Взрослые о детстве: Нино Катамадзе

О детстве

Я люблю поговорить о детстве, потому что я стараюсь не выходить из того пространства, в котором тогда существовала. Место, где я родилась — Кобулети — это сказочное место: горы, с которых видно море. Даже зимой ты можешь увидеть кавказские ущелья. У нас, у детей, была своя речка, мы играли с рыбками, с цветами. У нас дома одно время жил олень, медвежонок, орел. Детям приносили животных на некоторое время, чтобы мы поиграли, а потом отпускали обратно. Помню индюков, которые ели у нас с ладоней. Все вокруг было дикое. Все было переплетено с природой.

О семье

В нашей семье было четверо детей — два брата и две сестры. Но у нас был огромный дом в селе, там жили двоюродные братья, сестры. Родственники, которые жили выше в горах, приезжали на зиму, потому что у них был очень большой снег, и они перебирались ближе к морю. Нас было 11 человек детей, мы все выросли вместе.

Я скучаю по той доброте, которую чувствовала маленькой. Наш дом стоял у перекрестка. Слева, справа жили люди. С детства мы знали, что надо помогать — дедушкам, бабушкам. Незнакомый человек всегда мог у нас передохнуть или выпить воды. Мы были открыты и никого не боялись. В нашем доме всегда была комната, где могли остановиться на ночь попрошайки, иногда они были с детьми. Мы не боялись людей и не смотрели на их социальный статус. Наша семья всегда была «с возможностями». Моя бабушка была врачом-косметологом. Папа — ювелир, дядя — музыкант. У нас был огромный сад, мы собирали очень много фруктов — там же субтропики. Счастье было не в том, что у нас все это было, счастье было в том, что мы отдавали это тем, у кого таких возможностей не было.

О развлечениях

Одиннадцать детей было в доме — и все какие-то психи! Все, что могли, мы разрушали. Помню, в одну зиму мы пошли в гараж, где стояли машины — папина и дедушкина. Снег был такой, что мы не смогли открыть дверь и прорыли туннельчик. Мы сожгли покрышки — сняли и сожгли. Мне было семь или восемь лет. У отца была «копейка», я даже номер помню — 2242. Машины мы поставили на подставки из бетона. Они офигели просто! Мы катались с горок, надо было греться, а дров не было. Вот мы и придумывали, что бы зажечь. Нас, конечно, не наказали, но нам уже не верили — мы уже считались серьезными хулиганами. Одних нас отец никуда не отпускал, поэтому мы говорили, что едем к каким-нибудь друзьям, которые жили далеко, а сами убегали. Мы были очень серьезными хулиганами. Было очень весело, даже когда заканчивали школу. Все учились в городах — двоюродные братья, сестры, но зимой целых три месяца мы были вместе.

Ни о чем материальном я не мечтала. Когда мой отец уходил работать в свою мастерскую, я приходила туда. Чтобы ему не мешать, я находила какое-нибудь золото или камушек и играла. И сейчас для меня золото — это, скорее, часть детства, а не кусок золота. У меня нет этой грани — между материальным и нематериальным. Даже не знаю, как это передать. Мой дядя был хормейстером, преподавал в школе музыку. Он везде меня таскал. Я училась музыке и очень много ездила. И все у меня было — и свободное время, и пространство. И такого, о чем бы я специально мечтала, — не было. А я хотела, как все девочки, на каблуках ходить! И я ходила на каблуках. Бабушкины платья надевала и ее туфли — очень было смешно. Я свою бабушку очень сильно любила. Она была просто прекраснейшая красавица! И у нее всегда были особенные вещи, она приезжала специально из Кобулети в Тбилиси что-то шить у своей портнихи. Прекраснейшая была женщина! Для меня она была эталоном. Но, вообще-то, очень долго я была хулиганкой. В восьмом классе я хотела выйти замуж, кстати. Когда я возвращалась домой из музыкального училища, я должна была подойти в конкретное место, в конкретное время, чтобы автобус меня подхватил. И на этом месте был один и тот же парень всегда, и я мечтала выйти за него замуж. Он об этом не знал.

О матери

Мои отношения с матерью с детства не изменились. Я не чувствую, что общаюсь с ней как взрослая, которая отвечает за слова, которая отвечает за поступки. Я общаюсь с ней как маленькая. С отцом у меня особые отношения. Он пишет маленькие рассказики — новеллы — и показывает только мне. Он прислал мне бумеранг — кусок дерева. Он притащил его откуда-то из гор. По форме — как крест. И он попросил меня повесить его где-нибудь в таком месте, чтобы всегда можно было видеть. Чтобы я никогда не забыла: что ты отправишь, то и вернется.