15 см Айвазовского

Обычный будний день, обеденное время. На стоянке перед входом в российский аукционный дом «Гелос» стоит семь «мерседесов» Е-класса, два «мерседеса» S-класса, один из них с федеральными номерами и джипом охраны; это не считая различных модификаций «ауди» и BMW. Внутри несколько десятков посетителей в дорогих костюмах ходят парами по залам, где выставлено антикварное оружие, монеты, книги и картины, которые будут продаваться на еженедельных торгах. Шепотом, как в музее, обсуждают со своими спутниками увиденное. В полный голос они начинают говорить, только выйдя на улицу, причем фразу с одним и тем же смыслом: «Ну не знаю, надо подумать». Консультанты салона называют таких посетителей «экскурсантами».

По словам президента «Гелоса» Олега Стецюры, за последние месяцы покупательская активность на антикварном рынке выросла на 30-40%, что абсолютно не типично для летних месяцев.

Интерес вполне объясним. Банковский кризис, туман с ценами на недвижимость, лихорадящий фондовый рынок не дают обладателям денежных излишков крепко спать по ночам. Бизнесмены стали частыми гостями антикварных салонов. «В США всплеск инвестиций в искусство тоже пришелся на период падения фондового рынка. В России, как пишут в газетах, сейчас не самые лучшие времена, – говорит пресс-атташе голландского отделения Sotheby’s Диана Редрикофф. – Русское искусство покупают и европейцы, но самые высокие цены предлагают русские. Это обычная тенденция, человеку всегда приятнее купить отечественное искусство».

Антиквар Емельян Захаров, совладелец галереи «Дача» на Рублевке, называет эту область искусства емко и иронично – «Родная речь»: «Людям проще покупать то, что они знают. Про западное искусство в школе никому не рассказывали. Когда западные инвестбанкиры из какого-нибудь Fleming Family & Partners говорят им, что собрали в корпоративной коллекции лучшего Тернера, наши удивленно хлопают глазами, потому что знают только Теда, а про английского пейзажиста Уильяма не слышали. Все хотят, чтобы у них в гостиной висели картинки из учебника «Родная речь», а ведь русское искусство за исключением двух периодов (русской иконы XV – начала XVI века и русского авангарда) третьесортно».

Какого-то особого оживления на антикварном рынке Емельян Захаров не ощущает: «Оживление обычно бывает перед днем рождения президента, мэра или тезоименитством патриарха. Всем подарки надо делать, вот тогда начинается горячая пора». Тем не менее того, что цены на «Родную речь» за последнее время поднялись в разы, не отрицает.

Игроки выcшей лиги антикварного рынка относятся к паническим попыткам спасения капитала с усмешкой.

«Огромный спрос сделал цены безумными. А если произведений не хватает, вакуум заполняется фуфлом (подделками). 90% продающегося русского искусства – полное фуфло, – говорит известный арт-дилер, просивший не упоминать его имени в печати. – Никто не может дать 100%-ную гарантию подлинности. Если ты купил картину два года назад и цена на нее поднялась в пять раз, еще не факт, что ты ее сможешь продать. Состояние, вложенное в картинки, может в момент развалиться только потому, что у эксперта сегодня плохое настроение и ему не понравилась подпись на картине».

Единственная вечная ценность рынка – Айвазовский. Его продают практически как отрезы ткани – сантиметрами по большому краю картины. Бизнесмены охотно меняют метры денег на сантиметры Айвазовского. Один из арт-дилеров объясняет это так: «Айваз идеален для лоха, который пытается вложить деньги в искусство. Сюжеты нейтральные, так что незазорно будет повесить в гостиной, все знают, что такой был художник, да и в учебниках его картинки были. Пару лет назад сантиметр Айваза стоил $2 000, а теперь – $7 000. Никому не важно, что он нарисовал больше 600 картин и в пять раз больше нарисовали фуфлыжники».

На очередной вопрос, в кого из художников лучше инвестировать, чтобы приумножить капитал, антиквар устало сказал: «Надежнее всего? Сейчас, думаю, в авиабилеты».