Заветы Фиделя

Интересно бывает представить, какой бы могла стать та или другая московская улица, если б ее судьба сложилась немного иначе. Еще интереснее, какой она может стать в дальнейшем, если судьбоносные решения будут принимать не только своекорыстные, но и вполне добросовестные граждане.

Возьмем, например, комплекс зданий Музея архитектуры, бывшую усадьбу Талызина на углу Воздвиженки и Староваганьковского переулка. В мятежные 1960-е под главный дом усадьбы набили стальных балок, чтобы передвинуть его в глубь квартала, — Новый Арбат должен был начинаться от самого Кремля. Но, по легенде, появился Фидель Кастро и спас Воздвиженку. Провезли его как-то по Калининскому проспекту, а он взял и сказал: «Это у вас получился какой-то средненький американский город, а не Москва, вы теряете национальное своеобразие». Поднялся переполох, и музей остался на месте.

А мы теперь можем прогуляться по уцелевшему Старому Ваганькову вместе с директором музея Давидом Саркисяном, поговорить о прошлом и будущем. Ведь МУАР не просто хранилище архитектурного антиквариата, временами в этих стенах бурлит передовая творческая мысль современности. О ближайших планах Давид Ашотович сообщил следующее. Во-первых, стоящий в глубине двора корпус-руина, в котором поначалу выставки устраивали не от хорошей жизни, уже успел изрядно прославиться. Поэтому решено его укрепить, сохранив во всем облезлом великолепии. Подобная тактика невмешательства в ткань краеведческого объекта была использована и при обустройстве ресторана в подвале трапезной Аптекарского приказа XVII века.

— Проект выполнили очень модные архитекторы, бюро «Меганом» и Бродский, — говорит Саркисян. — А потом началась долгая работа с ресторатором, который хотел, чтобы тут были какие-то рюшечки, бог знает что. В итоге мы добились максимального сохранения исторической обстановки: нетронутая поверхность белокаменных стен, все новые перегородки стеклянные.

Чуть раньше в подобном ключе был отремонтирован подвал стоящего в глубине двора «дома садовника». С одной стороны, комфорт и порядок, с другой — неподражаемое очарование старого подземелья. Присмотрелся и разглядел на стене клеймо «П», а это, между прочим, 1690-е. Стало быть, никакой это вам не садовник, а возможный остаток палат Аптекарского двора, снесенных еще в XVIII веке. Знаете ли, разглядеть такую подробность в доме, прошедшем через современное благоустройство, — это номер . На следующем доме написано, что в нем умер художник Серов, однако похоже, что он не единственный, кто здесь умер: пока дом стоял пустым, кто-то вырыл яму в правом помещении первого этажа и нагреб оттуда целую кучу черепов. Откуда они взялись — непонятно. В древности здесь было кладбище, но находка состоялась неглубоко, почти под полом комнаты. Никакой НКВД по этому адресу вроде не проживал. Грешить на художника Серова тоже не приходится — вот если бы Верещагин, тогда другое дело…

Следующие дворы застроены небольшими питательно-развлекательными учреждениями диковинной внешности. Тут вам крепость с башнями, тут нечто как бы старомосковское, а там живописный пантеон рок-музыкальных исполнителей. Саркисян объясняет, что все это строительство насквозь криминальное, потому что никем не согласовано. «Чего уж, — говорю я, — это времянки, а вот огромная будка книгохранилища напротив — криминал основательный, на нее такой просторный вид из Кремля открывается!»

— А мне нравится, — отвечает провожатый. — Вполне привычный дом, и он гораздо лучше многого, что сейчас строят, только втерся куда не следовало. С точки зрения градостроительства, в Москве вообще почти все криминально. Взгляните лучше на желтый корпус справа от книгохранилища — как раз в нем Иванов писал «Явление Христа народу».

Этого я не знал. В обмен сдаю Давиду Ашотовичу неизвестную ему подробность из жизни предстоящего дома № 17: это здесь дружно пели «Славное море, священный Байкал» служащие из «Мастера и Маргариты». А в 1890-х годах купец Пастухов учредил здесь редакцию «Московского листка», родоначальника столичной желтой прессы. За это ему вряд ли стоит говорить спасибо, но отделяющую двор решетку с вензелями Пастухов поставил изрядную. Вдоль ограды каждый день прогуливается древний-предревний дедушка, похоже, ее ровесник. То есть год назад они еще выглядели ровесниками, а нынче усадьба заметно помолодела. «Безупречная работа с точки зрения культуры реставрации», — говорит Саркисян. Хотя, в сущности, не сделано ничего особенного, просто качественный ремонт без стеклопакетов и прочей гадости, та же мудрая тактика минимального вмешательства.

Впрочем, невмешательства бывают разными. Во дворе дома № 15 можно видеть иное: поросшая березками бесформенная развалина — палаты Левашовых, выдающийся памятник допетровской Москвы. Уже рухнул задний фасад, вот-вот повалится остальное. Владелец — Российская государственная библиотека — благодушно не вмешивается. Так что из экскурсии я вывел бы такую мораль: все разговоры о нерентабельности дорогостоящих реставраций — фуфло и неправда. Есть только искреннее уважение к своему городу внутри нас и звездное небо у нас над головами.

ЛЕГЕНДА

1. Дворец Талызина, 1787 год. Немаркий цвет фасада — специальная выставочная затея МУАРа: временный комплект из четырех серых зданий, без Военторга их теперь три.
2. Огромная чугунная капитель — подлинный фрагмент Триумфальных ворот, прочие останки разложены во дворе.
3. Трапезная Аптекарского приказа и палаты Успенского подворья, как пишут в книжках, «редкий ансамбль древнерусских гражданских построек XVII века». Разглядеть его сможет только тот, кто эти книжки читал, так как фасад трапезной перестроен до неузнаваемости. Планируется реставрация. А ресторан в подвале откроется к этому лету.
4. Дом Серова, построен в 1820-х на месте церкви Благовещения XVI века.
5. R&B Cafe.
6. Дом декабриста Голицына, XVIII век. Здесь пели «Славное море, священный Байкал» служащие из «Мастера и Маргариты».
7. Палаты Левашовых, конец XVII века.
8. Дом Шамшиной, 1911 год, архитектор Шехтель.
9. Церковь Николы в Старом Ваганькове, строилась по частям с XVI по XX век, основной объем — 1759 год.
10. Мастерская художника Иванова.