Михаил Калужский. Старая магия новых технологий

Как‐то раз один старый таксист на раздолбанной «четверке», развивая распространенный тезис о глубоких культурных корнях русской лени, прибег к классическому аргументу — волшебным сказкам. «Человек годами валяется на печке, — сказал он, — потом случайно встречает волшебную щуку, и вся его работа сама выполняется, хотя он палец о палец не ударил». Мне тогда стало очень обидно, потому что волшебные сказки — это довольно древний и хорошо изученный жанр фольклора, а не реестр черт национального характера. И вообще национального характера не существует, а есть сложно функционирующая и все время меняющаяся культура. Да, с высококвалифицированными кадрами и трудовой этикой есть проблемы, но говорящая щука тут точно ни при чем.

Недавно эпизод с таксистом снова вспомнился. Я по‐прежнему не могу с ним согласиться — просто оказалось, что магическая вера в волшебные предметы — идеальное описание российской политики в области образования.

Общий негативный фон хорошо известен: школы укрупняют, сливая хорошие с плохими; экстернат, а следовательно, и семейное обучение, «анскулинг», пытаются отменить; учебник истории сводят к единому стандарту, в котором расставлены однозначные акценты, Кобзон и Шилов названы главными деятелями культуры 90‐х годов прошлого века; религия вторгается в государственное образование, как будто Конституцию уже отменили; дети надевают школьную форму независимо от своего желания или выбора родителей. Даже если каждому процессу по отдельности можно найти свое прагматичное объяснение, то все вместе они складываются в общую картину контроля, подчинения и чуть ли не милитаристской мобилизации, хотя о третьей мировой речь пока вроде не идет. Но главное даже не это — суть образования почти не поменялась с тех пор, как изобрели пишущую машинку, а не то что там компьютер и тем более интернет. Детям снижают оценки за неправильный отступ в тетради, просят не выпендриваться на уроках даже по творческим предметам, требуют учить наизусть правила русского языка или математические формулы и выгоняют с контрольных за использование учебника. В результате приемные экономических факультетов и дутых филиалов вузов оккупируют абитуриенты с прогрессирующей безграмотностью и перекошенной мотивацией.

На этом пещерном фоне происходит неожиданно много разнообразных инновационных процессов. Школы комплектуют новейшими компьютерами, методические разработки — словами об эффективности образовательных учреждений, интеграционных решениях и компетенциях, на конференциях с использованием тачскринов и скайп‐сессий обсуждают образование в терминах взаимоотношений исполнителя и заказчика, конкурентоспособности и инновационного развития. Парадокс в том, что чем глубже в архаику погружается само образование, тем громче звучат призывы к построению «качественной образовательной среды», основанной, разумеется, на новых технологиях, интерактивности, мультимедийности и чуть ли не нанороботах. Как будто электронные девайсы способны производить смысл, а заклинания об инновациях устроят будущее прямо сейчас.

Кстати о таксисте и говорящей щуке. Хорошие учителя часто называют инноваторов образования технократами — за приверженность гаджетам и веру в научные методы. Нет, они не технократы. Они носители магического сознания.

А их пророки не Стивен Джобс или Марк Цукерберг, а дурачок Емеля или, на худой конец, Гарри Поттер. Потому что их любовь к удивительным изобретениям совершенно иррациональна: если использовать волшебное средство — дистанционные формы обучения, экранные технологии, мультимедиа, — образование сделается лучше само собой. Осталось только подобрать средство.

Пока магия еще не сработала, а гаджеты уже накуплены, тысячи людей в автомобильных пробках, в метро и в залах ожидания аэропортов, наморщив лбы, прикасаются пальцами к своим планшетам и смартфонам, каждый из которых стоит больше, чем зарплата провинциального музейщика. Но не для того, чтобы решать сложные задачи, эффективно управлять своими ресурсами или заниматься самообразованием, а чтобы раскладывать на них пасьянсы и взрывать цветные шарики.