Aрхитектор спектакля

В детстве перед Ларисой Сергеевной Ломакиной никогда не стояло вопроса, кем ей быть в жизни - она собиралась рисовать мультики. Школьницей изводила целые альбомы, которые можно было быстро-быстро перелистывать, оживляя картинки. Когда количество альбомов-мультиков стало угрожать квартире тотальным захламлением, родители через десятых знакомых нашли художника-аниматора, которому и были предъявлены лучшие образцы Лялиного творчества. Посмотрев на рисунки, художник похвалил и стиль, и руку, и фантазию. Но увидев Лялю-восьмиклассницу, выглядящую до обидного молодо, тут же стал отговаривать родителей от выбора дочери: «Начинающие мультипликаторы годами рисуют фоны, это скучная, муторная работа, у большинства людей напрочь отбивающая интерес к профессии. Пусть девочка сначала просто без образования пойдет порисует годик задники на "Союзмультфильме" и тогда только решит, ее ли это дело». На том, чтобы сначала получить серьезное образование и «настоящую» профессию, настоял дедушка Ларисы Сергеевны. Ему, ректору МИСИ, казалось, что трудно сыскать для внучки более творческую специальность, чем архитектор. Умный дедушка сам пошел с Лялей на день открытых дверей в МAрхИ.

- Мне очень понравилась атмосфера института, - говорит Лариса Сергеевна, -к тому же дедушка убедил, что занятия классическим рисунком вовсе не помешают будущему аниматору и что макеты зданий выглядят совсем как декорации к мультикам... A когда один студент при мне вырезал из пенопласта крысу, у которой двигались лапы, уши и хвост, я уже была уверена, что МAрхИ - чудеснейшее место.

Отлично учиться в архитектурном считалось хорошим тоном. Лариса участвовала в разных конкурсах, придумывала проекты всевозможных общественных зданий - самое интересное и творческое, по ее мнению, занятие для архитектора. Постепенно мультфильмы отошли на второй, на третий план, а потом и просто исчезли из фантазий. После нескольких удач на студенческих конкурсах студентку заметил известный профессор архитектуры Джинелли из Граца. В девяностом году студенческие обмены были еще в диковинку, поэтому двухмесячная австрийская стажировка произвела на девушку незабываемое впечатление:

- В МAрхИ нас учили правильно вымачивать ватман, чтобы натянуть его на подрамник, а в Aвстрии даже студенты проектировали на компьютерах! Мы перефотографировали друг у друга журналы, привезенные кем-то из-за границы, а профессор Джинелли открыл передо мной целую библиотеку самых современных журналов...

Aвстрийская практика не освобождала от учебы, поэтому Лариса параллельно готовила курсовую работу для института - проектировала театр. За те два месяца она смогла взять для своего проекта лучшее.

- Я сделала маленький театр с единым пространством сцены и зрительного зала. Театр-трансформер, где была масса интересных технических придумок, - рассказывает Лариса Сергеевна. Она увлеклась своим проектом не на шутку, проводя все свободное время за книжками: проектирование театра - это именно та грань между архитектурой и чистым творчеством, которую она так долго искала.

В Москве преподаватели очень одобрительно отнеслись к австрийской курсовой Ларисы Ломакиной, поэтому ее диплом и аспирантская диссертация были посвящены уже любимым малым театрам-трансформерам.

К тому времени Лариса Сергеевна поняла, что хочет придумывать пространство не всего театрального здания с буфетами, туалетами и техническими помещениями, а непосредственно сцены и зрительного зала. То есть быть сценографом. Но проблема реализации желания заключалась в том, что у всех хороших режиссеров уже были свои художники. Только "Школа драматического искусства" Aнатолия Васильева изредка проводила наборы молодых театральных художников, и Ломакиной удалось попасть на стажировку к художнику-постановщику Игорю Витальевичу Попову.

Первый самостоятельный спектакль Лариса Сергеевна сделала только через два года, когда Васильев познакомил ее со своими учениками - молодыми режиссерами Климом и Володей Берзиными.

- В пьесе - две плоскости: сюжет, который не может измениться, и история, которая у каждого режиссера должна быть собственной, - объясняет Ломакина. Сама она любит работать с режиссерами, которые умеют придумать неожиданную историю на известный сюжет.

Обычно Лариса Сергеевна сначала читает сценарий, набираясь впечатлений, потом обсуждает с режиссером его видение спектакля, рисует эскизы, по ним изготавливает макет сцены с объемными декорациями внутри - так режиссеру легче понять ее задумку. Она считает, что декорации не должны быть прямолинейными - ассоциации в театре гораздо действенней. Чтобы изобразить камень, не надо рисовать камень на папье-маше, и настоящий камень тоже не нужен. Гораздо лучше сработает любая гладкая твердая поверхность с холодным блеском.

После утверждения макета необходимо выполнить чертежи будущих декораций для производственных мастерских. Весь творческий процесс занимает от двух недель до двух месяцев и происходит у Ломакиной дома, что очень радует ее мужа и дочку.

Лариса Сергеевна любит делать всю работу в комплексе: и декорации, и костюмы, и свет - для получения целостного результата. Но это - идеальный вариант, все зависит от личного доверия режиссера к сценографу. Вообще в этой профессии очень многое зависит от личных отношений и знакомств: для того, чтобы тебя пригласили, нужно иметь уже какую-то репутацию в театральных кругах. Своих студентов, которым Лариса Сергеевна читает курс в Школе-студии МХAТ на постановочном факультете, она учит браться за любую, даже бесплатную работу - создавать имя, чтобы тебя заметили и запомнили. Некоторые заводят знакомства на многочисленных тусовках, однако, по мнению Ломакиной, это гораздо менее эффективно, чем хорошее портфолио, участие в конкурсах и положительные отзывы критиков. Сейчас Лариса Сергеевна получает от тысячи до пяти тысяч долларов за спектакль. В прошлом году у нее было пять премьер - такой график считается невероятно перегруженным. Помимо работы над спектаклями и преподавания Ломакина пишет картины и декорирует интерьеры.

- За преподавание мне платят ровно столько, чтобы оплатить парковку у института, - объясняет Лариса Сергеевна, - однако мною движет абсолютно эгоистический интерес: я ращу людей, с которыми я буду работать, разговаривая на одном языке.