Закрома

Нет ничего страшнее придыханий: еду можно недосаливать, в коньяк доливать чаю — все прощается. Но трепетать над продуктами — это уже не лечится. Мегаэксклюзивная еда, к которой надо подходить, сняв тапочки и промыв рот мылом, немедленно прекращает быть едой, а превращается в обмен растительных жиров на деньги. Так чаще всего выходит в заведениях, наверченных вокруг одного продукта: в кружках любителей мате, хамонериях, клубах лобстеропоклонников. Приходится от входа проникнуться величием поглощаемого и ни о чем другом уже не говорить и не думать вплоть до самой расплаты.

Путь к себе

От чайной «Шелк» ждешь поначалу того же. Тем более что туда не пускают просто так, с улицы. Приходится сначала заходить в «Шелк» и интересоваться чаем, потом следовать за проводником через кухню и спускаться несколько пролетов по лестнице. Уже на лестнице начинает отпускать: не может к трепетному месту вести ход, оклеенный старыми газетами на китайском.

В конце пути обнаруживается темный зал с гроздьями тусклых ламп-шаров и незаметными приземистыми столиками. Не обращая на них внимания, проситесь в кабинку с татами: тут можно развалиться, вытянуть ноги и приступать к изучению меню полулежа — чтобы вольготнее было перекатывать на языке сладостные названия вроде мармелада из манго (28 р.), помидорных цукатов (50 р.) или малинового мусса с миндальным бисквитом (229 р.).

Имидж — ничто, жажда — все

Начинать, тем не менее, придется с чая. Он тут, как и положено, всех цветов радуги — красный, зеленый, желтый, черный, белый, урожая 2004 года («хит сезона на чайном рынке») и улунский (самый дорогой из списка). Названия сортов — по всем правилам игры, затейливые: «Обезьяний главарь» и прочие хозяйки медной горы с волшебниками изумрудного города. В них, если отнестись к делу серьезно, можно заплутать на полвечера — но с головой на подушке, ногами кверху, на серьезность не тянет. Хочется смеяться над пустяками и вообще дурачиться. Чай выбирается наугад. Затем самый опасный момент: явление девушки с чайником.

Из пустого в порожнее

В обычной московской чайной девушка облачена в златотканое, общается благоговейным шепотом и говорит о статьях меню так, будто это особы королевской крови. Официантка «Шелка» улыбается, одета в черное и обращается с чаем слегка удивленно и весело, словно она его только что случайно встретила. «Полюбуйтесь, понюхайте!» — говорит она про улун «Те Гуаньинь» (398 р.). Улун пахнет немного жасмином, немного свежескошенной травой и резедой; на вид он похож на озерную тину, только ярче. Тут начинается игра в церемонию: вода кипятится в чайнике, разливается по плошкам и пиалам, взбалтывается, перемешивается, выплескивается на голову глиняному божку (как поясняет официантка — «чтобы деньги были»), снова разливается и выплескивается — до тех пор пока махинации девушки не начинают смахивать на жонглирование. Как раз в этот момент и оказывается, что чай готов — желтая, как мускатное вино, жидкость разлита по кукольным чашечкам и истошно пахнет. Как будто и улун тоже радуется случайной встрече.

Чайная «Шелк» 1-я Тверская-Ямская, 29, стр. 1, м. «Белорусская», 967 30 52, пн-вс 15.00-5.00