Похороны Москвы

Напомним предысторию. В позапрошлом номере БГ составил мартиролог уже снесенных московских домов (примерно 700 за последние 15 лет) и тех, что находятся под угрозой (еще 296). Архитекторы, девелоперы и защитники московской старины рассказали, что происходит с городом и почему ничего хорошего ждать не приходится. Получалось, что Москвы, которую мы знали и любили, и вправду больше нет: все старое и ценное сносят кварталами, а то, что не снесли, могут снести в скором времени. И мы решили помянуть покойницу — проехать с оркестром и цветами по шести московским адресам, где погибли или погибают памятники архитектуры. Начать с Военторга и закончить домом в Большом Гнездниковском, где три года назад обнаружили палаты XVII века и немедленно их снесли ради жилого комплекса «Респект». Мы наняли два катафалка, чтобы все это было не незаконным шествием (и тем более пикетом или митингом), а автомобильной прогулкой с коротким возложением цветов. Позвали друзей и сочувствующих, а за день до начала акции вывесили объявление на сайте.

В результате самыми преданными читателями БГ оказались сотрудники ФСБ, ФСО и московского ОМОНа. В два часа дня Военторг был плотно оцеплен милицией. Как выяснилось позже, по паре автобусов ОМОНа стояло у каждого из объявленных нами на сайте адресов — на Новинском, Брестской, в Оружейном переулке и на Большой Никитской. Катафалки были депортированы, все участники опрошены, паспортные данные переписаны, люди в штатском тщательно засняли наши унылые лица на видеокамеру. Были претензии к гвоздикам. Активистам «Архнадзора», пришедшим на 2-ю Брестскую, сотрудники МВД сказали, что здесь готовится теракт. В общем, вместо шести адресов мы посетили всего два: возложили цветы к Военторгу и успели прослушать короткую речь краеведа Можаева на месте уничтоженных палат в Гнездниковском (на своде которых, если ему верить, была нацарапана надпись «Петр Первый здесь е…ал. 1701 г.» с соблюдением всех правил петровской орфографии), на пару минут разминувшись с еще двумя автобусами милиции. Отпевать покойницу пришлось на балконе редакции. Внизу, у входа в здание, до самого вечера дежурил ОМОН.

Это довольно глупое чувство — когда идешь на прогулку с оркестром, а оказываешься на марше несогласных. Больше всего в этот день почему-то думалось о бизнесмене, у которого мы арендовали машины. Человек выдумал себе самый спокойный бизнес на свете — сдавать в аренду катафалки, и вдруг посреди бела дня сразу две его машины арестовывает милиция.

Конечно, «похороны Москвы» — это звучит достаточно нагло, чтобы поднять по тревоге ФСО, МВД, ОМОН и сотрудников Центра «Э» по борьбе с экстремизмом. Даже если экстремисты — это поэты Лев Рубинштейн и Татьяна Щербина, архитектор Евгений Асс, ресторатор Дмитрий Борисов, интернет-деятель Антон Носик и другие читатели БГ. Но похороны все-таки оказались ском­каны. Слушать траурные тосты пришлось на частной территории издательского дома.

Это было одновременно грустным и оптимистическим зрелищем. Сказать по правде, хоронить этот город окончательно никто оказался не готов — а Евгений Асс даже сказал, что на его долгой памяти Москву хоронили много раз, и он даже успел побывать ее могильщиком, поработав еще студентом на строительстве Нового Арбата. Но все-таки было что оплакать — Москву усадебную и Москву купеческую, профессорскую арбатскую Москву и Москву модерна, Москву конструктивистскую и даже лужковскую Мо­скву — в смысле Москву дворов и голубятен. Самое страшное, сказал Асс, что некому будет оплакать новорожденных — те здания, что строят сейчас. А для моего сына, прибавил Носик, историческая память ограничится открытием первого «Макдоналдса» на Пушкинской — если его к тому времени тоже не снесут.