток. Эти девочки потом формировали клан столичных содержанок, кокоток, иногда — партийных жен. Мы в шестьдесят восьмом году, будучи студентами Щукинского училища, ходили бить этих гаеров».
Он говорит: «Интриги в театре „Скоморохи“ кажутся мне детским садом. Неосновательно все устроено. Вот в прошлом году в театре погиб актер — повесился
«Но может быть, отличается атмосфера большого и маленького театра?»
«А я откуда знаю — я в больших не работал. А сам пережил вот что — я с 20 до 40 лет немного пил. Похмелье необыкновенно смягчает нравы. Например, подерусь я с
В театре «Скоморохи» директор не выдумала никакого способа увеличивать актерский доход. Красота и молодость героев, соблазны близкого большого города сделали свое завораживающее дело — в общем, актеры подрабатывают преступной любовью. «В театре Антону всегда достаются роли принцев и героев. Поскольку Антон красив той благородной красотой, непременным атрибутом которой являются кудрявые волосы, мягко обрамляющие высокий чистый лоб, и теплый взгляд небольших, но честных глаз. Внешность Антона подкупает». Так написала о молодом актере талантливая журналистка. Талантливая, потому что следом она написала вот что: «Молодой актер признается, что подрабатывает сутенерством».
А одна из ведущих актрис (Розалинда, Красотка Сью, Нина Заречная) в свободные вечера работала консуманткой в кафе на Бауманской. Это кафе с номерами, девушки не отказывают посетителям. Она говорит: «Как актриса я очень выигрывала. Работает всякая психологическая технология. Я умела „не понравиться“ плохим клиентам и привлечь завидных. Но вот меня бросил муж (красавец, тоже актер) — я запила, неделю лежала в кровати. В театре поняли и простили, а из кафе уволили — дисциплина…»
Во время подготовки этого материала я познакомилась с актрисой, у которой за 10 лет работы в театре было две роли: «второй жучихи» и «ослика с грустными глазами». Прелестная женщина. «Театр, — говорит, — маленьким не бывает». А актер?
Актерство — такая странная работа для маленького человека. Но вот Надежда Васильева считает, что плохой актер скорее достигнет успеха, потому что для него важен «вторичный престиж профессии».
Серебряков говорит: «Я работал в театре в городе Чехове. Назывался он воинственно — Театр русской культуры. Однажды там подвал залило. Так в местной газете написали: «Труба прорвалась, и сантехник окотился».
«Это вы к чему?»
«А чтобы вы не воображали. В подмосковных газетах каждая рецензия начинается фразой „Любите ли вы театр, как люблю его я?“ А один журналист приноровился писать: „Об этом спектакле говорили только в восхищенных степенях“. Я в табель о рангах предлагал внести позицию: „артист восхищенной степени“. А ваша „Московская правда“ чего пишет?»
«Помилуйте, отчего наша?»
«О маленьких артистах пишут маленькие журналисты — неизвестно, кто над кем дольше смеется!»
