Учителя большого города. Елена Соколова

Имя: Елена Эммануиловна Соколова.
Работа: учитель испанского языка в лицее №1525 «Воробьевы горы», старший преподаватель кафедры европейских языков Института лингвистики РГГУ.
Стаж: с 1979 года.

О любви к детям и к испанскому
Больше всего на свете мне нравится преподавать испанский язык, и еще мне очень нравится преподавать его детям. Дважды я пыталась работать в советской школе, но не выдерживала этой системы, когда директор — царь и бог, учителя у него в рабстве, а дети — самая низшая каста пораженных во всех правах. В лицее я с 1993 года. Сначала я учила детей только два года, а сейчас — четыре, с 8-го по 11-й класс, и нам удается изрядно продвинуться. Возраст, с которым я работаю — как говорил Винни-Пух, мой любимый цвет, мой любимый размер. По-моему, это самая интересная, самая благодарная, самая отзывающаяся часть человечества, ну, может быть, за исключением грудных детей.

Об атмосфере
В лицее можно говорить ученикам «Вы», и никто не смотрит на тебя, как на идиота. Можно войти в класс со словами: «Коллеги, мы начинаем изучение новой темы». И хотя тенденция к унификации средних учебных заведений ощущается, здесь пока еще можно работать. Можно позиционировать то, что я делаю, как некое общее дело — мое с моими младшими коллегами. Отношений рабства и подчинения здесь совсем нет, и это очень видно по детям.

О том, каким быть ученику и учителю
Когда мы изучаем прилагательные, обозначающие психологические и нравственные качества человека, мы составляем словник, например: внимательный, послушный, спорщик, замкнутый, открытый и т.д. Я предлагаю каждому назвать три главных качества, необходимых учителю и ученику. И для меня очень большая радость, что в последнюю тройку слово послушный попадает крайне редко. А когда попадает, я говорю о том, что со своей учительской колокольни я с этим не согласна. Мне не нужно, чтоб ученик был послушным, мне это не кажется правильным. Среди качеств, необходимых учителю, часто называют такие, как внимательный, понимающий, терпеливый.

О специфике преподавания второго языка
Конечно, часов у нас немного, потому что это второй язык, но у меня почему-то совершенно нет амбиций в этом плане. Мне нравится преподавать второй язык. Для меня это даже некоторый вызов. Не за десять лет при шести часах в неделю, как в спецшколе, а вот за эти четыре года при небольшом числе часов попробовать что-то сделать. Причем я совершенно убеждена, что человек не обязан вкладывать всего себя в изучение второго языка, и признаю за учениками право считать мой предмет второстепенным.
Об ошибках
Когда я не могу ответить на какой-то вопрос, это совершенно рядовая ситуация — и я не боюсь ошибок. Я записываю вопрос в тетрадь и обещаю вернуться к нему на следующем уроке. Точно так же я стараюсь, чтобы дети не боялись делать ошибки. Я всегда говорю: если вы можете сделать ряд упражнений без ошибок — чем вы здесь заняты? Делать ошибки, а главное, исправлять их — это очень интересно.

О том, что язык — не только средство для коммуникации
За последние пять лет в преподавании иностранных языков оформились некие тенденции, которые огорчают меня до слез. Европейское рамочное соглашение о преподавании основных европейских языков предусматривает упор на коммуникативные функции языка. Мы сейчас должны учить детей объясняться, вступать в коммуникацию. Это, конечно, штука важная, но на самом деле легко достижимая. Достаточно научиться произносить что-то вроде «моя хотеть идти базар», как благожелательные собеседники, усмотрев в вас иностранца, немедленно отведут вас на базар. Несомненно, если язык не родной, мы говорим небезупречно. Я точно знаю, что не безупречно говорю на испанском. Но идеал же существует не для того, чтобы его осуществлять, а чтобы к нему стремиться. Мы стремимся к тому, чтобы говорить на языке чисто. Кроме того, язык — это замечательный объект исследования, и мне очень хочется, чтобы дети увидели красоту и привлекательность языка именно как объекта исследования. Поэтому при малой возможности я обращаюсь к латинскому слову, показываю, как в результате регулярного процесса из него получилось испанское и как это красиво.

О том, говорить ли на уроке по-испански
Погружение в язык возможно только тогда, когда эта ситуация естественная. Дети прекрасно знают, что я не испанка и испанский не мой родной язык, значит, если я начну делать вид, что не умею говорить по-русски, это будет противоестественно. Поэтому я вначале довольно долго говорю по-испански, тихонько дублируя на русском. Ко второму месяцу некоторые повторяющиеся в уроке моменты можно уже не дублировать. Ну а дальше этот вынужденный перевод мы потихоньку начинаем терять. Иногда я вижу по глазам, что они не поняли кусок моего монолога. Похихикав, я спрашиваю: «Ну что, краткое содержание предыдущей серии?» И кратко пересказываю по-русски.

О владении родной речью
В традиционной школе перевод был способом контроля понимания текста. Мне не нравится этот методический прием, и я рада, что от него отказались. При занятиях грамматикой переводные упражнения также не должны занимать того неоправданно большого места, которое они занимали тридцать лет назад. Но есть один момент, который сегодня утрачивается, а мне он дорог и важен, я стараюсь его не терять. Это перевод как таковой. Это владение родной речью. Да, я прошу делать перевод текста, и вот тут-то возникают колоссальные проблемы. Важно еще, что мы не увидим очень многого в родном языке, не соположив его с иностранным. И наоборот.
Об удовольствии от интеллектуального труда
Я категорически против того, чтобы изучение иностранного языка превращалось в игру. Это труд, он требует усилий, времени, преодоления себя, и одна из моих самых важных задач — показать радость интеллектуального труда. Я не хочу, чтобы у них создалось ощущение, что это легко. Это не легко и тем прекрасно. Вообще мне кажется, что радость интеллектуального усилия — дар, которым обладают не все. Но те, кто могут, не узнают, если мы не покажем. А у нас педагогический коллектив такой, что, если где можно узнать, что интеллектуальные усилия — это счастье, так это у нас.

О курсовых работах
В лицее есть традиция: курсовые работы, которые дети пишут в течение года. Когда ребенок пишет по иностранному языку, чаще всего он не может сам сформулировать тему. И это не случайно — ничто в школьной программе не отстоит дальше от соответствующей научной дисциплины, чем иностранный язык. Все-таки на уроках химии изучаются основы науки химии, на уроках географии — географии, а вот на иностранном языке мы учимся говорить и понимать. Поэтому прежде всего я должна объяснить, что работа будет по лингвистике. С теми храбрецами, которых это не пугает, мы действительно делаем работу по лингвистике, как ни самонадеянно это может прозвучать. Например, одна из работ была по романсам Лорки. Задача была посмотреть, как справляются переводчики с передачей на русский язык глаголов движения. Сложность в том, что по-испански глаголы движения обозначают направление и не обозначает способа, а русское «идти» или «ехать» прекрасно говорит о способе передвижения и ни звука не говорит о направлении. Вот эта вилка в языках ставит перед переводчиками задачу большой сложности. Задача, которую я поставила перед ученицей, была не столь сложна, но потребовала много работы с текстами. Нужно было проанализировать русско-испанские пары и посмотреть, что же позволило в группе случаев использовать тот или иной русский глагол для передачи испанского. Ну разве это не лингвистика?



О зоне ответственности
Мы набираем детей в 8-й класс, когда уже нужно научиться нести ответственность за свой выбор. И дети сами выбирают, какой язык они будут учить в качестве второго. Хотя для нас это дополнительные трудности, потому что группы могут поделиться неравномерно.
Мой курс не рассчитан на помощь со стороны родителей. Я всегда настойчиво это повторяю, потому что по своим родным детям, обучающимся в школах, я вижу, что изучение английского там позиционируется так, что родители должны принимать в нем активное участие. Мне это кажется чрезвычайно непродуктивным и вредоносным с точки зрения воспитания. Что было худо в советской школе да и вообще в советской системе — у ребенка не было своей зоны ответственности. Нет прав, значит, нет ответственности.

О том, что мешает
Нет ничего, что бы мне не нравилось или мешало в преподавании испанского языка. Мешает лишь то, что с преподаванием не связано. Например, необходимость участия в мало осмысленных для меня методических совещаниях или написание поурочных планов на весь год. Это чудовищная бессмыслица. Такого рода вещей прибавляется с каждым годом. Я почти лишилась возможности вывести детей на так называемую экскурсию. Это требует огромного количества согласований заранее, а я могу только накануне узнать, что в Институте Сервантеса какая-то интересная для нас лекция. Раньше водила, а теперь не могу преодолеть административно-бюрократический барьер, чтобы вывести детей в город. Я должна провести инструктаж о том, как пользоваться общественным транспортом, а они — расписаться в том, что его получили.
О дружбе
Дети довольно часто обсуждают со мной свои отношения с родителями. Самая обычная причина конфликтов в том, что мы, родители, не поспеваем за тем, что ребенок уже взрослый. Я всегда детям говорю: «Будьте снисходительны к маме. Поверьте мне, как человеку, который старше, что течение времени неодинаково в вашем и ее возрасте. Для вас год — это две или три жизни. Для нее два-три года пролетают в одно мгновение. Она не успевает за тем, что вы выросли. Дайте ей время».
Вообще, мы с детьми дружим часто. Пока они учатся в школе, в гости к себе я не зову, а вот после выпускного вечера запросто. И они очень приходят, приходят многими годами мои дети. Это мое счастье, украшение моей жизни.