«Стихи о Майдане! Десять рублей!»

Серенькое небо хмурилось и готовилось пролить первые капли. Людей у памятника собралось немного, сотни полторы. Организатор торжества почему-то называл мероприятие митингом. Поэта завалили цветами, но сопроводительная надпись красовалась только на одном венке: «Пушкину от Коммунистической партии России». На ум приходит бородатый анекдот: живи Пушкин хоть в 1837-м, хоть в 1937-м, все равно бы расстреляли. На каноничном памятнике Николаю Васильевичу, установленному в 1952 году, выбиты похожие строки: «Гоголю от правительства Советского Союза».

Репортеры тщетно искали в толпе юных поклонников Пушкина, поэтому с надоедливыми вопросами регулярно приставали ко мне. Камера в лицо, микрофон, поехали: «А вы вот, молодой человек, в курсе, чей праздник сегодня отмечаем?» Несколько минут у сцены стояла группа африканских военных, жгучих мужчин, напоминающих смуглого пушкинского предка. Они устало раздавали интервью, но потом, видимо, утомились и обреченно отправились есть шаурму. Журналистка LifeNews репетировала репортаж с торжества, время от времени отвечая на звонки: «Из Монголии дед крутой,  из Анголы парень тоже ничего, колорит будет!» Пожилой мужчина на вопрос, почему на площади собралось столько людей, долго тянул: «Ну, это, наверное, символично как бы».

Вскоре микрофон достался дальней родственнице поэта: «Спасибо, москвичи! Имя Пушкина горит в ваших сердцах. Он всегда с нами. Это наша культура, наша нравственность, все идеальное, что есть в России, идет от Пушкина!» Каждый новый оратор увеличивал дозу пафоса и частоту фразы «Пушкин – наше всё». «Да простит меня государь-император Александр III, кроме армии и флота, Россию в мире представляет великая классическая литература! Сегодня 70 миллионов китайских школьников пишут сочинения о нашем великом поэте!» Горстка людей на площади мысленно соизмеряла себя с числом азиатских любителей Пушкина.

Вокруг бронзового памятника спешно развертывали книжный развал. Среди букинистических раритетов мелькали весьма уместные издания «Доктрина Даллеса в действии» и «Как Путин стал президентом США». Правда, в этот раз обошлись без сионских мудрецов и их протоколов. Два господина солидного возраста вели неспешный диалог о сталинских временах: «Зря евреи жалуются, что был железный занавес. Россия должна была выживать». Пушкин ничего не отвечал.

Капли града заставили зрителей хлынуть в подземный переход. Мокла пушкинская шевелюра, мокли коммунистические цветы. Воспользовавшись моментом, толпу стали окучивать офени-книгоноши: «Пушкин с золотым обрезом! Четыре тысячи рублей!» Прямо под землей начались стихийные чтения. Выступали детские поэты из Волгодонска, оказавшиеся в Москве проездом. Чеканно звучали строчки о первой любви пятилетнего Бориса, рифмовавшегося с Ларисой из детского сада. Женщины хлопали, кричали «Браво!», но чепчиков, правда, не бросали.

Нечесаный бородатый мужик, воодушевленный свалившимся вниманием, начал кричать: «Стихи о Майдане! Десять рублей!» В руках он держал тощую пачку распечатанных листков. На просьбу ознакомиться с его творчеством мужчина строго сказал: «Десять рублей!» Пришлось раскошелиться. Бумага была озаглавлена «Крым, Рим и медные трубы», а дальше шла смесь Матвея Комарова со Штепселем и Тарапунькой.

КПРФ совместно с движением «Русский лад» анонсировали проведение «народных гуляний» в честь Дня русского языка. У театра Российской Армии действительно развернулись торговые ряды, звучали песни, бойко продавались книги, к русской литературе имеющие самое отдаленное отношение. «Славяно-арийские веды», «Проторусский алфавит», «Русский санскрит», все сорта Велесовой книги заставляли  руку медленно опускаться на лицо. Впрочем, российские коммунисты давно потеряли связь с реальностью, и торговля псевдонаучной ахинеей в День русского языка вполне вписывается в идеологему «С нами Сталин и Христос».

Под странной маркой «Русский колобог» разливали квас и медовуху, что не мешало активистам некоей «Партии сухого закона» вести пропаганду трезвости и воздержания. Парни в народных костюмах и рубахах-вышиванках реконструировали скоморошеские и святочные обряды. Дабы не терять времени, ремесленники прямо на площади наскоро вырезали из деревянных чурок фигурки Стрибога, Велеса, Макоши и прочих богов славянского пантеона. За компактного карманного Перуна просили две тысячи рублей. Со сцены доносились восклицания: «Слава Руси-матушке! Слава роду славянскому!»

Оба праздника прошли незамеченными и охватили от силы пару тысяч человек. Неизвестно, что комичнее – спонсируемые из бюджета торжественные юбилеи либо гротескные проявления народной любви. В 1899 году Московская городская дума выделила на проведение пушкинского праздника 12 000 рублей, но при этом отказалась переименовать Тверской бульвар в Пушкинский. В провинции находились и свои «рекордсмены»: город Режица ассигновал на проведение праздника 25 рублей, населенный пункт Новая Ушица – 6 рублей. Власти Белгорода не выделили ни копейки. Один из гласных местной думы произнес: «Много у нас таких Пушкиных».