Михаил Поваляев: «У нас будет штучный отбор»

— Почему вы решили создать университет?

— Мы не должны и не можем ждать милостей от государства, скорее, от него можно ждать если не опалы, то чего-нибудь такого абсурдного, бредового, психопатического. Недавно публицист Александр Привалов хорошо сказал о том, что кризис образования — это еще вопрос, а вот кризис управления образованием налицо. И поэтому мы, граждане, должны как-то взять судьбу в свои руки, ну а дальше — у кого насколько хватит сил и ресурсов.

— На какие деньги будет финансироваться вуз?

— Это некоммерческая тайна.

— Вы называете себя «ктитор». Почему сразу такая отсылка к Древней Греции? Чем вам не угодили такие определения, как «ректор» или «основатель»?

— Для того чтобы быть ректором, мне не хватает образования. К тому же ректор — должность выборная, а я — самоназначенец. И кроме того, древние греки — это исток нашей цивилизации, мудрости, русская ученость стоит на греческой базе, на византийской. А слово «ктитор» точнее отражает суть дела. Ктитор — это «строитель» дословно, или «попечитель». Это человек, который неравнодушен.

— Что вы думаете о кризисе высшего образования в современной России?

— Начну с хороших новостей. Для русского человека образование является безусловной ценностью. У нас процент людей, получивших или получающих высшее образование, в соответствующих возрастных когортах самый высокий в мире. И это важный ресурс, на который можно опираться. Что же касается актуального состояния нашего образования — у нас есть проблемы с двумя вещами, и, если мы их решим, наступит расцвет всего.

Первая проблема — это академическая свобода, которой нет, о которой никто не знает, которой особо никто не жаждет. Я не слышал о каких-то студенческих протестах, забастовках или возмущениях профессуры относительно того, что в Москве и Санкт-Петербурге ректора почему-то назначает президент. А президент у нас что, самый просвещенный человек в России? И с какой радости он будет вдруг назначать ректоров, и почему от этого произойдет что-то прекрасное? И еще такая замечательная идея, которая сейчас очень модна: государственные стандарты высшего образования. Понимаете, с одной стороны, человек — профессор, а с другой стороны, правительство говорит ему: «Несмотря на то что ты профессор, ты, вообще-то, не знаешь, что надо преподавать студентам».

— А вторая проблема?

— Академическая этика. Тут недавно выяснилось, что некоторые деятели образования не сами написали свои диссертации. И вот я читаю интервью с заместителем министра образования, а он говорит, что по таким делам срок давности три года, а если человек получил степень 4 года назад, то лишить его степени мы, извините, не можем. И здесь проблема даже не в том, что государство не может ударить по голове, удивительно то, что со всеми этими докторами наук здороваются их коллеги.

— И как же ваш университет будет решать эти проблемы?

— Понятно, что мы не возьмем ученых из ниоткуда, мы возьмем их из того же сообщества. Наверное, у нас будут более разумные критерии, чем индекс цитирования. Мы скорее будем «чуять нутром». Мы должны попытаться построить университет исходя из того, что профессора действительно хотят искать истину, а не повышать свой индекс цитируемости, а студенты действительно хотят научиться разумному, доброму, вечному, а не устроиться на высокооплачиваемую работу в инвестиционный банк.

— Вам это не кажется утопией? Вы думаете, что найдутся такие студенты и преподаватели?

— Я думаю, что в потребном нам малом числе такие люди несомненно есть. Насколько они способны стать большинством — вопрос более сложный. Но мы стараемся показать заманчивость предлагаемого нами образа жизни.

— Почему Дмитрий Пожарский?

— Князь Пожарский был не университетский человек. Конечно, послание очевидно: мы переживаем Смутное время, безвластие. Существует иллюзия, что у нас есть какие-то правители, правительство, но это лишь иллюзия. Так же было в Смутное время. Вот Д.А.Медведев недавно выступал в Давосе, и он, наверное, убежден, что он правитель России, но на самом деле это не так.  И с этой Смутой нужно как-то закончить, а для этого необходима какая-то кристаллизация. Это дерзость, конечно, я понимаю, но что делать.

— Где конкретно появится эта точка кристаллизации и когда?

— У нас несколько сотен гектаров земли километрах в 40 от Вышнего Волочка, чуть-чуть на юго-запад, в сторону Селигера.