«А что там с дверью?»

Заседание по избранию меры пресечения для художника Петра Павленского не могло начаться больше двух часов. Как ни странно, подозреваемого в совершении вандализма по мотивам идеологической ненависти акциониста привезли из ИВС вовремя, к заявленному началу заседания — обычно этого не происходит — но материалы дела в суд к тому моменту еще не поступили.

Количество журналистов и неравнодушных к судьбе Павленского граждан превысило несколько десятков человек, и в самом большом зале Таганского суда для них оказалось недостаточно скамеек. «Даже цветок сидит, а я - нет», — грустно приговаривал молодой человек в свитере в «ромбик», глядя на огромный горшок с растением. Горшок стоял на стуле, молодой человек стоял рядом. Завсегдатаи судебных процессов против оппозиционеров торжествовали: публики было действительно непривычно много.

«Даже к Навальному меньше приходило», — перешептывались счастливые обладатели мест на скамейках.

В итоге судебные приставы услышали требования журналистов и друзей художника и принесли дополнительную скамейку. Еще одну скамейку зрители незаметно перетащили из противоположного конца помещения.

Ближе к шести часам вечера по ряду телеоператоров и фотографов напротив клетки для подсудимых прошла волна легкого возбуждения, но в зал вошел не Павленский, а шестеро крупных мужчин с закрытыми лицами и черной одежде без опознавательных знаков. Куртки, штаны, ботинки, балаклавы и даже штурмовые перчатки при детальном рассмотрении у всех оказались разными. После заседания они уедут на ничем не примечательном темно-синем минивэне с гражданскими номерами.

Наконец в зал вводят Павленского.

— Петр! Молодец! Держись! — встрепенулись зрители. — Слава герою!

— Спасибо, что пришли, — не теряется задержанный.

Дверь клетки звонко хлопает. «Назад!» — грозно рычат на журналистов люди в масках.

— Не надо меня трогать! — возмущается девушка с видеокамерой, тщетно пытаясь снять последние кадры поверх дюжих телеоператоров.

— А не надо снимать! — подпихивает ее к выходу человек в маске. Кисти его рук упакованы в нарядные штурмовые перчатки без пальцев. Разговору Павленского с журналистами и публикой при этом никто не мешает.

— Почему вы не убежали?

— Зачем? Можно с плакатом выйти, а можно встать с канистрой.

Пока судьи нет, Павленский успевает рассказать, что причин жаловаться на условия содержания у него нет, что ему угрожали 317-й статьей УК — посягательство на жизнь сотрудников правоохранительных органов, что был он сначала в Мещанском ОВД, а потом в ИВС на Петровке. Напоминает о том, что «горящая дверь Лубянки — это перчатка, которую бросает общество в лицо террористической угрозе».

— А что там с дверью? — вспоминает художник. — Там видно?

— Ее закрыли железным занавесом!

— А, ну пусть так и остается, — радуется Павленский.

В зал входит судья Марина Орлова. Именно она недавно выносила приговор по «высотному делу» о покраске звезды на крыше высотки на Котельнической набережной — тогда пятеро молодых людей обвинялись в вандализме и в хулиганстве. В итоге, оправдав четверых парашютистов, пятого подсудимого — руфера Владимира Подрезова — Орлова решила оправдать по статье о хулиганстве и отправить на два года и три месяца в колонию за вандализм.

— Подождите. Можно, я быстро скажу свою позицию. Подождите, — берет слово Павленский, не обращая внимание на возражения судьи. — Мне очень льстит формулировка в уголовной статье — «по мотиву идеологической ненависти». Странно испытывать другое отношение к этой организации — организации палачей на Лубянке, которая держит в страхе 146 миллионов человек. Поджог двери — причина того, что осудили как террористов так называемых «крымских террористов» [Олега Сенцова и Александра Кольченко] и АБТО. Так называемых — потому что ФСБ фабриковало эти дела. Исходя из этой логики, я хочу быть подозреваемым в терроризме.

— То есть вы полагаете, что вам нужно квалифицировать по более тяжкой статье? — уточняет судья Орлова.

— Нет, я не полагаю. Это по логике вашей служебно-исполнительной системы. Пока это требование не будет выполнено, я отказываюсь выполнять все ваши ритуалы. И пока мое требование не будет выполнено, я объявляю обет молчания, — сообщает Павленский. С этого момента он перестает реагировать на все, что говорит судья, и даже не шевелится, когда она к нему обращается.

Тем не менее, после заявления художника ритуалы последовали один за другим согласно УПК. Дознаватель заявил ходатайство о заключении Павленского под стражу, мотивируя это тем, что художник, по мнению дознавателя, нарушил ранее назначенную меру пресечения, скрылся от суда и продолжил заниматься преступной деятельностью. Требование дознавателя, как водится, поддержал прокурор в полном объеме. Сторона защиты, естественно, с этим не согласилась.

— Я бы хотела донести, что же такое акционизм как искусство, чтобы суд не воспринимал художника как невменяемого уголовника, — сообщила суду адвокат Павленского Ольга Чавдар. — «Акционизм» переводится с английского как «действие», «борьба». Получил распространение в Европе и США в 1970-е годы. Цель — провокация событий, обычно скандальных.

Далее защитник художника прочла небольшую лекцию об акционизме в современном искусстве, напомнив, что первые подобные акции проводились дадаистами и сюрреалистами еще в первой четверти ХХ века. Павленский же, по словам адвоката, является художником-акционистом с 2012 года, проводил акции и распространял журнал «Политическая пропаганда», а теперь провел феерическую акцию «Угроза».

— Художник не может и не должен содержаться под стражей из-за реализации художественного умысла. Для художника не имеет значения квалификация его действий, — заключила адвокат. — Павленский добровольно сдался властям как основным ценителям его акции.

Чавдар обратила внимание суда, что из постановления о возбуждении в отношении Павленского улоговного дела не следует, что именно является идеологической ненавистью и на кого она направлена, и попросила избрать своему подзащитному меру пресечения в виде домашнего ареста или подписки о невыезде. В завершение своей речи она заявила ходатайство о залоге миллион рублей.

— Павленский, у вас не появилось желания высказаться по поводу ходатайств адвоката? — спросила судья.

Художник и бровью не повел в ответ на вопрос.

— Не появилось, — пришла к выводу Орлова.

После этого она принялась перечислять поступившие в ее распоряжение документы: выяснилось, что ущерб двери здания ФСБ оценивается в 55 тысяч рублей, а в 2008 году, при установке, «дверной двухстворчатый входной блок» стоил 63 тысячи рублей. Закончив перечисление, Орлова удалилась в совещательную комнату.

— Хорошая была бы акция — одиночные пикеты с канистрами, — вздыхал кто-то в зале, пока судья печатала решение.

Спустя пять минут становится известно, что на Лубянке задержали двоих пикетчиков в поддержку Павленского, но не с канистрами, а с плакатами.

Тем временем скучающий человек в черном и балаклаве гордо демонстрировал напарнику наручные часы. Металлический блеск циферблата и браслета резко контрастировали черным «бомбером», напарник без часов одобрительно шевелил бровями.

Оппозиционеры в ожидании решения переговаривались и бродили зданию суда. Посетителей к вечеру в коридорах почти не осталось. Вместо них все лестницы и лавочки заполнили сотрудники телеканалов, фоторепортеры и полицейские.

Судья Орлова провела в совещательной комнате около 40 минут. В начале девятого она огласила свое решение: заключить Павленского под стражу на 30 суток, до 8 декабря.

Как рассказала БГ Ольга Чавдар, предложение ее подзащитного обвинить его в терроризме не было для нее неожиданностью.

— Не могу сказать, что я совсем этого не ожидала. Петр Павленский — художник, он свободно мыслит, его искусство рождается каждую минуту. Он просто говорит о том, что давайте, если уж я выступаю своей акцией против терроризма, то обвините меня в терроризме. Что вы меня обвиняете в ерунде какой-то — вандализме, да еще и по мотивам идеологической ненависти? К кому ненависти? К конкретной социальной группе? Нет такой социальной группы — ФСБ. По моему мнению, он уже просто насмехается над квалификацией. Он художник, это акция, и она не имеет никакого отношения к уголовно наказуемым деяниям.

По словам адвоката, подписка о невыезде, под которой Павленский находится по уголовному делу после акции «Свобода», распространяется только на уголовное дело в Санкт-Петербурге, и не имеет никакого отношения к уголовному делу в Москве.

— Подписку о невыезде никто не нарушал, и суд ни разу не был против того, что Петр выезжает. Он неоднократно выезжал, всегда уведомлял суд о пребывании в Москве в связи с трудовой деятельностью, и меру пресечения ему не меняли. Всех все устраивало в городе Санкт-Петербурге, а, оказывается, в Москве кого-то не устраивает, — заключила Чавдар.