Коллекционер старинных автомобилей

О себе

Я кто угодно: создатель музея, эксперт Министерства культуры — но только не «любитель автомобилей», никакого фанатизма в моем отношении к ним нет. Я вырос среди машин, для меня они — это и профессия, и образ жизни, как музыка для музыканта. Мне нравится на них ездить, а еще больше нравится ими владеть. У кого-то кони, соколы, аквариумные рыбки, а у меня вот такие игрушки. Мальчики до старости должны играть в машинки. Это норма, и стесняться этого нельзя.

О своих машинах

Автомобиль — это некий переход от неживого к живому. Если машина жила в семье, она пропитывается не только запахами владельцев, но и приобретает особую ауру. Большинство автомобилей в моей коллекции сменили по несколько хозяев, и, по-моему, они друг друга нейтрализуют.

Всего у меня около 200 наших и иностранных автомобилей и мотоциклов, в экспозиции — 50. Многие машины нам подарили. Приобретать новые довольно сложно не только из-за нехватки денег, но и потому, что их негде разместить — большинство машин и так стоят в гаражах по всей Москве и на площадке за музеем.

Самый старый экспонат — мотоцикл «пежо» 1914 года выпуска. Во время интервенции в 1918 году французский экспедиционный корпус потерял его в Архангельске. В коллекции есть «Мерседес-Бенц-540К» Йозефа Геббельса; «Хорьх-853», принадлежавший, по рассказам прежних хозяев-генералов, Герману Герингу; «Ситроен-7ЦВ», получивший Гран-при за ралли Париж — Москва 1935 года и подаренный советскому правительству; а также редчайшие модели БМВ 1930-х годов, «мерседесы» Штирлица и Бормана из знаменитого фильма. По распоряжению патриарха Алексия II в 1992 году музею передали уникальный ЗИС-110: в 1949 году Сталин подарил его патриарху Алексию I «в благодарность Русской православной церкви за помощь в Великой Отечественной войне». Это единственный в мире ЗИС-110, выпущенный в зеленом цвете и сохранивший родную краску. У меня есть сохранившийся в единственном экземпляре грузовик ЗИС-6, старые «харлей-дэвидсоны», «додж» 1943 года, джип на 14 человек и многие другие экспонаты. Чтобы выставить все очень плотно, сейчас нужно три ангара, а у нас пока только один. На улице стоит «студебекер», который мы реставрировали два года, и только потом до нас дошло, что машина длиной семь с половиной метров внутрь ангара просто не встанет.

О своем отце и «роллс-ройсе» Ленина

В 1959 году мой отец Александр Алексеевич Ломаков попал в бригаду реставраторов «роллс-ройса» Ленина Silver Ghost 1916 года выпуска. Отец реставрировал иконы, кресты и купола церквей, работал художником-оформителем, в свободное время строил катера и яхты. В общем, был этаким Леонардо да Винчи из Тверской области. Он стал одним из десяти реставраторов автомобиля вождя мирового пролетариата, который после смерти Ленина сменил множество хозяев и нашелся где-то в степи под Керчью. Вокруг машины в радиусе нескольких десятков метров перебрали весь песок, чтобы перед реставрацией проверить, не затерялись ли в нем родные болтики и гаечки. До Ленина этот автомобиль принадлежал великому князю Михаилу Александровичу Романову, брату Николая II, в пользу которого царь отрекся от престола. Об этом не говорили, но очевидно, что у Ленина в 1916-м просто не было денег, чтобы купить такую машину. Этот автомобиль, как и все «роллс-ройсы», тогда нужно было заказывать за год, то есть в 1915-м. Факт экспроприации налицо.

Когда расформировывали Музей Ленина, пошли слухи, что этот «царский» автомобиль хотят продать за рубеж; мои знакомые из Лондона звонили мне и называли фамилии высокопоставленных чиновников, которые предлагали сдать машину Ленина в аренду на тысячу лет. Узнав об этом, я напечатал письмо о том, что это национальное достояние, пришел с ним в Кремль ночью, постучался — вышла помощник главного хранителя кремлевских музеев. Наутро мне позвонили и сказали, что автомобиль переведен на баланс Исторического музея, и я выдохнул. Сейчас он стоит в Половецком дворике.

О «Хорьхе-853» и исполнении мечты

После реставрации ленинского «роллс-ройса» отец понял, что некоторые автомобили по своей культурной ценности сравнимы с экспонатами крупнейших музеев мира. Он бросился искать «Хорьх-853», который когда-то променял на удобный вездеход «Москвич-410». Отец нашел автомобиль в Псковской области, где местный крестьянин переделал его в грузовик для перевозки жидкого птичьего помета. От машины остался только капот и лобовое стекло. Отец плюнул и решил ждать. И не зря. В конце 1960-х он купил трофейный «Хорьх-853», получивший Гран-при на Парижском автосалоне 1935 года. По легенде, машину захватили в гараже Германа Геринга при взятии Берлина, потом ей владели маршал Рокоссовский и Герой СССР летчик Самохин. Отец вместе с моей мамой, Надеждой Федоровной, восстановили «хорьх», и он снялся более чем в 20 фильмах, среди которых «Здравствуйте, я ваша тетя», «Вариант «Омега», «Бархатный сезон», «Операция «Кооперация».

Страсть отца к коллекционированию началась именно с «Хорьха-853», и он начал скупать машину за машиной. Он старался привлечь меня и брата к реставрации, но работа была очень тяжелой, грязной. Нас, Ломаковых, называли дурачками, плюшкиными, которые тратят время на бесполезные железки. К культуре, по мнению окружающих, старинные автомобили не имели совершенно никакого отношения. К тому же на людей, у которых было 13 машин, пусть даже неисправных, в советские времена очень косо смотрели.

В брежневское время тотальной бесхозяйственности стройматериалы валялись повсюду, и построить гараж для хранения наших машин и запчастей было несложно. Трудней было все сохранить — ведь гаражи постоянно сносили. Вечером приходишь, а на двери гаража висит бумажка «Снести к утру». А внутри то, чего нет нигде в мире, ни в музее БМВ, ни «мерседес-бенц». Отец один вывозил все это национальное достояние под покровом ночи, чтобы никто не увидел. Иногда он просто физически не успевал все спасти. Тяжелейшая работа с металлом постоянно приводила к травмам, и к концу жизни у отца из десяти пальцев осталось пять.

В те непростые времена у нас была одна мечта — чтобы нас не трогали и не мешали заниматься сохранением коллекции. Вернувшись из армии в 1987 году, я много думал о жизни отца и решил, что единственный выход — создать музей, потому что все, что находится под такой вывеской, обретает в глазах людей ценность.

О хождениях по мукам и встрече со Смоктуновским

В начале 1990-х мысль о создании частного музея казалось безумной — в Москве люди в палисадниках у высоток сажали картошку. Отец считал, что в нашей стране это даже теоретически невозможно. Но меня это не остановило, и в итоге папа успел увидеть уже открывшийся Ломаковский автомотомузей. Так как коллекция уникальная, у меня были приглашения из Лиона и Лос-Анджелеса — предлагали вывезти коллекцию и работать за границей в предоставленных зданиях. Но я считал и считаю, что коллекция Ломаковых должна оставаться в России.

Здесь я в течение многих лет бился лбом о стену. Вся наша чиновная машина — это «История города Глупова» в чистом виде, где люди знают только слова «отказать» и «запретить к рассмотрению». Многие из них мешали мне создавать музей даже на собственные средства. Сначала я хотел получить под музей Интендантские склады на Зубовском бульваре (там сейчас располагается Музей истории Москвы). Но мне прислали письмо из Моссовета: «Если у вас проблемы с хранением старинных автомобилей, сдайте их в металлолом». Никто тогда не понимал, что история автомобилестроения — это часть культуры.

Как-то раз, когда бюрократы отправили меня за очередной (тысячной!) бумажкой, я шел по переулку в районе Тверской и встретил Смоктуновского. Он стоял, ждал кого-то у театра, я с ним заговорил. Сели на скамейку, он выслушал меня, полистал бумаги, фотографии машин, документы, бесконечные отписки, потом спросил, что я собираюсь делать. Тогда я был на грани того, чтобы уехать из страны или распродать машины. И Смоктуновский ответил: «Мы же не уехали, а нам сильно досталось. Если уехать, то кто же здесь останется? Ты это дело не бросай». После этого разговора у меня открылось второе дыхание, хотя на сбор «согласований» ушли еще годы.

Об открытии музея и деградации молодежи

Сегодня в музей приходит не много народу. Подрастающее поколение не интересует прошлое, а значит, оно обречено на повторение ошибок. В клубе при музее, где подростков учат реставрировать технику, осталось очень мало ребят. У отца было 120 учеников, у меня сейчас — единицы. Еще десять лет назад на заборе мальчишки висели: им дашь почистить старинную деталь, покажешь, как ее отреставрировать, — они и счастливы. А если еще на настоящей «победе» прокатить… Сейчас подростки другие: лишь бы ручки не запачкать.

Адрес: Ломаковский музей автомобилей и мотоциклов,
Краснодарская, влад. 58
lomakovka.ru