Пепел и алмаз

Тайсон

— Девушка, мне не нравится, как один глаз сделан. Раскосо получилось. Узнайте, что можно сделать, и перезвоните.

Тамара ходит кругами вокруг надгробия и ругается с секретарем мемориальной компании «Лортонс», которая делала памятник ее Тайсону. Огромный рыжий мастиф, шестьдесят три килограмма, умер от рака 2 августа. Среди собак сейчас это самый частый диагноз. Тайсону было четыре с половиной года. Кличку получил, потому что любил свиные уши. Лечили у какого-то кремлевского ветеринара, кинолога и подполковника, который с самой Кони на «ты». В прошлом декабре сделали операцию, Тайсон на время ожил, а потом злокачественная опухоль пошла по шву.

— Он до последнего на ногах был, — вспоминает Тамара, — до последнего нас берег. Только вечером не встал, а с утра его уже не стало.

Левый глаз действительно немного косит, но в целом выглядит реалистично — рисунок делал не компьютер, а настоящий художник. Ошибку в надписи —«останешься» без мягкого знака — Тамара вообще не заметила.

Установщик Руслан выкапывает цветы, заливает раствором фундамент и устанавливает памятник из гранитополимера, попутно объясняя: гарантия — три года, а простоять должен лет семьдесят. Когда работа готова, Тамара вдруг говорит, что урна с прахом Тайсона, его игрушками, ошейником и поводком закопана неровно:

— Я плачу за метр на метр, не надо тут выкраивать.

Пепел 

Животных в Москве хоронить запрещено: при разложении они выделяют особо опасные токсины, поэтому последний путь домашних любимцев лежит через Люберцы, где расположен закрытый завод «Эколог». Официально он занимается утилизацией биологических отходов.

— Сжигают все подряд: и дохлых кур с птицефабрик, и лабораторных мышей, и волосы из парикмахерских, — поясняет Виктория Кулаевская. На кладбище она за хозяйку, каждого клиента знает по имени, а себя скромно называет «человек земли». Каждую пятницу в 8.30 утра Виктория садится в ярко-желтую «оку», у которой вместо заднего сиденья холодильник, и везет мертвых животных в крематOрий. Вечером возвращается обратно — уже с баночками праха. Наука цинично предупреждает: ваша любимая собака — это 95% воды, поэтому ожидать многого не стоит.

Чтобы попасть на завод, объясняет Виктория, нужно сделать кучу прививок. Последний раз от сибирской язвы кололи. У ЗАО «Экологически чистая природа», владеющего кладбищем домашних животных и ветеринарной клиникой, с «Экологом» подписан особый договор на кремацию. Деньги берут за каждый килограмм: достойно проводить собаку в 25 кило обойдется в четыре тысячи рублей. Это индивидуальная кремация, общая стоит дешевле — хотя как-то странно экономить пару тысяч, чтобы в итоге получить урну с четырнадцатью кошками и шестью собаками. А тут гарантируют, что прах будет без сторонних примесей. Особо сомневающиеся могут даже заказать видеоотчет об индивидуальной кремации.

В Москве кремацией домашних животных занимается несколько агентств и клиник, только у них договоров с «Экологом» нет, где они утилизируют и что выдают клиентам — неизвестно. Виктория конкурентов-нелегалов стыдит:

— Есть клиника Александра Карпенко в Зеленограде. У него крематорий на солярке. Вы представьте: мы на заводе два часа жгли дога, а у них за пятнадцать минут все готово. Барбекю, что ли, делают?

С хорошими крематориями в России вообще большие проблемы. Компактные печи делает Рязанский комбайновый завод, однако чтобы их установить, нужно собрать кучу справок и разрешений на местах. Проще возить на «Эколог». Хотя изначально проект предполагал наличие своего крематория.

— Но вдруг появилась какая-то инициативная группа, — вспоминает замгендиректора ЗАО Андрей Журавлев. — Люди ходили по префектуре Северо-Западного округа и небылицы разносили. Мол, у них там Освенцим, черная труба, пепел в окна летит. А у хорошего крематория выхлоп меньше, чем у машины. Там же фильтры стоят.

Память

Согласно статистике, каждый год в Москве умирает двести тысяч собак и сто тысяч кошек. Большую часть трупов и трупиков закапывают в детских песочницах, парках и палисадниках, в редких случаях и за большие взятки подхоранивают на людских кладбищах. Мелкую живность вроде морских свинок, хомячков и попугаев спускают в унитаз или выбрасывают в мусоропровод. Есть тайное кладбище на Лосином Острове, а теперь — первое легальное в Куркино.

Местные жители приняли кладбище в штыки. Аргумент известный: нам и людей хоронить негде, хотя на месте этого кладбища хоронить людей нельзя в принципе — в ста метрах от забора течет речка Сходня. А священник из новенькой церкви Святого Уара идею как раз поддержал, видимо, из-за контраста: его приход через дорогу, на территории Химкинского кладбища. Там трава по пояс, черт ногу сломит.

— А у нас образцово-показательное, — не без оснований хвастается «человек земли» Виктория. — Из ГУП «Ритуал» ребята как-то приезжали. Целый пазик. На экскурсию — посмотреть, как должно быть на настоящем кладбище. Из Новосибирска люди были, из Нижнего Новгорода.

Здесь действительно собачий рай: асфальтовые дорожки, аккуратные кирпичные постройки. Особая гордость — «Сад воспоминаний». Пара валунов, саженцы, бассейн и скамейка. Киргиз дядя Коля ухаживает за цветами, косит газоны и кормит рыбок. Здесь можно развеять пепел любимого, если хоронить не хочется, а на полку дома поставить страшно. Романтика чуть блекнет, когда выясняется, что развеивать пепел надо не по ветру, а в специально вырытый колодец и стоит эта процедура пятьсот рублей.

Потенциальная клиентура у кладбища велика: если дело пойдет на лад, за пару лет два гектара земли и длинная колумбарная стена заполнятся битком. Чтобы бизнес не заглох, владельцы придумали систему абонентской платы.

— Я читала социологическое исследование какого-то НИИ, и там говорится, что люди помнят о домашних животных в среднем три-пять лет, — немного оправдывается Виктория.

При захоронении обычно заключается договор на год, но кто-то платит впрок. Когда места кончатся, хоронить будут поверх просроченных и брошенных могил.

Заботливый владелец кавказской овчарки Дины (1993—2007) проплатил место сразу на десять лет. По пять тысяч за год. И еще волновался, не слишком ли простой памятник установил.

— Дина по жизни шла строго, потому и памятник у нее должен быть без излишеств,— успокоила его Виктория.

Тамара, хозяйка Тайсона, говорит, что исследование про короткую людскую память — полная чушь. Ничего нельзя забыть ни за три года, ни за пять.

— В тот год я потеряла отца. А 19 января в подъезде услышала визги. Вышла посмотреть, а там Тася сидит. Кто-то щенков выкинул. Я и забрала.

Эмма Александровна вместе с дочкой Оксаной пришли навестить Нику — русская борзая тринадцать лет прожила в их семье. 27 марта ее не стало. Эмма Александровна одета во все черное и напоминает вдову.

— Я всегда говорила, что если заводить собаку, то только русскую борзую. Мы ведь с ней вместе на охоту ездили в подмосковное хозяйство. Там и охотником быть не надо. Жаль, только один раз съездили. Ника тогда лапу подвернула. Вы себе даже представить не можете, как красиво охота с борзыми выглядит! — Тут Эмма Александровна заметно оживляется. — Свора летит за зайцем… Правда, заяц тот оказался хитер и ушел в лес, для собаки это оскорбление — не поймать зверя. Я Нику спрашиваю: «Ну как же так?!» А она полевую мышку кладет передо мной, к ногам, мол, хоть что-то поймала.

Ника любила семгу и могла выговорить слово «мама».

— Последние месяцы она под капельницей лежала, у нее после перации был паралич задних ног, полгода носили ее на руках. Ветеринаров грамотных у нас мало, упустили мы время, — вспоминает Эмма Александровна. На памятнике у Ники короткая надпись: «Родная, любимая».

Фантазия

Как и полагается коммерческому предприятию, единственное ограничение на кладбище домашних животных — фантазия клиентов. Можно отличиться местом: захоронение на «Аллее героев», которая разбита справа от входа, у всех на виду, стоит в два раза дороже — десять тысяч рублей. Можно заказать церемонию прощания — в специальном зале стоит псевдокрематорий. Тело животного, как в голливудских фильмах, вывезут на специальном движущемся постаменте, и после траурной церемонии оно скроется за раздвижными дверьми. Только не в печи, а в кладовке.

Отдельной опцией идет музыка.

— Мы хоть целый оркестр привезти можем, — рассказывает Виктория. — Еще у меня визитка саксофониста лежит, подходящая музыка для похорон. Хотя обычно покупаем записи на выставке «Некрополь», которую каждый год устраивают на ВВЦ для работников ритуальной сферы.

В продаже есть дубовые и сосновые урны для праха. Из поселка Гжель привозят урны керамические: их умелец Юрий сам запекает и раскрашивает, может и портрет нарисовать. Если могилы и памятника мало, можно сделать еще и виртуальное захоронение: на сайте кладбища pet-memorial.ru разместить фото и некролог. Вот одно — посвящение йорку Эличке: «…никогда не забуду, как безысходно стекала моя нежность с кончиков пальцев и превращалась без лишних истерик в крик безголосый… так нестерпимо верить хотелось: это не с нами!!! это неправда!!! чаша та мимо!!! ты ж моя радость!!!!!!! неумолимо время бежало и уносило в стынущих лапах самой любимой на свете собаки всю мою нежность…» Стоит услуга тысячу рублей. Правда, на сайте grief.narod.ru занести сообщение и фотографии в книгу памяти можно бесплатно.

В скором времени на кладбище могут появиться семейные склепы. У той же Тамары в доме живут еще два кота, персидский Маркиз десяти лет и четырнадцатилетний норвежский Кузя.

— Коты без Таси очень скучают. Они очень дружили, хотя Кузя вечно Тасю воспитывал, а тот у них плюшевых мышей таскал.

Идею со склепами подсказали в Департаменте потребительских услуг, который курирует все кладбища в городе. Остальные новшества собирали по заграницам. Генеральный директор «Экологически чистой природы» Николай Раров специально ездил в Берлин, чтобы посмотреть, как хоронят там.

— А псевдокрематорий я на Митинском кладбище подглядел, — хвастает Андрей Журавлев, — договорился с людьми, разрешили посмотретьпотрогать.

Сейчас ЗАО строит еще одно кладбище — в Косино-Ухтомском районе. Там уже пять гектаров земли, 40% принадлежит городу — мэрия очень довольна, что в Москву пришла ритуальная цивилизация. В США, к примеру, более пятисот таких кладбищ, а самое старое и почетное — Харсдейл в штате Нью-Йорк — вмещает семьдесят тысяч могил. Еще в Америке при желании можно из пепла любимой собаки сделать искусственный бриллиант и вставить его в кольцо. Во Франции первое кладбище для домашних животных появилось в 1899 году в городке Аньер, где развлекался королевский двор, а в Великобритании до начала XX века собак аристократов хоронили на краю Гайд-парка.

В Куркино из аристократов лежит пока только шестнадцатилетний кот Кеша актера Мартынюка, того самого, который Пал Палыч Знаменский в «Следствие ведут знатоки». Но люди подтягиваются.