Ветеринары большого города. Хирург Сергей Ягников

Возраст: 46 лет.

Образование: Московская ветеринарная академия им. К.И.Скрябина.

Работа: сеть ветклиник доктора Ягникова, хирург.

Регалии и звания: профессор, доцент кафедры ветеринарной патологии РУДН, доктор ветеринарных наук.

О хирургии в ветеринарии

Я учился во времена становления ветеринарии, тогда в основе всего лежала хирургия, еще не были хорошо развиты ни визуальная диагностика, ни, например, эндоскопия. Поэтому я как-то сразу решил, что буду именно хирургом. Сложность была в том, что в то время нас не учили лечить мелких животных. Все предметы были посвящены крупному рогатому скоту. А как оперировать кошек и собак, мы понятия не имели.

Работать я начал рано. Сначала мыл полы, держал крючки, смотрел, как работают профессионалы. Потом первый раз оперировал. Ничего сложного: стерилизация животного — удаление матки и яичников. Но я ужасно волновался и переживал, ведь я должен был сделать все сам от начала и до конца. 

После окончания академии я чудом попал в клинику экспериментальной терапии при онкологическом научном центре на Каширке, где отработал 17 лет. Мы ходили на операции, смотрели, как их правильно делать. Учились у профессоров, которые стажировались за границей.   

Кандидатскую я защищал в Онкологическом научном центре имени Блохина. У меня была работа о собаках с опухолями костей. Мы тогда применяли метод Илизарова, который разработал способ удлинения костей с помощью своего аппарата. Мы были первыми, кто делал такие операции. Я ездил в Курган, обучался работать с этим аппаратом. В итоге удалось доказать, что его можно ставить далеко не всем, как людям, так и собакам, и ставить очень дозированно и ненадолго.

Об онкологии у животных

На сегодня онкология у животных — очень актуальная тема. Где-то треть операций, которые мы делаем, онкологические. Сложно сказать, почему такой высокий показатель; теоретически играет роль генетика, вирусы, канцерогены. Плюс, конечно, плохая экология.  

Часто встречаются опухоли костей у крупных пород собак. Другой распространенный вид рака — опухоль в полости носа. У животных очень развито обоняние, а опухоль как раз развивается из тех нервных клеток, которые отвечают за нюх.

Глобальной профилактики рака как таковой, к сожалению, нет. Но, например, если брать опухоль молочной железы, то достоверно известно, что стерилизация до первой течки животного однозначно предупреждает развитие рака молочной железы.

Любая «шишка» на теле животного обязательно должна быть обследована врачом. И владелец питомца не должен ждать, когда эта шишка вырастет с размера 2–3 мм до 2–3 см. Это определяет стадию опухолевого процесса. То есть чем больше опухоль, тем хуже прогноз, тем более поздняя стадия заболевания.

При опухоли носа начинаются выделения: сначала что-то похожее на слизь, потом кровотечение, может идти гной. При опухоли спинного мозга или позвоночного столба  начинается слабость задних ног, так называемый парез. У кошек часто развиваются опухоли из желез, которые вырабатывают серу в ушной раковине. И когда приходят с кошкой и говорят, что ей 10 лет, ухо болит, а мы уже лечим 2–3 месяца, то я первым делом подозреваю рак.

С онкологией работать очень сложно. Вы не представляете, как мы, ветеринарные врачи, переживаем за пациентов. К этому невозможно привыкнуть. Многие из тех, с кем я начинал, не выдерживали — кто-то спился, кто-то ушел из профессии… Это правда морально тяжело, когда лечишь, лечишь, а в конечном итоге все равно получаешь отрицательный результат. Животное все равно погибает из-за того, что опухоль разрастается, распространяется.

О непрофессионализме ветеринарных врачей

Часто животных с онкологическими диагнозами приносят слишком поздно. И здесь играет роль непрофессионализм ветеринарных врачей. Сегодня человек, получая диплом ветеринарного врача, получает очень широкую специальность. Это ветеринарный врач, который должен уметь лечить кур, крупный рогатый скот, лошадей, свиней, мелких животных, кошек, собак. Должен уметь работать на рынке международного импорта и экспорта. Я сам преподаю хирургию в РУДН, но времени, которое отводится на предмет, крайне мало! Мы учим, как стерилизовать животное, как стерилизовать руки, чтоб они чистыми были, максимум — как правильно наложить швы. Конечно, мы стараемся давать больше, но студенты думают не только о патологиях, им интересны многие другие вещи, и в результате в голове откладывается очень мало. Тем более что практики у них как таковой нет. И у многих нет желания служить профессии.

Например, у нас при университете есть клиника, где можно стажироваться и чему-то учиться. Понятно, что на первом курсе ты там будешь мыть полы, но ты будешь ходить, смотреть, слышать речь профессионалов — набираться терминов. Так вот, в эту клинику ходит всего 5–6 человек со всего потока, то есть с пяти курсов. А в итоге молодые дипломированные врачи просто не могут поставить вовремя диагноз. 

О врачебных ошибках и судебных исках

Сегодня судебные иски на ошибки ветврачей достигают очень больших сумм. Ведь с одной стороны, ветеринария — это специальность, которая лечит животных, а с другой — своего рода бизнес. И в государственной, и в частной ветеринарии операции в основном все платные. При стоимости средней операции в 30–40 тысяч рублей иски владельцев к ветклиникам тоже достаточно большие. Счета, которые ветклиники выплачивают владельцам, достигают 150–200 тысяч рублей.

Врачебная ошибка доказывается на основе независимой экспертизы. Насколько она профессиональна, это вопрос. Но она независимая, государственная, сертифицированная и способна дать заключение, которое будет являться аргументом в суде. Также есть специальные агентства, где работают ветврачи, которые помогают владельцам животных правильно составить иск. Да и законы наши построены так, что, даже если составлен договор с владельцем, предупреждающий о том, что есть риск гибели животного во время анестезии, — в суде он никак не воспринимается, поэтому защитить мы себя не можем.

Я всегда честно говорю владельцам о своей ошибке, предлагаю провести бесплатную реоперацию. Ни один врач не застрахован от ошибок, потому что мы, в первую очередь, люди. Просто кто-то из владельцев это понимает, а кто-то нет — и обращается в суд.

О науке и кандидатских диссертациях

У нас в стране есть две ветеринарии. Первая — практикующие ветеринарные врачи, вторая — ветеринария вузов, то есть преподавательский состав. И эти две ветеринарии живут совершенно разными жизнями. Чтобы защитить кандидатскую диссертацию, любой ветеринарный врач должен иметь какое-то отношение к вузу или пойти туда, заплатить деньги и стать аспирантом или соискателем, чтобы защитить свою диссертацию. Но проблема в том, что в вузах в основном сидят пожилые, умудренные опытом профессора, которые десятки лет назад защитились по КРС. И вот, представьте, приходит какой-то молодой доктор, который хочет защитить степень, и у него тема по собакам или кошкам, которая касается, например, опухоли головного мозга. А его слушают люди, которые вообще в этом ничего не понимают! И это действительно проблема.

О хирургии в России и за границей

Я был на стажировках семь-восемь раз, в разных странах. В Швейцарии, в Германии, в Англии, последний раз в Америке. За границей ветеринария ушла далеко вперед. Многое не надо создавать, потому что это уже создано. Нужно просто посмотреть и попытаться воплотить в России. Главное, чего не хватает в нашей стране, это достатка. Как в той же Америке, где практически каждый может заплатить за эндопротезирование своей собаки 150 тысяч рублей. Это протезы для маленьких собак — специальные маленькие шарики, которые вставляются, крепятся за счет специального цемента или клея, и собачка может уже с первого дня бегать и прыгать на этой лапке.

По нашим меркам это огромные суммы, и мы не можем себе этого позволить. Кроме того, чтобы делать такие операции, необходима практика. Операция становится хорошей, когда ты сделал ее раз семьдесят. После этого она становится технологией. 

О коллективной работе

Когда ветеринарный врач-хирург работает один, это неправильно. Животным, как и людям, нужны анестезиологи, которые дают наркоз; нужна медсестра, которая отвечает за стерильность; врачи-ассистенты, которые помогают во время операции. От этого зависит очень многое: как они держат крючки, как шьют, как вяжут. Ведь один развязавшийся узел может привести к летальному исходу, разошедшийся шов — к выпадению грыжи у животного. Любая операция — результат работы команды.