Врачи большого города. Спортивный травматолог

Возраст: 39 лет.

Образование: окончил лечебный факультет Московского медицинского стоматологического института (сейчас — Московский государственный медико-стоматологический университет), ординатуру по специальности «травматология-ортопедия» в Российской медицинской академии последипломного образования, аспирантуру по специальности «спортивная медицина» во Всероссийском научно-исследовательском институте физической культуры и спорта.

Работа: доцент кафедры Национального медико-хирургического центра им. Н.И.Пирогова Росздрава, заведующий отделом травматологии и ревматологии в Московском научно-практическом центре спортивной медицины.

Регалии и звания: доцент кафедры хирургии с курсом травматологии–ортопедии ИУВ НМХЦ им. Пирогова; кандидат медицинских наук; член Американской академии ортопедических хирургов; член Европейского общества спортивной травматологии, хирургии коленного сустава и артроскопии; член Международного общества артроскопии, хирургии колена и ортопедической спортивной медицины; член Российского артроскопического общества; обладатель гранта Артроскопического общества немецкоговорящих стран, автор 70 научных трудов.

Чем спорт похож на медицину

Я раньше занимался разными видами спорта: туризмом, альпинизмом, скалолазанием. Когда в 25 лет закончил со спортом, решил, что медицину нужно осваивать по той же схеме — должна быть определенная физическая подготовка, нужно выбрать хорошего тренера. Я нашел его за границей, в Австрии, и просто поехал к нему на поезде, имея 200 долларов в кармане. Я работал у него, жил в больнице, выиграл несколько грантов. А потом привез к нам определенные методики, которые в России были непопулярны из-за высокой технологичности. Чтобы их распространять, набрал команду и потом сам стал для многих тренером.

Сейчас я постепенно сужаю специализацию, занимаюсь тем, что мне больше нравится — коленками и плечами, — и делаю 800 операций в год.

О спортсменах-любителях

Если говорить о травмах колена, то они в основном встречаются у горнолыжников и футболистов — преимущественно любителей. Профессиональные спортсмены в целом довольно мало травмируются так, чтобы потом пришлось делать операции. Если человек сидит в офисе, работает и работает, чтобы выкроить больше дней на отпуск, а потом — бах! — дает резкую нагрузку, это часто приводит к травматизму. А профессиональные cпортсмены занимаются два раза в день. Бывает и так, что человек оставил профессиональный спорт и стал работать в офисе, а потом попытался дать прежние нагрузки, но мышцы ведь уже не те. Ты помнишь, что это можешь, но на самом деле нет. Все эти проблемы от слабых мышц и неразвитой проприорецепции (способности воспринимать и оценивать изменение в относительном положении частей тела и их перемещение. — БГ), которую можно и нужно тренировать, чтобы избежать травмы. Проявлять физическую активность надо хотя бы 2–3 раза в неделю. Это может быть посещение фитнес-клуба, пробежка — мышцы нужно обязательно держать в тонусе. 

О разминках и заминках

Разминка перед физической нагрузкой нужна обязательно. Как и заминка после. Это тоже помогает предотвратить травматизм. Если в конце тренировки остается перенапряжение каких-то мышц, даже во время сна они начинают тянуть в месте прикрепления сухожилия к кости. Там иногда возникает воспаление, которое может стать необратимым. Если после тренировки делать заминку, мышцы расслабляются, и мы нивелируем процесс перетренированности.

О пациентах без диагноза

Я в основном занимаюсь реконструкцией крестообразных связок (основные связки коленного сустава. — БГ). Пациентов с такими повреждениями — 3 человека на 1 000 в год. Это довольно много. Но большинству из них так и не ставят диагноз, потому что, например, имеются частичные разрывы. Чтобы разобраться в ситуации, нужно cделать магнитно-резонансную томографию, но часто врачи ограничиваются УЗИ. У человека ничего не находят, он живет с побаливающим коленом, и через 10 лет сустав полностью убивается, а мы не можем ничего сделать, кроме как его заменить.

О российских диагнозах

Если болит плечо, то в России часто все заболевания сливаются в одну группу и называются «плечелопаточный периартрит». Это переводится как «что-то нехорошо с плечом и лопаткой». И лечат таких несчастных людей неврологи. А на самом деле у человека могут быть разорваны сухожилия или механическим путем ущемляться нервы в плече. Человек год-полтора мучается, потом его посылают к ортопеду, а ортопед мало что знает, потому что в отечественной литературе такие заболевания практически не описаны. Для того чтобы быть в курсе, нужно знать английский и читать специальную литературу. В ней, в частности, написано, что все эти симптомы могут указывать на 100–200 заболеваний. Так сложилось, что современные технологии, разработки, открытия приходят с Запада. Многие наши специалисты довольствуются переводами и интерпретацией англоязычных статей, которая принадлежит кому-то из коллег. И на основании этого пишутся учебники. Но на каждом этапе теряются нюансы, поэтому лучше читать первоисточники. А они в большинстве случаев на английском языке.

Об ошибках хирургов

Оборудование для магнитно-резонансной томографии бывает разное. Это как фотоаппараты. Там тоже бывает разное разрешение. И понятно, что китайская мыльница снимает хуже японской зеркалки. Из-за помех на томограмме можно поставить ложный диагноз. Например, будет непонятно, разорвана структура или нет. Частные медицинские центры покупают очень дешевые аппараты МРТ — б/у или восстановленные, которые имеют помехи. Кроме того, к сожалению, многие начинающие коллеги только читают заключение специалиста по лучевой диагностике — снимки не смотрят. А эти заключения носят исключительно рекомендательный характер, юридически рентгенологи за них никак не отвечают. Причем там бывают написаны довольно расплывчатые вещи — повреждение такой-то структуры. Но повреждение может быть на 5%, а может быть на 95%. И нужно смотреть и решать, причем не только на основании снимка, но и на основании личного осмотра, клинических тестов.

О выборе метода лечения

Некоторые открытые операции имеют явные преимущества по сравнению с эндоскопическими (через небольшие разрезы, с помощью оптических приборов, снабженных осветительным устройством. — БГ). Если повреждены множественные структуры, открытая операция будет длиться не 4–5 часов, как эндоскопическая, а 1,5–2 часа. И несмотря на то что, оперируя через небольшие разрезы, мы меньше травмируем ткани, при большем разрезе заживляемость лучше, потому что операция проходит быстрее. Во время такого хирургического вмешательства мы накладываем жгут, а если нога будет под жгутом 4 часа, она отвалится. Казалось бы, современная методика, но получается, что надо комбинировать. В медицине нельзя подходить жестко — только так или только так.

О выборе врача

Нужно насторожиться, когда хирург обещает: «Все сейчас быстро сделаем, вероятность успеха — 100%». Такого не бывает. Чем более опытный хирург, тем больше он знает обо всех опасностях, осложнениях и трудностях. Кроме того, для успеха в лечении прикладывать усилия должен не только врач, но и пациент.

Tакже надо обратить внимание на тактику врача. Бывает, хирург выполняет операцию в неполном объеме — только так, как может. Например, у человека в коленном суставе повреждены связка и мениск, а лечат только мениск и потом отправляют к другому врачу. Это неправильно, потому что все надо делать в один этап. Если не умеешь, лучше не лезь. Иногда нужно не жадничать и сразу отдать пациента тому коллеге, который специализируется на таком заболевании. 

О реабилитации

У меня была пациентка, которую сбил автомобиль. Она долго лежала в реанимации на аппарате искусственной вентиляции легких, у нее был парез (неполный паралич. — БГ), она почти не ходила — обе ноги были неустойчивые. Все отказывались проводить операцию на связках, потому что у девушки были неврологические нарушения — спастика (состояние повышенного мышечного тонуса, при котором конечность оказывает сопротивление выполнению ей пассивных движений. — БГ). Мне нужно было сделать четыре операции в один этап — на разных связках. Перед этой операцией я даже взял выходной. Операция прошла успешно. Мой друг, который очень хорош в реабилитации, с этой девушкой еще 3 года работал над спастикой, парезом и другими неврологическими нарушениями. Сейчас девушка ходит. Именно потому, что у меня есть такой тыл, я взялся за эту операцию.

О застарелых травмах

Нет границы, нельзя сказать, что после 20 лет с момента получения травмы оперировать нельзя. Все зависит от технологий, которыми ты владеешь. Даже если бабушка повредила себе что-нибудь в юности, ей можно помочь. Не всегда, но тем не менее. Однако иногда лучше полностью заменить сустав. Но если мы делаем это в 20 лет, через 7 лет человек снашивает искусственный сустав, потом мы ставим ревизионный протез, а дальше уже непонятно, что делать.

О стволовых клетках

Бывает, пациенты обращаются к врачам, которые вводят в суставы стволовые клетки. Это может быть небезопасно. Стволовые клетки быстро размножаются и являются малодифференцированными. При нарушении технологии могут возникнуть изменения дифференцировки этих клеток (возникновение различий между клетками, приводящее к специализации. — БГ), и они начинают неконтролируемо размножаться. А это уже является онкологическим процессом.

О наколенниках

Коленный сустав сгибается довольно сложно, у него непростая ось движения. Есть элемент кручения, скольжения при сгибании. Если человек надорвал связку и надел неподходящий наколенник, коленный сустав движется не по той оси, которая заложена природой, а по той, которая предусмотрена наколенником. Это приводит к еще большим проблемам, расшатыванию структур, которые, по идее, должны срастись. И если изначально человека не надо было оперировать, то через 2–3 недели уже надо. Несоответствие размера наколенника также может сместить центр ротации, кручения сустава. Все это приводит к проблемам.

Детям можно носить правильно подобранные наколенники для профилактики на тренировках, к примеру, по волейболу. У ребенка координация не очень хорошая, связки более эластичные, так как дети растут. Однако в полной мере наколенники не спасают. Без укрепляющих мышцы и координацию упражнений ничего хорошего не получится.

О мануальных терапевтах

Мануальные терапевты и остеопаты иногда искренне верят в то, что делают, но не до конца разбираются в биомеханике и анатомии той или иной структуры. Из-за этого они могут довольно серьезно навредить. Потому что если какая-то структура должна зажить, а мануальный терапевт просто ставит задачей разработать объем движений, то объем движений разрабатывается, но структура не срастается и впоследствии нужно делать операцию. То же после операции: если отдаться мануальному терапевту, объем движений быстро возрастает, но структура, которую мы восстановили, рвется.

Об общих травматологических отделениях

При беспокойствах, возникших из-за физических нагрузок, всегда нужно обращаться в специализированный центр ортопедической спортивной медицины. Общие травматологические отделения чаще всего занимаются только переломами и тяжелыми травмами. А к остальным пациентам, которые вполне себе передвигаются, подход — как в анекдоте: «Доктор, у меня болит нога». — «С ногой хорошо, а без ноги плохо. Следующий». В этих отделениях занимаются спасением жизней, политравмой (множественные травмы. — БГ). Если пациенту больно, но кости срастаются, нет ложных суставов, для травматолога это здоровый человек. А с точки зрения спортивного травматолога, это инвалид. И возникает вопрос: где точка отсчета? От чего мерить? Если гоняешься за полутонами, надо идти к специалисту, который занимается спортивной медициной. Когда у спортсмена возникает боль после 10-го или 20-го километра пробежки на лыжах и он обращается в поликлинику, ему говорят: «Не бегай». А мы начинаем разбираться, потому что у нас совершенно другая точка отсчета. И может выясниться, что проблемы довольно серьезные.

О балете

В балете травмы в основном те же, что в акробатике и спортивной гимнастике. Это следствия прыжков, падений. И к тому же гиперрастянутость структур не всегда хороша, потому что при такой гибкости возникает нагрузка в тех местах суставов, где это не предусмотрено природой. Некоторые мягкие структуры сустава начинает ущемляться, «зажевываться», возникает воспаление, повышенная нагрузка на суставные структуры приводит к из разрушению. Все это может привести не только к временному ограничению физической активности, но в том числе и к инвалидности.

Об экстремальных видах спорта

Экстремальные виды спорта — это образ жизни. Причем человек может травмироваться не только непосредственно во время катания на сноуборде или занятий виндсерфингом. Спортсмен, например, хочет натренировать изолированное движение, что ему сложно сделать во время спортивной деятельности. И он тренируется на симуляторах, тренажерах. Выполнение на максимуме, конечно, может привести к травме. И такие тренировки в некоторых случаях становятся даже более опасными, чем непосредственно тот спорт, которым человек занимается. Хотя, конечно, даже если мы говорим о водных видах спорта, то и они травматичны: вода при большой скорости — жесткая структура и может повредить не только колено или плечо. 

О спортсменах на пенсии

Если у профессионального спортсмена, что называется, убитые суставы, но он постоянно тренируется, следит за поддержанием нормального веса тела, до замены суставов чаще всего не доходит. Потому что компенсация идет за счет уровня кровоснабжения. При этом у спортсмена могут быть отрезаны все мениски. А вот люди тучные, никогда ничем не занимавшиеся, наиболее подвержены после 50–60 лет развалу суставов, на которые оказывается повышенная нагрузка и которые мало двигаются: движение обеспечивает кислородом и питательными веществами хрящи и мышцы.

О мотивации

Когда я занимался спортом, мой тренер говорил: «Если у тебя ничего не болит после тренировки, ты не потренировался». У профессиональных спортсменов болевой порог выше, чем у обычных людей, есть четкая мотивация, спортсмены планируют свою жизнь. И вид спорта имеет тут мало значения. Я люблю лечить людей, которые мотивированы. При этом пациент может не быть спортсменом. Но он планирует, в состоянии терпеть, он понимает, что делает. Он знает, что я могу ему только помочь выздороветь самому. Пассивно же вылечиться невозможно.