По рукам

Начало меню озадачивает: зачем к салату «Цезарь» и семушке домашнего посола растянутая под потолком шкура зебры с головой и копытами? А кальян? Кальян к зебре — это ж примерно как козе баян? Некоторую надежду на будущее внушает лишь «жаркое из чикена» (45 р.): понятно, что родной язык у автора этих строк был по крайней мере не русский.

Облегчение наступает на странице 12 — тут «чикен» оборачивается курицей, но не простой, а почти золотой: для «доро уота» (200 р.) птицу разрубают ровно на дюжину частей и бросают в котел. Там она пять часов томится в обществе красной пасты бербере — полной антологии африканских специй, включающей в себя изрядное количество вручную растолченного перца, имбирь, чеснок, кумин, базилик, гвоздику, кардамон, фенхель, корицу, шамбалу и прочие продуктовые заклинания. «Обязательное блюдо на праздничном столе», — объясняет текст на двенадцатой странице про «доро уот».

Об остальных затеях, связанных с говядиной, шпинатом, чечевицей и озерной рыбой, повествуется в не менее заманчивой манере. С закуской все еще относительно просто: «Айбе, завтрак пастуха» (165 р.). Домашний сыр с чесноком и шпинатом. В меру пряно, почти не остро, ничем существенно не отличается от Грузии или Ближнего Востока. Но вот поди выбери горячее, руководствуясь словосочетаниями вроде «зиль-зиль тибс» или «тиматим фит-фит»: такому место в воспоминаниях Ливингстона, а вовсе не на банальной тарелке.

В общем, чтобы не мучиться, лучше сразу заказывать за 340 р. «фирменное блюдо «Бунгало». На это официантка отреагирует так: сначала предупредит, что в одиночку «фирменное блюдо» ни за что не одолеть, потом исчезнет на полчаса, оставив озадаченных посетителей созерцать соседей по залу, зебру и, натурально, чернокожего бармена за стойкой, а когда едоки начнут подозревать, что им, как и курице, надлежит томиться в ожидании по несколько часов, явится с тарелкой свежесвернутых полотенец — вроде тех, какими предлагается вытирать руки в заведениях с японской кухней. Только в «Бунгало» свертки не белоснежные, а сероватые, и это не полотенца, а столовые приборы.

На одном таком губчатом полотнище, испеченном из эфиопского злака тефф, разложены яркие кучки пищи — как будто краски на палитре. Свекла фиолетовая, курица кирпично-красная, яйцо в соусе густо-желтое. Плюс темно-зеленый шпинат, горохово-золотистая чечевица и шоколадно-загорелая пряная говядина. Остальные лепешки положено разматывать, отрывая куски размером с ладонь, зачерпывать ими еду с лепешки-тарелки и, стараясь не обронить ничего по дороге, отправлять прямо в рот. Помимо всего прочего, кисловатое, заквашенное на воде тесто нужно для того, чтобы смягчить столкновение с перцем. Впрочем, в «Бунгало» пряности отмеряют с такой осторожностью, как будто их привезли из пустыни на верблюдах.

Люди, не желающие расставаться с европейскими манерами, могут, конечно, попробовать что-нибудь менее рискованное — да вот хотя бы «зуай асса тибс» (215 р.): это судак, тушенный с луком, да так хитро тушенный, что лук получается едва ли не вкуснее рыбы. Но судака, честно говоря, тоже приятнее есть лепешкой: продукт вообще становится ближе и роднее, если не сооружать между ним и собой лишних преград в виде ножей и вилок.

Бунгало-бар Земляной Вал, 6, м. «Курская», 916 24 32, пн-вс 12.00-0.00