А в это время в Санкт-Петербурге
Пока все были увлечены московскими событиями, никто не заметил происходящего в Санкт-Петербурге
Фотография: РИА «Новости»
Сама я на площадь не ходила — я весь день и часть ночи проработала в колл-центре ассоциации «Наблюдатели Петербурга» и 5 марта отсыпалась.
Сначала мне позвонил мой одноклассник Андрей — сказал, что на Исаакиевской забрали его отца, везут в отделение полиции номер 13 Красногвардейского района на Передовиков, 3. Юрию Петровичу 72 года, и он вообще не планировал биться с полицией, поэтому пришел на площадь и спросил у милиционера (не космонавта), может ли он пройти насквозь. Тот ему ответил, что да, может. Он вышел на площадь и через минуту услышал за спиной шорох — это уже шеренга космонавтов рассекала людей на квадраты. Оказавшись в оцеплении, он спросил у мента, можно ли выйти и «разойтись». Ему сказали, что нет.
На YouTube выложили съемку, как двое «космонавтов» ведут под руки Льва Лурье в шапке-ушанке. Так тепло оделись не все — с утра было вполне тепло, а к вечеру температура упала до минус восьми.
Потом позвонила приятельница, которая работает в Reuters: у нее на глазах приняли общих знакомых — Соню Ямпольскую, Илью Магина и Алексея Сергиенко, которые накануне целые сутки координировали наблюдателей в том же Красногвардейском районе. Соня успела позвонить своей старшей сестре — сказала, что ее и еще 16 человек везут в 44-е отделение на Королева, 36/8. Журналиста Федора Гаврилова отвезли в отделение к Кировскому заводу. Всего, по подсчетам, задержали около 500 человек. Отделения полиции не справлялись с таким наплывом, поэтому всех рассовывали по спальным районам, некоторых задержанных даже увезли в Кронштадт. Большинство забрали в половине восьмого и долго-долго держали в автозаках. Выйти не разрешали — чтобы воспользоваться уборной, пришлось обращаться в прокуратуру.
В отделении 44 на Королева, 36/8, было вполне мирно. Однако полицейские — полупьяные (а некоторые совсем пьяные, за версту несет), и дела оформляли страшно долго. Ямпольской и ее друзьям заявили, что делами и ходатайствами всех 500 человек будет заниматься один судья по месту задержания, господин Кузнецов, уже известный в Петербурге по «Стратегии-31» и декабрьским митингам у Гостиного Двора.
Впрочем, поначалу все это казалось ерундой. Говорили, что просто составят протокол и сразу отпустят. Около полуночи стало ясно, что подавляющее большинство — и Юрия Петровича в 13-м отделении, и ребят в 44-м, и еще много десятков человек — оставляют на ночь. А по закону вообще могут оставить на двое суток. Родственники и друзья везли им лекарства, воду и шерстяные носки: в отделении — бетонные стены и пол и очень-очень холодно. Попытки объяснить, что ту же Соню как мать малолетнего ребенка, согласно статье 3, пункту 9 Кодекса административных нарушений РФ, нельзя задерживать на срок более трех часов, оказались бесполезны.
Утром по отделениям стали звонить обеспокоенные родственники и активисты, мобилизованные контактовской группой «Помощь задержанным в Петербурге». Выяснилось, что в отделениях, где сидят взятые на Исаакиевской, полная неразбериха. В одних людям дали подписать протоколы о задержании и повезли в суд номер 40 на Садовую улицу — именно в юрисдикцию этого суда входит Исаакиевская площадь. В других не дали подписать ничего, но всех поголовно занесли в реестр как отказавшихся подписывать показания. В третьих не оказалось транспорта в суд — задержанных автоматически оставили на вторые сутки.
К двум часам дня около здания суда на Садовой, 55-57, стояло семь автозаков. Люди сидели, жевали переданные им бутерброды и ждали, когда их вызовут на рассмотрение дела. Собравшиеся вокруг автобусов передавали друг другу новости: тех, чьи дела не успеют рассмотреть сегодня, потом развезут обратно по тем же отделениям, несмотря на то что перед выездом в суд они расписались в протоколах задержания. Обычно это значит, что ты свободен и можешь идти домой, если судья не успевает взять твое дело. Идешь домой и ждешь повестку, а дело переносится по месту жительства. Но у взятых на Исаакиевской забрали документы и не выпускают из автозаков — таково распоряжение генерал-майора полиции, начальника главного управления МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Сергея Умнова, назначенного на эту должность 1 марта.
Обычно за час проходит от двух до четырех дел, а рабочий день в суде заканчивается в 6 вечера. К пяти часам суд успел рассмотреть 15 дел. В шесть часов вечера, когда очередь из автозаков выросла в несколько раз, стало известно, что на Садовой, 55, дополнительно открыли четыре судебных участка, суды проходят быстрее (на одном из них судья рассматривает одно дело пять минут), всем дают штрафы или повестки. Продлили и время работы суда — до девяти часов вечера. Но рассмотреть все дела все равно не успеют — автозаки из 43-го отделения уже едут обратно.
Сначала мне позвонил мой одноклассник Андрей — сказал, что на Исаакиевской забрали его отца, везут в отделение полиции номер 13 Красногвардейского района на Передовиков, 3. Юрию Петровичу 72 года, и он вообще не планировал биться с полицией, поэтому пришел на площадь и спросил у милиционера (не космонавта), может ли он пройти насквозь. Тот ему ответил, что да, может. Он вышел на площадь и через минуту услышал за спиной шорох — это уже шеренга космонавтов рассекала людей на квадраты. Оказавшись в оцеплении, он спросил у мента, можно ли выйти и «разойтись». Ему сказали, что нет.
На YouTube выложили съемку, как двое «космонавтов» ведут под руки Льва Лурье в шапке-ушанке. Так тепло оделись не все — с утра было вполне тепло, а к вечеру температура упала до минус восьми.
Потом позвонила приятельница, которая работает в Reuters: у нее на глазах приняли общих знакомых — Соню Ямпольскую, Илью Магина и Алексея Сергиенко, которые накануне целые сутки координировали наблюдателей в том же Красногвардейском районе. Соня успела позвонить своей старшей сестре — сказала, что ее и еще 16 человек везут в 44-е отделение на Королева, 36/8. Журналиста Федора Гаврилова отвезли в отделение к Кировскому заводу. Всего, по подсчетам, задержали около 500 человек. Отделения полиции не справлялись с таким наплывом, поэтому всех рассовывали по спальным районам, некоторых задержанных даже увезли в Кронштадт. Большинство забрали в половине восьмого и долго-долго держали в автозаках. Выйти не разрешали — чтобы воспользоваться уборной, пришлось обращаться в прокуратуру.
В отделении 44 на Королева, 36/8, было вполне мирно. Однако полицейские — полупьяные (а некоторые совсем пьяные, за версту несет), и дела оформляли страшно долго. Ямпольской и ее друзьям заявили, что делами и ходатайствами всех 500 человек будет заниматься один судья по месту задержания, господин Кузнецов, уже известный в Петербурге по «Стратегии-31» и декабрьским митингам у Гостиного Двора.
Впрочем, поначалу все это казалось ерундой. Говорили, что просто составят протокол и сразу отпустят. Около полуночи стало ясно, что подавляющее большинство — и Юрия Петровича в 13-м отделении, и ребят в 44-м, и еще много десятков человек — оставляют на ночь. А по закону вообще могут оставить на двое суток. Родственники и друзья везли им лекарства, воду и шерстяные носки: в отделении — бетонные стены и пол и очень-очень холодно. Попытки объяснить, что ту же Соню как мать малолетнего ребенка, согласно статье 3, пункту 9 Кодекса административных нарушений РФ, нельзя задерживать на срок более трех часов, оказались бесполезны.
Утром по отделениям стали звонить обеспокоенные родственники и активисты, мобилизованные контактовской группой «Помощь задержанным в Петербурге». Выяснилось, что в отделениях, где сидят взятые на Исаакиевской, полная неразбериха. В одних людям дали подписать протоколы о задержании и повезли в суд номер 40 на Садовую улицу — именно в юрисдикцию этого суда входит Исаакиевская площадь. В других не дали подписать ничего, но всех поголовно занесли в реестр как отказавшихся подписывать показания. В третьих не оказалось транспорта в суд — задержанных автоматически оставили на вторые сутки.
К двум часам дня около здания суда на Садовой, 55-57, стояло семь автозаков. Люди сидели, жевали переданные им бутерброды и ждали, когда их вызовут на рассмотрение дела. Собравшиеся вокруг автобусов передавали друг другу новости: тех, чьи дела не успеют рассмотреть сегодня, потом развезут обратно по тем же отделениям, несмотря на то что перед выездом в суд они расписались в протоколах задержания. Обычно это значит, что ты свободен и можешь идти домой, если судья не успевает взять твое дело. Идешь домой и ждешь повестку, а дело переносится по месту жительства. Но у взятых на Исаакиевской забрали документы и не выпускают из автозаков — таково распоряжение генерал-майора полиции, начальника главного управления МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области Сергея Умнова, назначенного на эту должность 1 марта.
Обычно за час проходит от двух до четырех дел, а рабочий день в суде заканчивается в 6 вечера. К пяти часам суд успел рассмотреть 15 дел. В шесть часов вечера, когда очередь из автозаков выросла в несколько раз, стало известно, что на Садовой, 55, дополнительно открыли четыре судебных участка, суды проходят быстрее (на одном из них судья рассматривает одно дело пять минут), всем дают штрафы или повестки. Продлили и время работы суда — до девяти часов вечера. Но рассмотреть все дела все равно не успеют — автозаки из 43-го отделения уже едут обратно.
Федор Гаврилов
журналист
«Меня задержали, хотя вел я себя совершенно невинно. Я пришел на площадь, встретился там с предпринимателем Олегом Жеребцовым (основателем сети супермаркетов «Лента»), журналистом Львом Лурье, с моей знакомой солисткой Мариинского театра. Я не скандировал никаких лозунгов, хотя был с большей их частью согласен. Потом вдруг побежали две цепи омоновцев, окружили нас и прижали к стене Института растениеводства. Всех, кто попал в окружение, отвели в автобусы. Сопротивления я никакого не оказывал.
Отвезли нас в 31-е отделение Кировского района. Я там провел часов двенадцать. Это был довольно поучительный опыт. В частности, я осознал, до какой степени цифровая революция не охватила наши органы внутренних дел. Весь документооборот у них до сих пор на бумаге. Нас в автозаке было 20 человек, а оформляли нас 10 милиционеров. Писали бумажные протоколы, ошибались, писали снова. Длилось это все несколько часов.
Милиционеры были скорее вежливы, хотя по некоторым поводам давили. Например, я так понимаю, что у них было указание собрать как можно больше отпечатков пальцев, фотографий и серийные номера (IMEI) мобильных телефонов.
Но так получилось, что практически в каждом автобусе, в каждой компании был человек со знанием права, были инструкции, как себя вести. В моем случае это была сотрудница петербургских «Известий». Она спорила с милицией, объясняла и доказывала им, что мы не арестованные, а задержанные, отстаивала наши права. И она в конце концов победила.
После того как заполнили протоколы, нам разрешили поспать. Сестра привезла мне спальник — на нем спали пять девушек. Лично я спал в бывшей ленинской комнате на трех стульях. Утром нас отвезли в мировой суд, и перед ним мы просидели в закрытом автобусе часов пять-шесть.
Среди задержанных не было ни угарного веселья, ни особого уныния. Самое, наверное, неприятное было, что нас не кормили. Только к ночи привезли растворимые супы и каши. И пить не давали, хотя прямо-таки невероятной жаждой мы не мучались. Хорошо, что в «ВКонтакте» оперативно создали группу для помощи задержанным, и нам всего понавезли. Утром тоже не кормили — в 9 утра проснулся охранник, нас погрузили в автозак и повезли в суд. Перед ним мы просидели пять-шесть часов в закрытом автобусе. Выпускали курить и в туалет.
Мне повезло — меня успели выпустить до того, как закрылся суд. Сейчас перед зданием суда стоит много автобусов, и есть опасение, что их вернут обратно в отделения».
Отвезли нас в 31-е отделение Кировского района. Я там провел часов двенадцать. Это был довольно поучительный опыт. В частности, я осознал, до какой степени цифровая революция не охватила наши органы внутренних дел. Весь документооборот у них до сих пор на бумаге. Нас в автозаке было 20 человек, а оформляли нас 10 милиционеров. Писали бумажные протоколы, ошибались, писали снова. Длилось это все несколько часов.
Милиционеры были скорее вежливы, хотя по некоторым поводам давили. Например, я так понимаю, что у них было указание собрать как можно больше отпечатков пальцев, фотографий и серийные номера (IMEI) мобильных телефонов.
Но так получилось, что практически в каждом автобусе, в каждой компании был человек со знанием права, были инструкции, как себя вести. В моем случае это была сотрудница петербургских «Известий». Она спорила с милицией, объясняла и доказывала им, что мы не арестованные, а задержанные, отстаивала наши права. И она в конце концов победила.
После того как заполнили протоколы, нам разрешили поспать. Сестра привезла мне спальник — на нем спали пять девушек. Лично я спал в бывшей ленинской комнате на трех стульях. Утром нас отвезли в мировой суд, и перед ним мы просидели в закрытом автобусе часов пять-шесть.
Среди задержанных не было ни угарного веселья, ни особого уныния. Самое, наверное, неприятное было, что нас не кормили. Только к ночи привезли растворимые супы и каши. И пить не давали, хотя прямо-таки невероятной жаждой мы не мучались. Хорошо, что в «ВКонтакте» оперативно создали группу для помощи задержанным, и нам всего понавезли. Утром тоже не кормили — в 9 утра проснулся охранник, нас погрузили в автозак и повезли в суд. Перед ним мы просидели пять-шесть часов в закрытом автобусе. Выпускали курить и в туалет.
Мне повезло — меня успели выпустить до того, как закрылся суд. Сейчас перед зданием суда стоит много автобусов, и есть опасение, что их вернут обратно в отделения».
