Югославский ресторан "Драго"
На Большой Дмитровке между «Елками-палками» и японским рестораном в нише-подворотне большими красивыми буквами написано "Ресторан "Драго". Снизу помельче – «Акционерное общество».
Спускаемся в подвальное помещение. Страстей не наблюдается. Видим беленые стены, украшенные засушенными овощами и травами. Под лестницей зачем-то подвешена непонятно как здесь очутившаяся виолончель, вдоль стен – не очень аккуратные стеллажи с запыленными винными бутылками. Под потолком вьется пластмассовый плющ, над входом в зал висит православная иконка. Все по-домашнему просто, уютно и хорошо. За столиками ужинают две тихие пары югославов в возрасте и компания американцев. Со словами «Вкусно, но ужасно много», отдуваясь, выходят наши соотечественники.
У стены синтезатор и двое «восьмидесятнического» вида – пожилой мужчина в пиджаке поверх свитера и огромных затемненных очках и некрасивая женщина, с чувством выводящая «По улице Пикадилли я шла, ускоряя шаг. /Когда вы меня любили, я делала все не так...»
– Нет-нет, – подбегает к нам старательный официант Сережа в белой рубашке и бабочке. – У этого столика дует, давайте я вас поуютнее посажу...
– А что, одиноких югославов у вас совсем нет? – раскапризничалась подруга.
– Почему же? – обижается Сережа. – Вот у нас был шеф-повар – одинокий югослав. Только он пропал...
– Как пропал?
– Просто так. Он у нас целых шесть лет всем тут заведовал, а однажды просто не пришел на работу... Но вы не беспокойтесь: мы все его рецепты сохранили и в точности выполняем! Например, из национального я вам могу предложить на закуску овощной торт с ореховым соусом (190 рублей), жареный острый и сладкий перец (50 и 70 рублей), копченую ветчину с дыней (350 рублей), салат из винограда с сыром (170 рублей), салат «Черногорский» из телятины с грушей (210 рублей). А на горячее – мясную лепешку-плескавицу с беконом или брынзой (260 и 280 рублей) или мучкалицу – свиные кусочки, тушенные с овощами (280 рублей)... Очень вкусно!
Доесть до конца нам ничего не удалось: мы капитулировали перед огромными порциями этого заведения. Лепешка-плескавица на самом деле оказалась гигантской котлетой с начинкой, распластавшейся поперек огромной тарелки. Битва с ней заняла у меня более получаса и закончилась полной и безоговорочной победой – но не моей. Суп-гуляш обернулся внушительным тазиком с густым мясным варевом. А порцией домашнего яблочного пирога с мороженым можно было бы накормить очень голодную старшую группу детского сада.
Пока мы запихивали в себя кусищи и кусманищи, официант Сережа стоял рядом и, как старая заботливая нянька, искренне за нас радовался. Каждое недоеденное блюдо воспринималось как личная обида.
– Почему вы недоели? Вам не понравилось?! – убивался он.
Тихие и осоловевшие, тайком расстегнув пуговицы на брюках, мы развалились на уютных югославских стульях – деревянных с велюровой обивкой, совсем как у моей бабушки. Не хотелось ни любви, ни страстей. Хотелось привести сюда маму и папу, чтобы они вспомнили молодость, когда папа носил длинные лохматые кудри и бороду, а мама красила губы ярко-розовым и шила сарафаны в большой горох. Даже старомодные очки музыканта показались теперь милыми и захотелось тихонечко подпеть некрасивой женщине: «По улице Пикадилли...»
Вряд ли мы скоро вернемся в «Драго». Сюда надо приходить, когда на улице мокро и холодно, когда хочется бурлящих страстей, неземной любви и необыкновенных балканцев. Суп-гуляш и плескавица – лучшее от этого лекарство. И обязательно приведите сюда маму с папой. Им понравится.
Ксения Рыбак
