Взрослые о детстве: Людмила Улицкая

О первых воспоминаниях

У меня очень ранняя память. Моя мама говорила мне, что я пошла в десять месяцев. Значит, я довольно отчетливо помню время, когда ходьба вызывала волнение и воспринималась как нечто новое в жизни. Помню, как я долго иду по длинному половику к тумбочке, передо мной медленно катится большой мяч, и я его догоняю… Я помню, как упираюсь ладонями в белый кафель голландской печки. Обожгла руки — поняла, что такое ожог.

О родителях 

Мама была прекрасная. От нее всегда замечательно пахло. Когда она умерла, я еще долго хранила вещи, сохранявшие ее запах. А потом стала их носить и доносила до дыр. От отца пахло хуже: он курил «Беломор», от него пахло табаком, и запах его волос мне не нравился. Похожа я была на папу, чем была с детства очень недовольна — хотела быть похожей на маму. Да и характер у нее был восхитительный — открытая, веселая, очень добрая. Только ставши взрослой, я поняла, каким она была замечательным человеком. Ее уроки, ненамеренные, неназидательные, сыграли большую роль в моей жизни. До сих пор я помню их, и, хотя мамы нет уже более сорока лет, связь с ней не прервалась. У нее был замечательный талант — принимать жизнь такой, какова она есть, радоваться мелочам, отзываться на чужую боль, на чужие тревоги. В коммунальной квартире, где мы жили в 1950–1960-е годы, все соседи ее любили. Были ссоры и скандалы, и она умела замечательно примирять людей и снимать агрессию. Родители мои были интеллигентными людьми, учеными, были очень заняты работой, и я не могу сказать, что они особенно много занимались воспитанием единственного ребенка — меня. Я гораздо больше возилась со своими сыновьями, а они гораздо лучшие родители, чем я была своим маленьким детям.

О мечте 

Не помню, чтобы у меня были какие-то мечты. Разве что хотелось лет в десять красные туфельки. Мама купила, и они были довольно дорогие по тем временам. Папа, я помню, сердился, а мама сказала фразу, которую я запомнила: «Женя, но ей так хочется сейчас, и я могу ее побаловать. А мне так многого хотелось в детстве, и ничего не было…» Вообще-то, все, о чем я мечтала в юности, исполнялось раньше или позже. Я хотела поступить в университет, и поступила, правда, не сразу, через два года после окончания школы. Когда-то мне казалось, что предел счастья — повидать остров Крит, и я там побывала. Вообще я человек не мечтательный. У меня есть много других занятий, которые мне больше нравятся…

О главных книгах детства и театре

У меня был любимый книжный шкаф, который стоял в коридоре бабушкиной квартиры. Сохранилось у меня только три книги из этого шкафа: «Маугли» Киплинга, «Маленький миллионер» Ливингстона-Мооди и «Робинзон Крузо» Даниэля Дефо. Но было и много других, не менее любимых. Очень хорошо помню первое посещение театра — это был спектакль «Синяя птица» во МХАТе. И еще бабушка отвела меня на «Гамлета» с Полом Скофилдом. Единственный с ним спектакль в Москве в пятидесятые годы.

О запавших в душу словах и поступках 

Нет, не слова, поступки запомнились. Как мама собирала вещи какой-то погорелице. И пока мама собирала вещи, та коврик из коридора свистнула. А мама потом нашла в парадном выброшенные вещи и смеялась, какая же она сама была дура!

О школе и дворе

Школу я всегда не любила, особенно в последних классах. Друзья были и школьные, но больше — внешкольные — дети друзей моих родителей. Играла во все игры, в которые дети того времени играли. Дворовая лапта, прятки, казки-разбойники. Но я больше с книжкой сидела, чем во дворе играла. 

О том, когда детство кончилось

В пятнадцать лет влюбилась, и это было началом взрослой жизни. Позднее я скучала по быстро закончившемуся детству, но обратного пути не бывает. Зато есть изумительный опыт наблюдения и соучастия в детстве своих детей и внуков.