Врачи большого города. Детский массажист

Возраст: 52 года. 

Образование: факультет медсестринского дела в 13-ом медицинское училище (так как специальности «медбрат» в тот момент не существовало, в графе «Специальность» в дипломе написано: «Медсестра широкого профиля»). 

Работа: Центр диагностики и лечения им. Семашко

Об обучении массажу

Заканчивая медучилище, я услышал, что в Москве открывается 18-я детская психоневрологическая больница, центр по лечению детей с церебральным параличом, где большое внимание будут уделять массажу. Меня распределили в другое место, но я договорился, и из этой больницы написали в мое медучилище просьбу направить меня к ним.

Там оказались совершенно удивительные энтузиасты, люди с 20–30-летним стажем, которые были готовы часами говорить о своей работе, учить других и учиться сами. Заведующая отделением лечебной физкультуры Валентина Александровна Бубнова была совершенно замечательной — по сути, она создала школу тех, кто работает с ДЦП. 

 
В больнице нам читали лекции по ор­топедии, неврологии, психиатрии, лечебной физкультуре, массажу… А поскольку надо было работать руками, каждому че­ловеку давался наставник, за работой ко­торого ты наблюдал, к которому мог обратиться за советом. Фактически именно он учил тебя профессии.

Меня поставили в один кабинет с Зинаидой Евдокимовной Смуровой. Она к тому моменту отработала уже лет 30. Наблюдая за ней, я забывал про своего пациента: у нее был ребенок на массажном столе, тут же была его мама (она была из тех, кто не выгоняет родителей, что вообще-то часто практикуется), еще один ребенок делал упражнения у станка, третий – с мячами на мате. И она за всеми успевала следить. Меня это просто завораживало.

Все знания, которыми я пользуюсь по сей день, я получил именно в боль­нице. А так школ массажа особенно нигде нет. Когда меня послали получать специальность массажиста, нас учили всего 4 месяца — а на западе лечебному массажу учат 4 года. После перестройки появилось огромное количество курсов, на которых в лучшем случае учат месяца за полтора, а потом дают очень красивую корочку на двух языках. Только потом с этой корочкой умный врач человека работать не возьмет.

Постепенно я стал больше заниматься не массажем, а лечебной физкультурой. Это важно для детей с ДЦП: чем они становятся старше, тем больше внимания и времени нужно уделять гимнастике. Гимнастика бывает разная, существует около 30 методик. Две из них — основные, универсальные (они называются по фамилиям своих разработчиков методиками Бобат и Войта). Они подходят всем, вне зависимости от возраста и интеллекта. Остальные предполагают активное участие пациента, а при ДЦП это не всегда возможно. Но у нас этому не обучают, и такого, чтобы люди поехали учиться, тоже нет. Бывало, что к нам приезжали специалисты и что-то показывали, но ведь так методику не выучишь. Хотя, конечно, если человек живет в этом, он ухватит суть.

У нас есть и своя методика, создала ее Ксения Александровна Семенова. Это потрясающая компиляция, не бездумная, а очень обдуманная. Иностранцы в восторге. 

О видах массажа

У каждого массажа свои задачи: у спортивного — сначала подготовить мышечную систему человека к большим нагрузкам, а после — расслабить. Лечебный — исправить какие-то нарушения. Профилактический — предотвратить их. Косметический — это, например, массаж лица, массаж головы.

Сейчас еще активно рекламируют «похудательный массаж». Мне не раз попадались люди, которые убеждали меня, что это работает, что это им помогло. Но наверняка они при этом еще ограничивали себя в еде, занимались физкультурой. Массаж может улучшить трофику, сделать мышцы более эластичными, более работоспособными. Но похудеть с помощью массажа невозможно. Похудеет массажист, а не массируемый человек.

Как правило, в лечебном массаже работает больше женщин, в спортивном — мужчин. От силы рук вообще ничего не зависит. Конечно, когда спортивному массажисту надо размять штангиста, сила рук нужна. Но в лечебном массаже — нет. Наоборот: если человек пользуется силой рук, значит, он рано уйдет из профессии, потому что навредит сам себе, заработает больные суставы. Массажиста надо учить прикладывать силу, стоять с прямой спиной, подбирать стол определенной высоты… Если за этим не следить, будут профессиональные заболевания. 

О костюме космонавта

Незадолго до того, как я ушел из 18-й больницы, к нам из Звездного городка привезли костюм космонавта. Его придумал Арнольд Семенович Барер, который всю жизнь проработал в космической медицине.

В этом костюме раньше парил в неве­сомости один из космонавтов. А потом костюм надели на взрослого парня с ДЦП и стали проводить исследования. Оказалось, что с мышцами происходят очень интересные изменения. Дело в том, что этот костюм в космосе должен создавать иллюзию гравитации. Для этого он сдавливает человека от плеч до стоп, причем эту нагрузку можно регулировать, дозировать, давать больше или меньше с боков, спереди, сзади, — и выяснилось, что этот костюм оказывает общее лечебное действие, влияет на мышцы, на мозговую активность и так далее. Это был настоящий прорыв. Костюм запатентовали, разработали его модификацию для маленьких детей.

Я очень уважаю наших врачей, но у меня есть к ним определенные претензии. Не­редко приходится сталкиваться с неверными диагнозами. Вызывают к ребенку, приезжаешь: «В чем дело?» Мама говорит: «У нас кривошея». А кривошея — это серьезная патология, которую порой можно исправить только хирургическим путем. Я смотрю на ребенка и вижу, что никакой кривошеи нет, а есть небольшая асимметрия, которая бывает практически у всех маленьких детей и исправляется с помощью массажа и гимнастики. Через несколько дней мама просит: «Вы не могли бы позаниматься с ребенком из соседнего подъезда? У него кривошея». Идем к нему — у того вообще все в порядке. Потом находится еще один «с кривошеей». Выясняется, что у них один и тот же педиатр.

Или еще: пришел врач, сказал, что у ребенка не разводятся ножки. Я беру — все в порядке. Почему так? Потому что педиатр мчался по Москве, торопился, прибежал весь взвинченный, помыл руки, схватил ребенка. Тот нормально отреагировал – напрягся. И тут же назначения, лечение, рекомендации...

Мне иногда кажется, что это вообще особенность наших врачей: если ты к ним обращаешься, у тебя обязательно что-то найдут. Конечно, у всех людей есть какие-то небольшие отклонения. Но медицина нужна не для того, чтобы пугать, а для того, чтобы спокойно изложить суть проблемы и как можно мягче ее исправить.

Самое главное в медицине вне зависимости от специальности — это уважение и любовь к пациенту. И этого очень не хватает.

Типичная ситуация: родители рассказывают, что, когда они бывают у массажиста в поликлинике, ребенок плачет. «Нам сказали, что это нормально, так и должно быть». А это не так: если ребенок здоров, он не должен плакать. Мы начинаем заниматься — не плачет. За всю мою практику дети младше 7–8 месяцев плакали у меня 2–3 раза. Первые занятия они напряжены, а потом привыкают, расслабляются, им начинает нравиться, что я их кручу, верчу, поднимаю. Они воспринимают это как игру. Почему же в поликлинике по-другому? А потому, что ребенка принесли в не­знакомое место, на прием к массажистке, у которой конвейер, где на каждого пациента отведено определенное количество времени. Конечно, начинается: «Мамочка, давайте-ка быстро раздевайте ребенка». Маленький ребенок реагирует на об­становку, на нового человека, на скорость движения рук. Скорость, кстати, как по­черк или походка — переучиться практически невозможно. Но ведь если вы хотите успокоить взволнованного человека, вы не будете гладить его быстро. Так и к пациенту надо относиться с уважением, а не как к объекту, с которым тебе надо проделать некоторые манипуляции.  

С другой стороны, когда отношения с пациентом становятся слишком близкими, это тоже очень мешает работе. Такое бывает, когда общаешься с одним человеком много лет. Все-таки должна быть дистанция. Когда она исчезает, это очень хорошо для отношений, но очень плохо для занятий. Тебя начинают воспринимать больше как друга, а не как врача. К рекомендациям и советам относятся уже не так серьезно и внимательно. Если начинаешь настаивать, возникают обиды.

А следовать рекомендациям очень важно. Вот, бывает, привозят ребенка с ДЦП на коляске. Вы занимаетесь, и через некоторое время он встает и начинает ходить с ходунками. Это отличный результат. Даешь рекомендации ребенку и его маме. Через полгода они возвращаются — снова в коляске. А все из-за того, что перестали заниматься самостоятельно. 

Много лет назад мне позвонила одна мама и спросила, не могу ли я позаниматься с ее ребенком. На вопрос, что с ним, она ответила: «Вы знаете, он очень подвижный. Врачи говорят, что его двигательная активность обгоняет мышечное развитие». Один из педиатров написал в карте: «Ребенок с высокой поворотливостью». Я приехал к ним домой. Малыш действительно все время находился в движении: постоянно что-то брал, бурчал, перекладывал. За ним как тень следовала мама, потому что он не смотрел по сторонам, спотыкался, налетал на углы; он был весь в царапинах и синяках. Мама раздела ребенка, положила его на стол. Он пролежал ровно 10 секунд. Тогда мама стала шуметь, танцевать, размахивать игрушками. Так мы продержались полчаса. Надо сказать, устали все: ребенок все это время пытался вырваться, мне надо было его удержать и заниматься с ним, у мамы был концерт. Целые сутки я провел в размышлениях о том, как же нам быть дальше.

На следующий день мне открыла дверь измученная мама. Она потрясла какой-то книгой и грозно сказала: «Сегодня он будет лежать спокойно». Ребенка раздели, положили на стол, и через 10 секунд он стал слезать. Тут она открыла книгу и принялась читать «Стихи о советском паспорте». Мы с ребенком замерли: он в полном анабиозе, я в растерянности. Мама читала с выражением, делала паузы, растягивала слова. Я понял, что она так тянула время. Ровно через полчаса чтение было окончено, ребенок вздрогнул и тут же слез.

Я спросил: «Что это было?» Она: «Я сама не знаю. Когда мы прочитали ему уже все книжки, я взяла первую попавшуюся, от­крыла наугад, попала на «Стихи о советском паспорте» Маяковского и стала чи­тать — такая реакция». Я подумал, что дело в ритме. Но нет: оказалось, так ребенок реагировал только на «Стихи о советском паспорте».