Болезнь роста

Гражина Будинайте
____

семейный ­психотерапевт

«Политическая ситуация так или ина­че присутствует во многих рассказах, и общественные настроения подаются в контексте частной жизни.

Можно попробовать сделать обобщения, хоть и условные. Например, люди после сорока признаются, что им представляется довольно пессимистичная картина. Одна моя клиентка, тяжело ­пережившая развод, рассуждала о том, что ее ждет, что ждет всех нас. Часто люди говорят о том, что все может вернуться в какую-то ужасную колею, чего им ужасно не хочется. Люди помладше и поэнергичней хотят уехать в другую страну — под предлогом, что в ближайшие годы здесь нечего делать.

У меня есть клиенты, которые ходят на демонстрации и замыкают «Белый круг». Нельзя сказать, чтобы участие в общественной жизни помогло им ­полностью выкарабкаться из собствен­ных проблем. Но, участвуя в социально значимых акциях, они начинают переключаться и по-другому смотреть на свои проблемы».

Ксения Иванова
____

психолог
главный редактор портала
«Психологический навигатор»

«Я не вижу связи между состоянием бытовой депрессии и критическими событиями, в которые мы все оказались втянуты. Я замечаю другое — уж не знаю, с чем это связать, с политикой или с ростом самосознания, который мы сейчас наблюдаем. Люди озаботились проблемой личностного роста. Раньше приходили с какими-то сиюминутными проблемами — что-то в семье не ладится, ребенок плохо учится. Все остальное никого не волновало. Сейчас же люди приходят с ощущением, что им нужно как-то улучшить качество своей жизни — не в материальной, а в духовной сфере. Эта волна среди моих клиентов на­чалась около года назад. Может, это такой дух времени, который отражается и в поли­тике, и во внутренней жизни.

Никто не ожидал, что те, кто раньше был равнодушен, пойдут на Болотную площадь и начнут проявлять свою гражданскую позицию. Это скорее позитивные изменения, люди стали более сознательными.

Недавно был этот «Белый круг», где у многих возникло чувство эйфории. Это связано с ощущением единения с другими людьми: ты не одинок в своих представлениях. И с предвкушением перемен, движения вперед, чего-то нового.

Есть общая неудовлетворенность, корни которой могут быть разными. Но это вовсе не значит, что на улицы выходят депрессивные, неудовлетворенные сво­ей жизнью люди. Это ситуативная тре­вога, она не является их перманентным состоянием. Наоборот, эти люди пози­тивно смотрят на жизнь, они душевно здоровы, у них есть надежда на переме­ны к лучшему. Тот, кто ни во что не верит, не пойдет на улицу. Таких людей тоже миллионы. И как раз скорее они — наш контингент депрессивных. Это те, кто не действует, складывает руки, придается унынию и считает, что все потеряно».

Нифонт Долгополов
____
   
ректор Московского института
гештальта психодрамы

«Жители большого города насыщаются энергией от того, что находятся в цент­ре множества социально-политических, ­экономических и культурных процессов. Но вместе с тем они часто испытывают чувство одиночества, затерянности ­среди миллионов других жителей, ­«никомуненужности». Москвичи — не исключение.

По многим своим клиентам я вижу, как уныние в одной сфере жизни сказы­вается на другой сфере: раздражение на нечестные политические выборы, разочарование в правительстве и общественной жизни влияет на отношение к личному будущему. Невозможность влияния на глобальные социальные процессы приводит к ощущению собственной недееспособности и бесполезности. Ведь каждый человек — часть большой социальной системы, и ее атмосфера либо ­возбуждает, либо угнетает.

С одной стороны, в последние годы в Москве «депрессивных» людей стало больше. Ведь надежда на устойчивое социально-экономическое и духовно-культурное развитие страны сильно ­ослабела, мы потеряли множество позитивных иллюзий времен перестройки. С другой стороны, возможности самовыражения и самореализации москвичей достаточно велики (и в области профессионального развития, и в плане социального предъявления себя) — неслучайно социальные митинги набирают столько участников. Кстати, массовые демонстрации — показатели «антидепрессивных» тенденций. Интенсивное развитие интернета и резкое увеличение активности в социальных сетях тоже противодействуют депрессивным факторам, поскольку дают возможность выражать себя множеству людей». 

Инесса Астахова
____

психоаналитик
преподаватель Института практической
психологии НИУ ВШЭ

«Я наблюдаю постоянный рост числа де­прессивных расстройств. Все больше среди молодых людей от 20 до 30 лет, которые страдают так называемыми нарциссическими депрессиями. Это такое состояние пустоты, внутреннего омертвения, за которым стоит чувство стыда и собственной никчемности. Такие расстройства еще можно назвать неврозом успеха. Если современный человек просто обязан быть успешным, молодым и красивым, то куда же ему девать переживания собственного несовершенства? Конечно, в де­прессию.

Вообще, в последнее время стало больше людей, которые обращаются за психологической помощью, и это хороший симптом. Люди как будто разморозили свои чувства, им больше не стыдно говорить о чем-то по-настоящему важном — о самих себе. Политическая ситуация просто обнажила внешние и внутренние конфликты, которые были скрыты за самоуспокоением, апатией и подавленным стыдом. Политическая ситуация стала ареной, на которой разворачивается внутренняя психологическая драма современного человека. И в этой драме много страха, агрессии, ненависти и зависти — самых нормальных человеческих чувств. И еще немного надежды. Вот это новое».

Виктор Семенов
____
 
 директор Института ­групповой
психотерапии и социального проектирования

«Количество обратившихся с жалобами на депрессию растет, и в последние годы эти жалобы изменились. Скорее даже не жалобы, а запросы. Актуальным стал запрос о поиске смысла жизни. И это достаточно печальная тенденция. Нет перспективы. А если нет перспективы — зачем жить?

Вообще, наша страна находится в де­прессии уже давно, а после 4 марта число депрессивных увеличится. Потому что сейчас все испытывают ожидание, подъем. Но эта эмоциональная волна спадет, люди поймут, что будущее достаточно туманно. Кроме того, весной и осенью начинается сезонная депрессия.

Чтобы уменьшить количество депрессивных людей, нужно изменить атмо­сферу, а для этого необходима работа даже не психологов, а средств массо­вой информации, московского пра­вительства.

Городские власти решают про­блемы транспорта, строительства, жилья, но не психологические проблемы. Нужна программа, которая бы помогала людям ре­ально, не реактив­но, а активно. Тогда бы и число обра­тившихся к психологам уменьшалось, а не увеличивалось».

«Когда люди что-то делают вместе, объединяются, в борьбе или не в борьбе, — это психотерапевтично.

Любой период, который знамену­ет перемены, усиливает в обществе не столько депрессию, сколько тревогу. И в этом нет ничего странного. Само событие, которого ждут с напряжением, разряжает ситуацию. Так что непремен­но будет разрядка. Ждать всегда сложнее, чем переживать.

Если говорить об общественной погоде, то людей угнетают не действия властей, а то, как они к этому относятся. Главное, чтобы реакция на политические события не стала болезненной. Если человек интересуется политикой, но не забывает при этом о семье, родителях, детях, работе, лечиться не от чего. Если же вдруг все, что есть в жизни, принесено в жертву этим интересам (мы сейчас не говорим о профессиональных политиках) и человек сосредоточен исключительно на по­литике, ему стоит задуматься, все ли с ним в порядке».

Анна Варга
____

семейный психотерапевт

«Прогнозировать, в каком психологическом состоянии люди будут после 4 марта, нельзя. Ситуация предельно реактивная. Есть противоборствующие стороны, каждая из которых воспринимает поведение другой как вызов. Вообще высокая реактивность — это плохо. Процесс нецеле­направленный. Одни люди вышли на Бо­лотную, глядишь, других людей вывели на По­клонную. Пока не было выражения протеста, Путин статей в таком количестве и в такие сроки никогда не публиковал. Когда политические силы находятся в колоссальной зависимости от действий своих оппонентов, это признак социальной регрессии. Здоровой можно считать ситуацию, когда у политика есть позиция, на которой он стоит вне зависимости от того, что он чувствует в данный мо­мент. Когда человек исходит не из страхов и тревоги, а из своих принципов и взглядов. Но у нас этого нет.

Состояние, в котором люди находятся, например, после акции «Белый круг», объясняется очень просто: вокруг много единомышленников, и это вызывает приятные переживания — чувство безопасности, единства. Это приятно всем стадным животным, к которым мы тоже относимся.

Невозможно изменить климат — можно только поменять место жительства, вы­брать страну с другим климатом. А что касается политической ситуации, то тут люди надеются, что они могут что-то изменить».

«Серьезные депрессивные состояния и депрессивное расстройство больше ­связаны с внутренним устройством человека, чем с внешними причинами. Тем не менее и депрессии, и дисфории реагируют на изменения социального и политического контекста.

Сложная ситуация возникает, когда человек волей и рассудком загоняет себя в ситуацию, которую терпеть не может или терпит с большим трудом. Он приходит и говорит: «Вот я, вот моя жизнь, сделай­те так, чтобы мне стало легко и радостно. Но менять ничего нельзя».

Это тяжкая ситуация для психотерапевта. Но это также тяжкая ситуация для на­шего общества, потому что оно сейчас именно в такой ситуации.

Помимо депрессивных состояний, бы­вают также депрессивные настроения: кажется, что ни делай, результата не до­бьешься, а люди вокруг глумятся над твоей уверенностью в своих силах. Тогда наступает депрессивное настроение. Но оказалось, что усилие не бесплодно, а ближние относятся к нему тепло и поощрительно, — и наступает радость. Такую радость мы пережили недавно, стоя в «Белом круге», не правда ли? И об этой радости, и о предшествовавшей ей неуверенности хорошо написал Лев Рубинштейн. Если затем мы увидим, что результата все же нет или он ничтожен, мы снова можем приуныть. Но тем взрослый и отличается от ребенка, что может продолжать добиваться результата, несмотря на временное отсутствие поощрения или радости от достижения, может ждать, если действие невозможно, особенно не меняясь внутренне, и умеет, как это тоже некогда было сказано, «отличать одно от другого».

«Человеку в депрессии все становится безразлично, политика в том числе. Не помню ни одной «политически» ­мотивированной жалобы.

Тем, кого угнетает поведение власти, наверное, следует не обращаться к психо­терапевту, а выражать свое возмущение социально принятыми способами — например, вступить в ряды оппозиции. Тем, кого угнетает отсутствие веры в будущее, может быть, стоит задуматься о том, что одна вера мало чего стоит, и начать заботиться о своем будущем, не дожидаясь, пока это сделает кто-то другой.

А тем, кого угнетает климат (и нет возможности или желания его сменить), — хотя бы иногда, если позволяют средства, бывать в местах с другим климатом, там, где много солнца. И еще — чтобы дома было много яркого света, ярких красок, особенно оранжевых».