Аргумент большой страны

Чуть ли не во всех политических разговорах последнего времени последним — ну, хорошо, предпоследним аргументом с любой стороны оказывается апелляция к «настоящей жизни», «большой стране», «большинству народа» и прочим вещам в этом роде. Происходят эти апелляции обычно в, так сказать, риторическом, отчасти ритуальном порядке, размещаясь ближе к концу дискуссии. После того как Аргумент о Большой Стране произнесен, спорить оказывается как-то неловко, разговор сходит на нет сам собой. Возразить нечего.

Бывают и более развернутые высказывания на схожую тему. В плохом случае это, например, подробный рассказ с ужасами о том или ином депрессивном регионе/городе (благо их у нас хватает) с почти неизбежным алармистским выводом под конец: «вся страна так живет». В хорошем — тревожная заметка умного человека в хорошем издании.

Я так думаю, что любой, кто сейчас читает эту колонку, может припомнить в своей практике беседу, в которой он или его собеседники прибегали к Аргументу Большой Страны. И скорее всего, это будет беседа из очень недавней практики. Искренние сторонники нынешнего начальства плюс примкнувшие к ним традиционалисты психиатрического извода прибегают к этому самому аргументу торжествующе — мол, заткнись, оппонент, тебя тут каких-то сто тысяч одних москвичей и, вообще, не стояло. Приверженцы, так сказать, европейского выбора — с печалью и воздыханием: положение наше безнадежно, налицо обнищание масс, отравление пропагандой и отказ от базовых ценностей цивилизованного мира.

Сталкиваясь с ним, с этим аргументом, действительно не знаешь, что делать. Никто из нас не живет во всей этой огромной стране сразу. Многие ездят — часто и, бывает, в разные места. Но либо остаются внутри профессиональных гетто, либо занимаются журналистикой — а это занятие тоже позволяет увидеть только весьма специфическую часть общей  картины. Известный интернет-проект Publicpost.ru, который, в принципе, мог бы оказаться тем СМИ, что дает ежедневную картину жизни повсюду, в этом смысле, кажется, не слишком удался — да и непонятно, стояла ли перед ним вообще такая задача. 

На позапрошлой неделе я побывал в Воронеже. Там есть такой книжный клуб,  «Петровский», в котором происходит довольно насыщенная и совсем небессмысленная литературная, музыкальная и прочая жизнь. Размещается клуб в центре города, в торговом центре «Петровский пассаж», примерно дверь в дверь с Cartier. Состоит клуб из довольно большого (вроде нижнего этажа «Республики» на Мясницкой, а то и чуть побольше) книжного магазина (ассортимент примерно той же «Республики» и «Фаланстера», последний явно преобладает), кафе, небольшого зала, где занимаются с детьми, и большого зала с профессиональными светом и, наверное, звуком. Ничего такого в Москве нет, в Питере, насколько я понимаю, тоже. До своего визита я, к стыду своему, ничего о книжном клубе «Петровский» не знал — хотя по роду занятий вроде как должен был. Впрочем, утешает меня — пусть и отчасти — то, что я такой не один. А главное, что мы, ничего не знающие (ну или не знавшие) о «Петровском», распределены по поверхности нашей великой родины довольно равномерно — если, конечно, исключить Воронеж. Потому что в группе «Петровского» во «Вконтакте» числится больше тысячи двухсот человек. Это конечно, не очень много для довольно крупного города. Но все равно гораздо больше, чем могли бы предположить те, кто любит прибегать к Аргументу Большой Страны.

Такую историю может, я полагаю, припомнить, опять же, каждый, кто сейчас меня читает. И рассказываю я это все совершенно не в том смысле, что ваш пессимизм надоел, много у нас и хорошего, а главное (внимание) — это только в Москве все плохо, а есть же еще вся остальная, большая страна, где и происходит настоящая жизнь. Так вот нет, вот не в этом смысле. А в том, что аргумент, о котором я затеялся написать, ничего не говорит нам об общественном состоянии, но означает собой при этом некоторую совершенно конкретную, довольно важную вещь. Всякий раз, когда какой-нибудь человек — все равно, победительно или же с воздыханием — к нему прибегает, он сообщает нам примерно вот что: «Россия очень большая. И о том, как именно в ней совершается ее разнообразная жизнь, мы не знаем вообще ничего. И о том, что это за жизнь такая, мы тоже не имеем сколько-нибудь ясного представления». 

Тут можно возразить, что это только московские хипстеры представления не имеют, а вот жители города Иваново и пригородов Читы — они о-го-го как имеют, еще какое! Но нет. Они тоже едва пересекут границу своей ойкумены — называется она не МКАД, а как-нибудь по-другому, но это неважно, — так вот, только они ее пересекут, перешагнут, как тоже попадают в неприятный волшебный лес, в пространство мифа.

Тут можно начать говорить о сжатии пространства. Сокрушаться о потере «эффективного контроля» над ним. Сетовать на износ инфраструктуры, на дураков, дороги, правительство и русского бога. Но вот же интернет, он везде. Осматриваешься в нем — и становится совершенно ясно, что дело не в инфраструктуре. Потому что в интернете у нас дороги нормальные, как у всех, а что происходит за границами ойкумены, все равно никому неизвестно. Хотя вот же она, страна-то, повсюду, one click away — и совершенно бесплатно. А нет.

Это не потому мы ничего совершенно не знаем о том, как и какая в разных местах нашей родины происходит жизнь, что она большая — родина в смысле. И не потому, что дороги у нас плохие, а поезда ходят долго. И не потому, что летать самолетами дорого — хотя да, дорого. А наоборот. Это дороги плохие и самолетами дорого потому, что отсутствует не политическая, не географическая, не культурная даже, а какая-то когнитивная, что ли, связность пространства. Каменск-Уральский Москве не то что другая планета, это бы ладно еще, а как бы его и вовсе не существует. Да и Москва Каменск-Уральскому тоже: хорошо если телевизионная картинка. Из Перми в Красноярск надо лететь через Москву не потому, что у нас централизация сетей такая запредельная (хотя да), а потому, что они и у себя в головах так и связаны, в общем-то, Пермь с Красноярском. А больше никак.

Бывают, конечно же, исключения. Например, люди, которые много по России ездят, отчего у них в головах как раз есть некоторое сравнительно связное пространство. Или им так кажется. Потому что если много — то, скорее всего, не поездом, а самолетом, и тоже, значит, видят какие-то небольшие фрагменты, от одного до другого как минимум два часа лету. Ну и вообще, см. выше насчет профессиональных особенностей.

В заключение можно было бы написать, как грустна наша Россия. Или как она велика и обильна, а порядка в ней нет. Или еще что-нибудь такое, но ничего такого нельзя. Потому что какая она — неизвестно. И мне неизвестно, и вам, и никому вообще. А самое главное — не видно, чтобы хоть кто-нибудь (исключения имеются, да) предпринимал хоть какие-нибудь усилия по части разведки этого волшебного леса. В основном все только говорят, что есть, мол, настоящая жизнь, большая страна, и там все не так, как здесь, а совершенно иначе.

Вот и Колченог вчера говорил, что в Тростники, а я в Тростники не пойду, шерсть на носу, там и людей то, в Тростниках, нет, не то что девок, там, если человек захочет кого за ногу взять и на дерево закинуть, шерсть на носу, так некого, а мне без девки жить больше невозможно, меня староста со свету сживет... Вон стоит, шерсть на носу, глаз вылупил, а сам слепой, как пятка, шерсть на носу... Один вот так стоял, дали ему в глаз, больше не стоит, шерсть на носу, а в Тростники я не пойду, как хочешь...

И не идет, шерсть на носу. Даже не кликает.