Общежитие Коммунистического университета

Общежитие Коммунистического университета было рассчитано на 1 075 студентов. Сейчас в нем живет менее 300 человек

История

Один из самых крупных конструктивистских комплексов в пределах Бульварного кольца был построен в 1929—1931 годах по проекту впоследствии репрессированного архитектора Григория Данкмана. Этот авангардный ансамбль создавался как общежитие Коммунистического университета национальных меньшинств Запада, находившегося в соседнем здании бывшего лютеранского Петропавловского училища. Университет, появившийся в 1921 году, готовил политических работников из представителей европейских национальностей, населяющих СССР. Были открыты польская, латышская, литовская, румынская, немецкая и другие школы.

Раньше в полуподвале общежития располагался тир длиной 50 метров, который также служил газоубежищем

Общежитие начинается с полукруглого строения, первоначально стоявшего на сваях и служившего столовой, и продолжается протяженными вниз по холму почти до Солянки жилыми корпусами, прерывающимися цилиндрическими вертикалями, где размещены лестничные клетки. Предполагалось, что здание общежития станет одной из ключевых построек трассы «Кузнецкое полукольцо», проектируемой по плану «Большая Москва». Но в 1935 году был утвержден сталинский Генеральный план, а через год прекратили свое существование все коммунистические университеты. Здание общежития получил Московский институт иностранных языков (сейчас Лингвистический университет).

Выигравший проект Григория Данкмана. Журнал «Строительство Москвы», No6, 1929 год

Воспоминания студентов 1930—50-х годов

Джозефина Крейвенас. Родилась в 1917-м в США, в городе Гудзон (штат Массачусетс), выпускница и преподаватель Московского института имени Мориса Тореза. «Мой отец, Крейвенас Иосиф Адамович, учился в Коммунистическом университете. По национальности он был литовцем. Папа приехал в 1927 году из США с группой товарищей-американцев разных национальностей, чтобы помочь в строительстве коммунизма. Я приехала со своей мамой в Москву из США в самом конце сентября 1933 года. В общежитии в Петроверигском еще, в общем-то, никто не жил — там продолжались отделочные работы. Все выходные осенью-зимой 1933—34 годов я, папа и другие студенты Коммунистического университета ходили на субботники с тачкой и достраивали здание. В 1934 году отец закончил университет и получил направление в Белоруссию. В 1937-м из Белоруссии я приехала учиться в Москву в Мориса Тереза на рабфак. Меня поселили в то же общежитие в Петроверигском, потому что у меня был маленький ребенок. Декан мне помог — дал ордер на комнату 168. Комната была одна на трех человек. Я жила там с мамой и маленькой дочкой. Условия в общежитии были очень хорошими. Все знакомые из института, и не только из института, приходили к нам принять душ с горячей водой. Даже в войну у нас была горячая вода. Во время войны в нашем буфете бесплатно выдавали сырую крапиву и ботву свекольную для еды. Мы на переменах бегали и ее жевали. В сильные морозы занятия со студентами переносили в мою комнату. В 1943 году я окончила вуз и стала работать преподавателем в Мориса Тереза. А в общежитии продолжала жить до конца 1940-х годов».

Никита Кривошеин. Родился в 1934 году во Франции в семье белых эмигрантов, в 1947 году вместе с семьей переехал в СССР, поступил в Институт иностранных языков, в 1971 году вернулся обратно в Париж. Переводчик. «Общага Иняза в Петроверигском в начале 1950-х была по сравнению с подобными студенческими заселениями для иногородних местом «номенклатурным». Его обитателям завидовали постояльцы старого общежития МГУ на Стромынке, не говоря о тех, кому посчастливилось пребывать в окраинных студенческих поселениях технических вузов. Конструктивистское здание 1930-х годов, очевидно задуманное в духе коммунального предкоммунистического житья «вместе-сообща», состояло из комнат, вмещавших не тесно по четыре человека, никак не более. Другие институты помещали своих учащихся по 15—20 человек в комнату. Режим содержания студентов был, соответственно, жестче, чем в дру­гих общежитиях, — на шум, грязь, пустые бутылки было табу. Неукоснительное закрытие дверей в 22 часа, хоть где хочешь ночуй. Иногда проходили вечера самодеятельности или ­лекции. Уже после 1953-го кому-то знавшему, что у меня есть несколько книг об импрессионистах, пришло в голову попросить меня на таком вечере об этой живописи рассказать, что я и сделал. Скандал вышел непомерный, дошло до ректора института, сталинистки Пивоваровой. Досталось не мне, а тем, кому в голову этот вечер пришел. Контингент — в основном провинциалы, принятые по путевкам-рекомендациям райкомов комсомола, большое количество фронтовиков, лет далеко за 30. С ними хорошо выпивалось. Скверные воспоминания остались о северных корейцах. Тот, который нам достался, перед сном вставал в позу плаката и громко на своем языке декламировал оду Ким Ир Сену. Отговорить его было невозможно».

Лестничные клетки сохранились с 1930-х годов

Студенты МГЛУ

Сейчас в здании располагается общежитие для российских студентов Лингвистического университета. По их рассказам, комнату здесь получить сложно, и практически все иногородние вынуждены на первых курсах снимать квартиру.

Мария Юнилайнен. Приехала из Петро­заводска, учит итальянский и англий­ский языки. «Я написала тонну писем, чтобы попасть сюда. На первом курсе вообще нереально поселиться. Здесь живут только очень пробивные ребята. Наша общага называется Домиком фей, так как тут в основном девочки и они ходят во всяких розовых одеждах, спускаются вниз в душ в халатиках мимо изумленных студентов, которые учатся на первом и втором этажах».

Принцип домов-коммун — зонирование зданий: в корпусах были комнаты студентов, в торце секции — санитарный блок

Федор Кокорев. Приехал из Самары, учит китайский язык. «Мне пришла идея собрать людей с нескольких этажей, чтобы всем вместе читать любимые стихи. Мы читаем много разных стихотворений, начиная с Пушкина и Лермонтова и заканчивая Верой Полозковой и авторами, которые публикуются в сети. Cобираемся на лестничной площадке и используем стол вместо табуретки».

Руины

Несмотря на то что ансамбль зданий общежития является объектом культур­ного наследия регионального значения, одна треть комплекса уже долгое время находится в полуразрушенном состоянии. Еще несколько лет назад на руинах собирались студенты. Сейчас часть здания с прилегающей территорией закрыта.

Жилой корпус раньше был связан с корпусом столовой, а через него с учебными помещениями университета

Николай Васильев, искусствовед, коор­динатор проекта «Москонструкт», посвященного московскому авангарду: «Видно, что Данкман был архитектором очень высокого уровня, и проект у него получился неординарным, редкого качества проработки. Этот комплекс, несмотря на все потери, сохранился неплохо. В той части, которая уходит вниз в сторону Яузы, был пожар, после которого пытались здание восстановить. Там, к счастью, нет катастрофической ситуации, но требуется серьезный ремонт, реставрация-реконструкция. Если выделять 20 лучших конструктивистских зданий Москвы, то общежитие войдет в их число. Здесь можно сделать смотровую площадку на крыше. У нас смотровых площадок в Москве — по пальцам одной руки можно пересчитать, тем более в центре. Можно сделать интересное жилье или отель. А сейчас это зона отчуждения в самом центре».