Бертран — мэр

На 66-м километре железной дороги Петербург-Хельсинки, у поворота к садоводству Эрмитажа, на покосившемся бетонном столбе довольно аккуратно выведено: «Мося — гей». В парижском пригороде Пре-Сен-Жерве на стенах муниципальных домов для малообеспеченных — размашистые граффити «Саркози — фашист». Заборная ругань локальна и культурно обусловлена. Попробуйте поменять местами Мосю и Саркози — исчезнет острота, обвинение превратится в гипотезу. Скорее всего, неверную.

Не знаю про Мосю, а кандидат в президенты Французской Республики точно не гей. Был женат, имеет потомство, появлялся с подругой на людях. Потом подруга его бросила, причем в самый разгар президентской гонки. Бульварная пресса с удовольствием смаковала детали ее романа с неким финансистом — организатором президентских приемов в эпоху позднего Миттерана — раннего Ельцина.

Саркози тоже не терял времени зря… Теперь все вернулось на круги своя. Николя и Сесилия снова вместе. Интересно, что перипетии личной жизни никак не отразились на рейтинге популярности кандидата, он по-прежнему на первом месте. Впрочем, французов этим не удивишь. Они привыкли. С тех пор как незаконнорожденная дочка президента Миттерана стала появляться рядом с папой на публике. Они привыкли с тех пор, как у нынешнего президента появилось великолепное прозвище — «Десять минут вместе с душем».Так называли Ширака в семидесятые, когда он стал первым мэром Парижа. Теперь в мэрии другие люди. Нынешнего мэра Бертрана Деланоэ немногие некорректные оппоненты называют Notre Dame de Paris. Это игра слов. Имеется в виду, что «Мося — гей».

О том, что он гей, стало официально известно вечером 22 ноября 1998 года, когда развлекательный телеканал М6 выпустил в эфир передачу о сексуальных меньшинствах «Запретная зона». Именно в «Запретной зоне» тогдашний сенатор-социалист совершил свой coming-out.

«Скажите, вы гомо— или гетеросексуал?

— Я гомосексуал. Иначе вы не пригласили бы меня на передачу!

— Быть гомосексуалом значит принадлежать к меньшинству?

— Да. Хотя я не всегда это чувствую. А часто не чувствую вообще. Конечно, это часть меня, это очевидно, но это не единственная составляющая моей личности. Нельзя допустить, чтобы вас выбрали или не выбрали куда-нибудь исходя из этого критерия. Я прекрасно понимаю тех, кто предпочитает об этом не говорить вообще. Я — за демократию, я — за гражданский контроль, но я против установления диктатуры граждан над личной жизнью общественных деятелей!

— Являетесь ли вы членом какой-нибудь организации, защищающей права сексуальных меньшинств?

— Нет, нет. Я активист Лиги прав человека уже много лет, а также нескольких ассоциаций, борющихся с расизмом и антисемитизмом. Для меня это одна и та же борьба. Личная свобода, право на равенство, человеческое достоинство — вот за что я борюсь. Каждый раз, когда новая свобода завоевана частью общества, большей или меньшей, общество в целом становится свободнее. В глубине души мне хотелось бы, чтобы моим согражданам было наплевать на сексуальную ориентацию политиков. Политики обожают красоваться перед камерами с женами и детьми, потому что это нравится людям. Часто это выглядит лицемерно, ведь многие ведут двойную жизнь. Я не люблю лицемерие и предпочитаю быть скромным. Заметьте, что, приняв участие в вашей передаче, я ни словом не обмолвился о моей личной жизни. Я говорил о человеческой природе и сказал, кто я есть, но при этом ничего нескромного, никаких подробностей. Это вас не касается».

Простите за столь обширное цитирование. Пока я пишу статью, интервью восьмилетней давности снова показывают по телеканалу М6. У них юбилей,

вот и показывают лучшее за 20 лет. Невольно первый раз за восемь лет французам напомнили, что Бертран Деланоэ — гей!

За эти годы Деланоэ успел стать мэром Парижа. Признание в принадлежности к сексуальному меньшинству совсем не помешало ему. Скорее даже помогло. На фоне консервативного предшественника, погрязшего в коррупционных скандалах, Деланоэ показался парижанам честным и современным. Я встречался с ним однажды, незадолго до выборов 2001 года. Современным он мне не показался — наоборот, весь в прошлом. Долго рассказывал про детство. Деланоэ вырос в Тунисе, на пляжах Бизерты, среди последних гардемаринов Черноморского флота Российской империи. Культура и воспитанность русских изгнанников навсегда отпечатались в его памяти. Ах! Какие это были люди… Мы могли бы говорить об этом часами, но меня больше интересовали его проекты. Я рассказал про свои первые впечатления от Парижа после полугода жизни в Берлине, в 91-м: грязный, плохо обустроенный город без велосипедных дорожек, погрязший в бесконечных автомобильных пробках. Он соглашался, говорил, что при нем все радикально изменится и станет Париж образцовым капиталистическим городом, но при первой же возможности снова возвращался к русским и Тунису…

Шесть лет спустя настало время подвести некоторые итоги. Через год — новые выборы. Автомобилей на улицах стало чуть меньше, воздух стал чуть чище, общественного транспорта чуть больше — в Париже снова появился трамвай. Велосипедные дорожки появились повсюду, но как-то не слишком логично — едешь-едешь, и вдруг дорожка обрывается, дальше приходится ехать по проезжей части с риском для жизни. 68 процентов парижан недовольны транспортной политикой мэра, но 49 процентов считают, что бесконечные дорожные работы в конце концов улучшат ситуацию. Культурная политика пользуется успехом. Музеи стали бесплатными. «Парижский пляж» летом, когда набережные Сены посыпаются песком, и «Бессонная ночь» осенью, когда город отдается авангардистам всего мира, привлекают миллионы. Людей и инвестиций. Но критики и конкуренты строги. «90 процентов саморекламы, 10 — реальных достижений!», «Мэр — манипулятор!», «Диктатор в башне из слоновой кости в окружении аятолл-экологов». Я просмотрел 256 заголовков. Газеты обвиняют мэра во всех грехах, кроме одного. Вы догадались какого? Самого интимного.

А про Саркози и в газетах пишут, что «фашист». Мося! Перебирайся в Париж!