Вопрос недели: «Почему медсестры в больнице не говорят, какие дают лекарства?»

«На самом деле в последнее время все изменилось, и теперь, если пациент хочет знать, что же за лекарство ему вводят, медсестра может его назвать и даже обозначить группу, к которой относится препарат (если это не психиатрическая больница). Но все разъяснения может дать только врач: для чего это лекарство, как действует и так далее. У нас, в операционной, бригада анестезиологов предпочитает не грузить пациентов лишней информацией перед хирургическим вмешательством. И когда больному ставят капельницу с рекофолом (это препарат кратковременного действия для общей анестезии, в течение 30–60 секунд вызывает наступление медикаментозного сна), предпочитают отшучиваться: мол, это молоко, для здоровья очень полезно.

А вообще, я думаю, больные люди часто психически неустойчивы — если им подробно рассказывать, что конкретно делает препарат с организмом человека, то они будут ждать именно этого эффекта. Эффект плацебо никто не отменял, и если пациентам, например, вводят глюконат кальция, у которого одним из побочных эффектов является кратковременная потеря сознания, то каждый второй будет падать в обморок. Я думаю, приятного в этом мало. Врачи и медсестры — они ведь тоже в какой-то степени психологи и — возможно, не сразу, но на второй-третий день общения — понимают, что за фрукт перед ними. Кому-то можно рассказать всю подноготную заболевания и вместе с ним строить план лечения, подбирать препараты и вводить полностью в курс дела. А некоторым даже и названия препаратов нельзя говорить, так как для них это подобно если не смерти, то вселенской катастрофе точно».

«Как происходит процесс общения медсестры с пациентом при раздаче лекарств? Медсестра заранее раскладывает все лекарства на все палаты. Допустим, этих палат десять, допустим, этих пациентов шестьдесят. Разложила медсестра шестьдесят коробочек. Несет пациентам. Это происходит утром, днем и вечером. Как вы думаете, она помнит, что она несет каждому пациенту? Нет, конечно. Принесла, а ей говорят: «Что это у меня за розовенькая таблеточка?» Она помнит? Допустим, у нас есть там одна таблеточка, которая везде одинаковая, все знают, что это такое. Все остальные таблеточки белые, разных диаметров. Кто знает, какая это белая таблеточка? Никто. Тем более когда это четвертинка этой белой таблеточки. Сестра не знает, поэтому сказать пациенту она не имеет никакой возможности. Более того, если врач придет и ему зададут такой же вопрос: «А что это у меня тут лежит за белая таблеточка?» — он просто не сможет сказать.

Бывает, задают другой вопрос: «Какие лекарства мне дают?» Медсестра знает? Медсестра не знает. Единственное, что может сделать медсестра правильно, чтобы решить эту проблему и чтобы пациент не жаловался, это сказать пациенту: «Я сейчас раздам все лекарства, сделаю этот обход, и где-то через полчаса я приду на пост, вы подойдете, мы с вами по журналу посмотрим, что я вам раздаю». Вот такая единственная возможность выяснить, какие дают лекарства, и при этом не ошибиться. Будет гораздо хуже, если сестра скажет, что это, наверное, у вас витаминка, а это окажется совсем не витаминка.

Но возникает вопрос. Вот сестра сделала обход, ей надо следующие лекарства раскладывать, у нее куча работы. Нужны ей все эти десять тысяч пациентов, которые к ней пойдут после этого спрашивать и с ней по журналу что-то смотреть? Нет, у нее на это времени нет. И за эту дополнительную работу никто опять же платить не будет.

Есть еще один аспект. Иногда назначаются успокоительные лекарства — например, больной какой-то нервный. Мы не хотим, чтобы пациент знал о такой терапии, потому что он будет еще больше нервничать. Например, некоторым пожилым больным дают постоянную терапию с седативными препаратами, потому что у этих пациентов, бывает, по вечерам начинается психоз. Они этого не помнят, они не помнят, что бегали, кричали, рвались, пытались прыгнуть в окно, но мы-то это знаем и видим. Поэтому и даются такие лекарства. В любом случае, если пациенты будут настаивать, им скажут. Но мы стараемся обходить эти моменты».