Ближнее зарубежье

Люди продают свои квартиры, оставляют съемные, берут кредиты и перебираются на ПМЖ в ближайшее Подмосковье. Не в прекрасные коттеджи за шлагбаумами, а в обычные городские квартиры. Только город называется не Москва, а Лыткарино, например, или Королёв.

У квартир в городах, расположенных не очень далеко от МКАД, есть ряд очевидных плюсов: они стоят на 20—50% дешевле, воздух там значительно чище, а разница между тем, откуда ехать — из Крылатского, из Северного Бутова или из Зеленограда, — по московским меркам несущественна. Качество квартир от московских не отличается. «Наше агентство продает не менее 40 квартир в месяц, расположенных на особо популярных направлениях Подмосковья, — говорит Анна Рогова, один из специалистов по продажам агентства недвижимости „Миэль“. — Основная проблема Москвы в том, что большая часть строящегося жилья — это жилье экстра-класса, квартиры люкс, притом что наибольшая потребность в новых квартирах именно в сегменте экономкласса». Из 5 млн м² новостроек около 55% — это очень дорогие квартиры в кирпично-монолитных домах. «Естественно, что наш покупатель выбирает жилье в Подмосковье». Вслед за покупателями потянулись и застройщики. В «Миэль» предполагают, что рынок загородного жилья будет расширятся такими же темпами: по их прогнозам, в следующем году предложение на рынке новостроек составит около 4,5 млн м², то есть в полтора раза больше, чем в этом году.

Ни один житель Токио, включая мэра, не знает точно, где проходит граница города. В Большом Токио проживает 40 миллионов человек: город поглотил даже порт Иокогама. Можно жить в Нью-Джерси и при этом быть нью-йоркцем. Все больше москвичей переселяются в города Подмосковья, не ощущая при этом, что они стали жить в другом городе. Они чувствуют себя москвичами и остаются ими: большинство работает в Москве, а поход в ресторан или в театр в центре города не случай для торжественного выезда, а лишь привычное перемещение в пространстве. При этом каждый из малых московских городов имеет свое лицо, свой набор достоинств и недостатков.

ЛЫТКАРИНО

В центре города Лыткарино — памятник героям науки с устремленной в небеса ракетой, сталинские дома (из тех невысоких, что называют «совершенно очаровательными»), много зелени и объявление: «По средам покупаем натуральные волосы». Обещают до 15 000 р. за кило. Косте и Ане торговать волосами пока не нужно — оба работают в «Вимм-Билль-Данне» (он — логистиком, она — маркетологом) и в историческом центре Лыткарина имеют жилье, которое московские знакомые называют громким словом «лофт». На поверку лофт оказывается полутораэтажной (на первом уровне — только микроскопическая прихожая) квартирой с большими окнами, икеевской мебелью и тремя иждивенцами, один из которых — собака Венди породы стаффордшир. Лофт куплен два года назад за 33 тысячи долларов в рассрочку — после того как им надоело снимать однокомнатную квартиру в Измайлове. Денег на московскую не было, знакомый риелтор и посоветовал поискать в Подмосковье. Нашли. Понравилось.

— Если б вы знали, какие бабушки нам ее продавали! — Костя пытается накормить двухлетнего Корнея овощным супом и обливает брюки. — Прожигательницы жизни: одной восемьдесят, другой — пятьдесят, тетка с племянницей. Сначала у них была квартира на Тверской — они ее продали, деньги промотали и купили в Лыткарино. Когда мы приехали жилье смотреть, одна все ахала: «Молодые люди, если у вас есть вкус, вы поймете: это — шикарное жилье, настоящий пентхаус!» «Шикарные пентхаусы» в Лыткарине появились в начале 90-х — городские власти решили украсить четырехэтажные дома в центре города мансардами. Снаружи дома производят приятное впечатление — будто и не Лыткарино это вовсе, а Баден-Баден. Внутри обнаруживаются проблемы: кран в ванной убийственно скуп: лишнюю каплю воды приходится выжимать часами. «Так высоко насос не докачивает», — виновато поясняет Аня. В дожди, наоборот, воду хоть ведрами выноси: протекает крыша. Свежий ремонт, на который Костя брал кредит в банке, не пережил весеннее таяние снегов. Зимой, опять же, холодно.

— И еще убийственные соседи, — беспощадно ставит точку в перечне проблем Костя. — Один штукатур, другой асфальтоукладчик — а что, здесь это высокооплачиваемые профессии. Проходишь, бывало, мимо — зовут: «Ну чего, Костян, водочки-то выпьем?» Пытался по интернету найти компанию для велосипедных прогулок — щаз-з! Здесь этим никто не интересуется.

От тоски Костю занесло в Дом культуры на уроки танцев. Выбрал диско. Сначала местные пятиклассницы модно стриженного лесенкой Костю стеснялись, потом привыкли — теперь на занятии найти пару не составляет труда. Отправить хоть на какие-нибудь курсы детей пока руки не доходят, хоть выбор здесь и велик: оригами, лепка и прочее рисование во Дворце пионеров. Есть семь школ (включая один престижный лицей), куда Корней с Егором отправятся по достижении школьного возраста. Широки возможности поплавать: имеются бассейн и лесной карьер. Тут, на удивление, начинается какая-то швейцарская пастораль: идиллическая лесная дорога, поляна для пикников, чистый берег без бутылок, презервативов и окурков. Окрест под присмотром бабушек с пакета молока «Домик в деревне» резвятся румяные дети из рекламы шоколада.

— Ну да, тут у нас чисто, — признает логистик Костя. — Вообще, город спланирован на редкость разумно — внутри ни одной промзоны нет. До Москвы добираться полтора часа, из которых час — пробка на Рязанке. Я объезжаю ее по полям. Там горки, все время приходится кого-то выталкивать. У нас там образовалось целое Общество Объезда — все друг друга знают.

Стаффордшир Венди носится вокруг, загребая лапами кучи сосновых иголок.

ЖУКОВСКИЙ

Жуковский — как Киев: оранжевый город. Но не потому, что революция, а потому, что вокруг, куда ни кинь взор, — оранжевые жилеты. Они ведут ремонтные работы: власти желают в кратчайшие сроки восстановить главную городскую достопримечательность — детскую железную дорогу. Когда-то давно по ней можно было проехаться от платформы «Отдых» до пляжа в писательском поселке Кратово. И там были дети-машинисты, дети-контролеры и дети-проводники.

— А мой ребенок так ни разу и не проехался, — переживает программист Сергей. Пятнадцать лет назад он приехал сюда поступать в Физтех — в Жуковском находится факультет аэродинамики и летной техники. Сергей из Самары, а оттуда что Кремль, что центральная площадь города Жуковского со статуей поэта-романтика, которого все из-за бороды и лысины принимают за Ленина, — все едино. После диплома выпускники напились, надели на чугунного Владимира Ильича Жуковского картонный цилиндр, а Сергей сделал предложение местной уроженке Алине. Поженились, родили ребенка, уехали в Москву: друзья по факультету предложили работу в рекламном отделе крупного банка. В Москве пожили — и развелись. Сергей оставил жене съемную квартиру с ребенком, а сам за 39 подкопленных тысяч купил двухкомнатную в жуковской хрущобе. Так привык к родному городу бывшей супруги, что решил здесь поселиться.

Мы идем в ближайший супермаркет (здесь их три — представлены главные столичные сети) чего-нибудь купить: Сергей целую ночь просидел в сети и проголодался (хотя интернет здесь и дороже — 20 центов за мегабайт против десяти в Москве). Внутри Николаич встречает друзей: «А ты чего не на шашлыках в Кратово?» — у друзей крепкие бритые затылки.

— Удивительный город! Вот эти ребята — они же из хороших семей. У Вовки вообще папа известный скульптор, он и сам украдкой лепит. А косят под бандитов. Это же город летчиков и инженеров: рядом — самая длинная взлетная полоса в Европе, вокруг — всякие сопутствующие учреждения: все эти ЦАГИ, НИИПы, ЛИИ, КБ и пр. В начале девяностых, как раз когда я приехал, их дети начали отсюда уезжать. А потом вернулись — и вот дают теперь хозяевам жизни.

У супермаркета томится пес — ждет хозяина. Толстый седой хозяин выходит и добродушно кидает боксеру свежекупленное куриное яйцо. Боксер так рад, что яйцо летит мимо пасти на мостовую.

— Эх ты — не поймал! Не авиационная собака!

Мы идем по летнему курортному Жуковскому на юг: город напоминает сосиску, которая протянулась вдоль железной дороги (взрослой, не детской) по направлению к Рязани. Сергей хочет показать местную парикмахерскую — в Москве такого нет: полубокс пенсионный за 50 р. и депиляция ягодиц за жалкие 200. Мы идем по Чкалова, сворачиваем на Гагарина, выходим на площадь Громова (не губернатора Московской области — тоже летчика).

— От «Кузьминок» двадцать минут на маршрутке — считай, Москва. — Щурится на солнце полуночный айтишник Сергей. — А лето совсем не московское.

По маршруту следования дети архитекторов, летчиков-испытателей и инженеров-конструкторов расстилают на лавочках газетки, расставляют водку и сок для барышень. Дело к закату.

КОРОЛЁВ

Ольга, декоратор, переехала из московской квартиры на «Водном стадионе» несколько лет назад. На вопрос о том, хотела бы она вернуться, она отвечает, что только если бы у нее была мастерская в центре, но жить она все равно бы хотела в Королёве. «В Москве тебя никогда не покидает ощущение большого города, как будто он никогда не спит, — говорит Ольга. — Когда же приезжаешь сюда, то ощущение как будто ты попал в другой мир, воздух чище, птицы поют. К тому же, когда у меня появилась машина, добираться до города я могу за 20—25 минут, что не сильно отличается от того времени, которое я тратила на дорогу, живя на «Водном стадионе». Ольга говорит, что в ее доме как минимум две пары перебрались из Москвы. В одном случае к ее соседке переехал муж, который через некоторое время уже говорил: «Мы, королёвцы, народ гордый».