Главред The Question: «Мы не хотим быть маленькими, только для своих»

— Понятно, что это такой своеобразный жанр: СМИ беседует со СМИ, журналист с журналистом. Вы вообще СМИ? Как вы себя позиционируете?

— Я не знаю, я на эту тему не особо запариваюсь, в конце концов. Точность определений важна в науке, а как нас называют другие, мне в общем-то все равно. Нет, мы вообще ни капли не СМИ, мы сервис, такой же как фейсбук или твиттер.

— Но у вас существует редакция и модерация.

— У нас нет редакции — точнее говоря, есть, но мы называем ее отделом продвижения. И да, у нас существует модерация, но это ничего не меняет, потому что модерация есть в том же инстаграме: ты жалуешься на фотографию, и живые люди решают, удалить ее или оставить. Так же у нас устроен процесс. Наверное, рассуждать, кто медиа, а кто не медиа, это довольно бессмысленное занятие.

— Конечно, сейчас все медиа. Но как вы-то себя определяете?

— Нет, мы платформа. Такая же, как все социальные сети, или eBay, или «Авито». Мы место, где люди обмениваются, но обменивают вещи на деньги или посты на лайки, а обмениваются знаниями. Наша задача в том, чтобы не происходило никаких эксцессов, во-первых. Во-вторых, чтобы задавать тон дискуссии; в-третьих, чтобы продвигать проект: занимаемся партнерствами, спецпроектами, вручную зовем пользователей, которые сами не нашли бы времени этим заниматься.

— У вас начиналось как раз все как редакционный проект.

— Проблема любой платформы, когда готов функционал и можно запускать, в том, что нет контента. И из-за этого множество стартапов такого типа просто умирали: они делали весь функционал, а никто не пользовался. А такие платформы имеют смысл, только если ими пользуется множество народу. И вот этот этап, когда уже все готово, но нет аудитории, убивал 90% проектов, которые делали какие-либо платформы — для торговли, для онлайн-игр. Представь, ты сделал онлайн-игру, которая построена на взаимодействии между игроками; и пока в ней нет множества игроков, она не имеет никакого смысла, какой бы крутой ни была. Основатели The Question решили эту проблему таким образом: наймем журналистов, и пусть они напишут 10 тысяч крутых текстов. Это будет имитацией пользовательской активности, но эта имитация приведет к тому, что на сайт будут приходить сначала почитать, потом пописать. На сайт будет приходить все больше народа, и в какой-то момент журналисты просто не будут нужны, платформа заживет своей жизнью.

— Но все-таки не только количественно, а качественно изменился контент. Я не имею в виду, что было хорошо, а стало плохо (хотя, по моему мнению, и так тоже). Раньше вы выбирали вопросы, которые задавались, вы выбирали людей, которые отвечали — эти люди обладали какой-то компетенцией, чтобы давать ответ. А сейчас этот принцип немного размывается, и лично для меня ценность сервиса немного упала. Да, есть интересные и важные вопросы, но они чаще всего задаются по телефону, а остальное это, грубо говоря, раздел «Ответы» на mail.ru. Не беспокоит редакцию, что количество влияет на качество?

— Не беспокоит, потому что любая популярная вещь отличается не только количественно, но и качественно. Есть журнал Prime Russian Magazine, очень классный, куда пишут лучшие авторы очень хорошие тексты, но его читают десять человек. А есть газета «Московский Комсомолец», которую читают миллионы людей. Это нормально, и мы хотим быть большими. Мы не хотим быть маленькими, только для своих. А если мы большие, то аудитория диктует свои пожелания по контенту — задает вопросы и пишет ответы. Другое дело, что мы тоже можем влиять на процесс. Например, если ты или я придем и зададим пятьсот вопросов про аналитическую философию, то другие люди это заметят и тоже захотят задавать вопросы про аналитическую философию, потому что ассоциации работают в голове.

— Тоже не факт!

— По моему опыту могу сказать, что факт, это работает. Если много спрашивать про аналитическую философию, то люди начнут задавать вопросы и писать ответы про аналитическую философию. Просто потому что у тебя есть tone of voice, общепринятый тон и темы дискуссии. Люди этого придерживаются.

Естественно, когда у тебя аудитория больше миллиона человек — а у нас она больше миллиона человек, — это не может быть таким же, как при аудитории пять тысяч. Честно говоря, мне кажется, тут никакой проблемы нет, наоборот, это хорошо и классно. Мы про просвещение, мы про обмен знаниями, чтобы люди преодолевали внутренние границы и начинали между собой общаться, друг другу объяснять свои позиции, делились своими знаниями — и в такой форме, чтобы они были понятны наиболее широкой аудитории. Худшее, что мы можем сделать, — наставить собственных внутренних границ…

—…сделать платформу для высказывания экспертных суждений.

— Экспертные суждения интересны постольку, поскольку эксперт в состоянии их изложить большому кругу людей. К сожалению, далеко не все эксперты в состоянии это сделать. Я как аспирант Академии наук понимаю, что даже в рамках моей специальности (истории) изложить какие-то вещи, чтобы их понял человек без соответствующего высшего образования, довольно трудно. Понятно, что применительно к точным наукам это гораздо труднее. Это отдельная нетривиальная задача, которую российские ученые не приучены решать. Можно спорить о причинах, но факт в том, что не приучены — в отличие, например, от англоязычных. Которые постоянно выступают с публичными лекциями, можно посмотреть на тот же TED.

— У вас как-то сформулирована миссия?

— Да, очень просто: обмен знаниями. Между всеми русскоязычными людьми. У каждого из людей есть какое-то уникальное знание: у тебя есть, у меня есть, у Артема есть, и у любого человека на улице Покровка есть.

— Ну неправда.

— Совершенно точно есть что-то, что ты не знаешь и что тебе интересно знать. Он может быть поваром, физиком-ядерщиком, сомелье, дизайнером и пенсионеркой. У него совершенно точно есть уникальное знание, которого в твоем кругу общения нет ни у кого. И мы для того, чтобы этим знанием он мог обмениваться.

— Хорошо, а когда дворник не хочет рассказывать про свое дело (и вопросов таких не задают), а отвечает на вопрос из области философии. Причем отвечает плохо, тупо, и никому это не нужно, потому что есть Кирилл Мартынов, который придет и в трех абзацах все разложит достаточно профессионально. Как препятствовать превращению The Question в сайт, где есть куча вопросов, на которые не дается адекватных ответов?

— Во-первых и в-последних, у нас есть простой механизм голосования. Любой ответ можно заминусовать, и просто потому, что большое количество людей не может ошибаться, это работает. Если кто-то написал плохой и бесполезный ответ, независимо от его уровня экспертизы, этот ответ уползет вниз и скроется (сильно заминусованные ответы просто скрываются). Бывают исключения. Можно написать прекрасный рекламный ответ про какое-то лекарство, реально не работающее, шарлатанское. И такую проблему компьютер и массовое голосование никак не решает. На такие случаи у нас есть модераторы и кураторы отдельных тем, которые руководствуются широко понятными принципами свободы слова. Следят, чтобы откровенно субъективная позиция не преподносилась как правильный и единственно возможный ответ. Еще у нас есть сознательно введенное ограничение на длину ответа: не меньше 240 символов. Получается такой антитвиттер.

— Вы выпускаете книгу, на обложке имена людей известных, которые отвечали на те или иные вопросы. Будут ли там ответы обычных пользователей, которым вы не звонили по телефону?

— Конечно. Для нас важен обмен знаниями, мы правда в это верим. Российское общество довольно атомизировано (это банальная мысль), и наша цель в том, чтобы уничтожить границы между Людмилой Улицкой и преподавателем истории из какой-нибудь Рязанской области.

— У вас есть там сельский преподаватель истории?

— Это не случайный пример, у нас есть ответы сельского преподавателя истории. Плюс ответы тех, кто обозначается идиотским словосочетанием «обычные люди». Это просто немедийные люди, которые обладают каким-то уникальным знанием.

— Какая доля тех и других? Сколько людей, которых нельзя было бы вынести на обложку?

— Ну, их гораздо больше, чем людей известных и прославленных.

— А тематика вопросов? Как организована книга, как происходил отбор?

— Эта книга, которую открываешь, когда тебе скучно, и читаешь с любого места. Это чистой воды развлечение, там нет никакой внутренней структуры, ничего не разделено тематически. Мы выбрали ответы, которые, как кажется, хорошо смотрелись бы на бумаге. При этом есть много ответов, которые, может, нам нравятся больше, но они явно не бумажного формата. Например, слишком привязаны к политической повестке.

Ну вот мы собрали около 300 ответов, которые ложатся на бумагу, и с помощью АСТ и нашего издателя Ильи Данишевского это опубликовали.

— Как вам кажется, по прошествии времени книга станет каким-то документом? В последнее время вышло какое-то количество книг, в которых стремятся зафиксировать интернет на бумаге, даже с сохранением верстки. Как будто люди боятся, что опустится железный занавес, будет введена цензура, и они спешат перенести какое-то количество текстов с серверов на бумагу.

— Это точно не наш кейс. Мне кажется это жуткой странной вещью — издавать интернет на бумаге. Меня всегда удивляло, когда комментарии из интернета печатают в журнале. Юзер Квакваква358 пишет что-то про Путина.

Интернет с нами навсегда, на этот счет можно расслабиться. По крайней мере, пока не будет придумано ничего лучше. А переносить интернет на бумагу это совсем пустая трата времени и денег. Бумага для другого нужна. Я как редактор книги исходил из того, что для издания на бумаге должны быть веские основания. Веские основания для появления в нашей книжке в том, что она классная, интересная, ее можно открыть в любом месте и зачитаться.

— И подарить на Новый год.

— Да, по той же причине она хорошо упаковывается и дарится на Новый год. Там есть наш фирменный стиль и наши шрифты, но верстка совершенно другая.

— Есть несколько типов знания, и значительная часть знания на вашем сайте если и не научная, то объективно бытовая. С другой стороны, есть тип вопросов, которые заигрывают с форматом и вопросами-то не являются на самом деле. Скорее это такие призывы поговорить на какую-то тему, рассказать историю: «Расскажите про свой каминг-аут», «Какая самая позорная ситуация была в вашей жизни». Люди с удовольствием вступают в диалог по такому поводу, но как тебе кажется, есть ценность в таком? Потому что это явно не уникальное знание (пусть даже и бытовое: «Как избавиться от пятна на свитере?»). В чем важность подобных вопросов?

— Если у тебя есть продукт и пользователь начинает его использовать не так, как ты предполагал, это всегда повод для радости. Если получилось что-то такое, что больше, чем твоя задумка. Если Джордж Лукас потерял контроль над вселенной «Звездных войн», это не свидетельствует, что что-то пошло не так. Точно так же и мы потеряли контроль над нашим функционалом, нашей вселенной. Что касается ценности всего этого… Ну, это явление культуры.

— В книге такие вопросы есть?

— Нет, в книге их нет, потому что книга должна быть понятна человеку, который ничего не знает про сайт. А эти вещи ценны так же, как ценна гифка с Траволтой — она про дух времени, про то, как была устроена интернет-культура в конце 2015 года. Можно ли ее свести к чему-то практически полезному? Очевидно нет.

— Что будет дальше с сайтом?

— Это не совсем моя сфера ответственности, я занимаюсь контентом и продвижением, а это в первую очередь про бизнес. Самое очевидное, о чем я могу рассказать: мы будем брать формат обмена знаниями, вопросов и ответов и использовать его на совсем неожиданных платформах. Например, в виде видео. Мы уже запустили спецпроект с одним из подразделений «СТС-Медиа», это совсем развлекательная штука. Даже не эдьютейнмент, а чистой воды энтертейнмент. По телевизору это пока не будут показывать, это будет в интернете.

Еще один спецпроект будет с телеканалом «Дождь», очень симпатичный и, я уверен, успешный. Больше пока рассказать не могу.

— В любом случае это продукт, который будет основан на работе редакции и экспертов, а не на пользовательском контенте?

— Нет, именно в случае с СТС не будет никакого разделения между нашим и пользовательским контентом, пользовательский будет очень активно использоваться.

Еще одна важная вещь, который мы не занимались до сих пор и будем заниматься очень активно: мы будем продавать рекламу. В любом случае эта реклама будет работать в контексте вопросов-ответов. Она не обязательно будет притворяться пользовательским контентом, сейчас мы тестируем разные форматы.