Авария — дочь мента

иллюстрация: Маша Краснова-Шабаева

В мои планы не входило знакомиться с подполковником милиции Сергеем Александровичем Г. — он сам со мной познакомился на первом километре Носовихинского шоссе.

Я стояла на светофоре по пути на дачу — в машине, полной игрушек, ковриков и тарелок из IKEA. Был двенадцатый час ночи, шоссе опустело, мой трехлет­ний сын Прохор только что уснул. Через минуту страшный удар отбросил мою машину вперед, а потом назад. Я не понимала, жива я или нет и жив ли мой ребенок. Я дотянулась до Прохора — он заплакал от страха и снова уснул. Я вышла из машины и увидела, что у нее отсутствовал багажник, был сильно помят капот, а также увидела пьяного в хлам подполковника милиции Г.

Из «тойоты», в которую я врезалась от удара, вышла женщина (Татьяна) и сказала ему: «Какого черта!» Тот схватил ее за шкирку и хотел ударить. Проходящий мимо парень вцепился в руку подполковника. Он вызвал милицию, скорую помощь и рассказал, что видел, как Г. на своем «Форде-Фьюжн» на ско­рости порядка 100 км/ч просто пошел на таран моей машины. Подполковник тем временем пытался уехать, но машина не тронулась, попробовал убежать, но ноги его не слушались.

Тут из «форда» вышли люди — жена подполковника Г. и его сын лет 13. Жена не поин­тересовалась, все ли в порядке со мной и моим сыном, а просто стояла и смотрела вокруг. Наверное, думала я, он ее бьет, мучает и силой затаскивает в машину — ну потому что какая же мать позволит своему ребенку ехать в машине с пьяным водителем. Но тут жена открыла рот — от нее тоже несло алкоголем. Ребенок стоял поодаль, переминаясь с ноги на ногу, в его глазах был ужас вперемеш­ку со стыдом.

Когда приехали милиционеры, Г. подал им руку и показал какую-то бумажку. Он ходил гоголем, садился за руль, закидывал ногу на дверь и говорил, что ему ничего не будет. Коллеги относились к нему, как к нашкодившему ребенку.

Скорая увезла меня с сыном в больницу. Я сказала Г., что он преступник, он сказал мне: «Да пошла ты». Татьяна поехала с подполковником на освидетельствование, чтобы убедиться, что они до него доедут. Его жена осталась стоять на шоссе — ее волновало, что свет в машине остался включенным, и раздражало, что милиционеры не могли разменять ей 5?000 рублей, чтобы уехать на такси.

В больнице Прохор так и не проснул­ся, и нас отправили домой. Я шла с ним на руках ночью по территории больницы и думала, что что-то все-таки очень не так со страной, в которой люди, которые должны тебя оберегать, угрожают твоей жизни и им за это ничего не будет. И что из больницы тебя никто не отвезет домой — ты должен сам решать свои проблемы.

С освидетельствования подполковник милиции Г. тоже пытался бежать — прополз под машинами на парковке. Но его все же заставили подышать: уровень алкоголя в его крови через 2 часа после аварии был в 7 раз выше нормы. Позже я читала материалы дела: Г. утверждал, что был трезв, но у него была высокая температура и что я слишком резко затормозила, а он не рассчитал тормозной путь; я видела бумагу о его увольнении — оказывается, по удачному стечению обстоятельств ровно за неделю до аварии милиционер с 13-летним стажем уволился по собст­венному желанию с почему-то тремя ­зарплатами.

Подполковника Г. лишили прав на полтора года — но он может купить новые, если ему вообще нужны права. Он потерял самое для себя дорогое — работу. Но, возможно, как он ушел по собственному желанию, так по собственному желанию и вернется. Никакой уголовной ответственности за эту аварию по законам РФ подполковник Г. не несет. А его страховая компания не будет компенсировать мне ущерб за разбитую машину: страховщики, как выясняется, не отвечают за пьяных водителей.

Через неделю после аварии мне позвонила Татьяна — рядом со своим домом она видела пьяного подполковника Г. с женой и ребенком. Он был в прекрасном настроении, расцеловался со своими друзьями и сел за руль новенькой «Ауди А4».

А я, кажется, не сяду в машину и постараюсь не выходить из дома, пока по улицам разъезжает непросыхающий подполковник милиции Сергей Александрович Г. Я вообще постараюсь тут больше не жить. Потому что, знаете, Дмитрий ­Анатольевич, Владимир Владимирович, Рашид Гумарович, у меня много планов на жизнь.