Живите в Москве: Борис Куприянов
Издатель, книготорговец и публицист — про овощной в Зыковском проезде, «Кеды» у ГУМа, атланта, похожего на хоббита, в Последнем переулке и нехватку коммуникации
Стаж москвича — 39 лет
____
Если выбирать что-то одно — то «Джон Донн». Я люблю английское пиво, поэтому всегда иду в «Джон Донн», а не в «Жан-Жак». Еще хожу в «Хачапури», в ресторан «Дача» на Покровке, в «Кафе, прежде известное как «Кризис жанра». Еще есть «Шахзода» на Красноармейской улице, около метро «Динамо» — хороший узбекский ресторан. В Москве трудно с ресторанами, которые работают ночью; один из них — в театре Райхельгауза («Школа современной пьесы». — БГ). Должен признаться в своем пошлом вкусе: люблю салат оливье, а там он замечательный. В общем-то, и все. Что касается кафе и ресторанов, то у нас, как, впрочем, и во всем, нет соответствующих традиций — почти нет мест, существующих в одном и том же виде в одном и том же месте на протяжении хотя бы десяти лет.
____
Ваши любимые бары?
____
Ваши любимые ночные клубы?
Иных уж нет, а те далече. Последний клуб, где я бывал, — это, наверное, «Б2» или О.Г.И. Только вот было это лет десять назад, кажется.
____
Где вы покупаете книжки?
Ну, главным образом в «Фаланстере». А если серьезно — я покупаю книжки не только там, конечно. У меня был любимый букинист на «Академической». Потом его оттуда выгнали и теперь он торгует в «Циолковском». Я то и дело беру у него какие-то издания. И вообще, стараюсь заходить всюду, покупаю и завидую, когда вижу хорошие книги, которых нет у нас. Не хожу только в сетевые российские книжные — они бездушные. Вообще не люблю сети.
____
Ваш любимый маленький магазин?
6
____
Ваш любимый магазин одежды?
Я в последнее время много езжу, поэтому перестал покупать что-либо в Москве. Единственное исключение — правильный магазин американских джинсов в здании Ленинградского рынка. Я довольно большой, а там есть не только джинсовые и хлопковые рубашки размера XXL, но еще куча всего интересного, что просто не доходит до обычных «брендовых» магазинов. Цены там, правда, ненамного ниже, чем в обычных в московских магазинах. Я появляюсь там не чаще, чем раз в полгода, но продавец меня помнит, дает советы и знает мой размер и вкус, для меня такие вещи ужасно важны.
7
____
Ваше любимое место для прогулок?
В детстве мы с друзьями всегда бродили вокруг Патриарших прудов. Начиная где-то с седьмого класса установился целый ритуал: мы встречались на «Кропоткинской» и обходили район между Тверской, Садовым кольцом, Новым Арбатом и бульварами. С тех пор, наверно, я и приучился ходить пешком. Эти места я люблю до сих пор, но такой прочной связи с ними уже не ощущаю. Зато в школе я не чувствовал район Покровки, который теперь очень люблю. Ну и третье мое любимое место — парк вокруг ЦДХ. У меня много воспоминаний с ним было связано еще до того, как он стал модным (чему я рад).
8
____
Ваше любимое секретное место?
Людей, незнакомых с Москвой, я отвожу к Г-образной арке между Пятницкой и Ордынкой в самом их начале. Удивительно странное место, отлично характеризующее Москву: темный тоннель с поворотом на 90 градусов в конце, через который протискиваются машины и люди. Еще сад над Большим Трехсвятительским переулком, закрытый и приподнятый на 3 метра над землей. Сейчас там нефтяная компания, а сто лет назад был очередной особняк Морозовых, а потом — штаб левых эсеров и штаб восстания.
____
Ваше любимое здание?
Дом Наркомфина Моисея Гинзбурга — безоговорочно. Легкость, простота, строгость сочетаются в нем с глубоким пониманием социальных вопросов и законов общества. Есть еще два смешных дома: здание из середины 1990-х в Последнем переулке, которое поддерживает сильно перекачанный и ужасно непропорциональный атлант с огромными руками, короткими ногами и необыкновенно большими стопами, как у хоббита, и, что самое главное, — в трусах, как у культуриста. И дом постройки 2005–2006 года, «воссозданный дом XIX века» в Леонтьевском переулке, где все внешние элементы декора сделаны из фанеры, крашеного керамзита и пенопласта, который крошится с неприятным характерным скрипом.
Ваше самое нелюбимое место?
Манежная площадь — не из-за бездарных скульптур, а из-за того, что это место есть центр консюмеризма. Рублевка — из-за общего уродства и унизительной сегрегации по социальным признакам. Страшно боюсь гипермаркетов, если попадаю — стараюсь сбежать как можно скорее.
11
Что вам хотелось бы убрать из Москвы?
Столицу. Еще я бы убрал заборы вокруг домов. Во дворах у метро «Аэропорт», где прошло все мое детство, теперь нельзя даже пройти: все огорожено заборами. Заборы надо убрать хотя бы как символ разделения людей. И охранников — охраняющих непонятно что непонятно от кого.
____
Чего вам в Москве не хватает?
Исторически считается, что московское метро очень хорошее. Но мне кажется, нам надо раза в два больше линий и станций, чтобы метро всегда и везде было поблизости, как в Нью-Йорке. Проблема перемещения по городу была бы сильно упрощена. Еще нужны несетевые демократические кафе и бары, чтоб люди не пили пиво на детской площадке после работы, а заходили бы в свой бар поговорить с соседями. Нам всем не хватает коммуникации, а бар — один из способов этот недостаток восполнить.
____
Что заставило бы вас навсегда уехать из Москвы?
Думаю, что только угроза жизни моим близким и мне, да и то вряд ли. Были предложения уехать, но мы с женой их даже не рассматривали.
____
О чем сейчас говорят люди в городе?
15
____
За что вы любите Москву?
Белград, Нью-Йорк или Лондон лучше приспособлены для жизни, но Москва обладает совершенно уникальным свойством: она совершенно несгибаема и никогда не будет меняться по чьему-либо плану. Брежневские дома из силикатного кирпича, хрущевки, Лужков — Москва проникает везде, проникает и вливает в себя все что угодно, почти не меняясь. Многие хлыщи и авантюристы желают ее покорить или овладеть ею, но, отдаваясь очередному любовнику, молочно-кисельное избыточное тело остается ее собственным. Им любовь и интимность Москвы недоступна. И дарит свою взаимность (платоническую) Москва совсем другим. Москва кажется циничным, жестким и недемократическим городом. Однако по духу она демократична и принимает в себя любого, кто способен ее прочувствовать.
