Ночлежный дом Елизаветы Ярошенко с палатами XVII века

Ночлежный дом Елизаветы Ярошенко с палатами Емельяна Бутурлина

Малоэтажные строения на пересечении Подколокольного переулка и Хитровской площади появились в 1836–1866 годах. К ним примыкает закрытая железными воротами арки дворовая часть, первый этаж которой относится к середине XVII века, а живописная внешняя галерея — к 1920-м годам.

За четыре века своей истории палаты, построенные стольником Алексея Михайловича, горели, перестраивались, заселялись князьями, военными, обносились дешевыми доходными домами, превращались в ночлежку для переписчиков театральных пьес и мастерские для художников. Но, несмотря на все беды и трансформации, лишившись практически всего древнерусского декора и старого второго этажа, покрывшись штукатуркой XIX века, палаты сохранились и являются сейчас единственным в Москве жилым помещением такого возраста.

Палаты Емельяна Бутурлина

До наших дней сохранился первый этаж каменных палат царского придворного Емельяна Бутурлина, участвовавшего в соборе 1613 года, избравшем на царство Михаила Романова. В 1630–40-е годы Бутурлин входил в число стольников, прислуживавших князьям и царям во время торжественных трапез, в 1648 году принимал участие в обряде бракосочетания царя Алексея Михайловича, а в 1650-х годах возглавлял отряд казанских дворян в походе на Литву. На пике своей карьеры Емельян Бутурлин не только построил богато декорированные двухэтажные каменные палаты с видом на Кремль, но и обновил соседнюю церковь Николы в Подкопаях. К тому же Бутурлину принадлежал сад, находившийся на месте современной Хитровской площади.

На фасаде древней части дома, выходящем во двор, сохранились изразцы с изображениями птиц и следы от наличников. Сейчас там живет художник-скульптор Николай Аввакумов, который как раз и обнаружил за слоем штукатурки древнерусскую кладку: «Я всегда предполагал, что этот дом в основе своей древний и интересный. Здесь толщина стен — 1,20 метра. Такой толщины в домах XIX века не бывает. Несомненно, здесь были сводчатые помещения, которые давили на стены, и для стабильности конструкции была задана такая толщина. Штукатурка была в плохом состоянии и в нескольких местах нависала. И вот однажды я выхожу, а над моим средним окном отвалился большой пласт штукатурки. Там открылась характерная кладка и размер кирпича, который сразу позволял датировать дом XVII веком. Снаружи он выглядит как рядовое здание, построенное после пожара 1812 года. Я посоветовался со своими друзьями-реставраторами. Одни мне говорили оформлять дом как памятник, другие, напротив: «Замажь все. У людей всегда появляются проблемы с разными охранными организациями, если они живут в памятниках». В этот же год были проведены историко-архитектурные исследования, и дом был включен в список вновь выявленных объектов культурного наследия. А в ноябре 2009 года Лужков подписал постановление о признании владения памятником истории и культуры. Изразцы относятся ко времени правления Алексея Михайловича. Но они дошли до наших дней разбитыми. То, что мы видим на фасаде, — это все, что от них сохранилось. Их разбивали в середине XVIII века после пожара молотками. чтобы заложить ниши верхушек наличников. А изразец гладкий, и работники его просто решили побить, чтобы было сцепление кирпича».

Дом Аграфены Львовой, князей Волконских и губернатора Платона Степанова

После пожара середины XVIII века палаты лишились не только крыльца и парадного декора, но и второго этажа, который отстроили заново из старого кирпича. Дом приобрел новый декор, перекликавшийся с внешним убранством барочной колокольни церкви Николы в Подкопаях. Декор XVIII века, в свою очередь, был уничтожен реконструкцией после пожара 1812 года.

На протяжении XVIII–XIX веков дом менял владельцев очень часто. Среди многочисленных хозяев выделяются Аграфена Львова, жена Алексея Львова, стольника царицы Прасковьи Федоровны (которая была супругой царя Иоанна Алексеевича и матерью императрицы Анны Иоанновны), и прабабушка декабриста Александра Одоевского; майор лейб-гвардии Преображенского полка Федор Ушаков; князья Волконские и Шаховские.

В 1868 году владение приобрел губернатор Архангельской области Платон Степанов. К тому времени средневековые палаты уже оказались во дворе построенного в 1836–1866 годах малоэтажного доходного дома с лавками и стали называться надворным флигелем.

Ночлежный дом Елизаветы Ярошенко

В 1872 году Степанов передал владение своей дочери Елизавете — богатая помещица, жена химика Василия Ярошенко, она с семьей жила в имении в Калужской губернии и выписывала туда итальянских и французских садовников. Вряд ли Елизавета Ярошенко хоть раз заглянула в свое домовладение на Хитровской площади, которая уже тогда превратилась в большую биржу труда, в основном для крестьян из нечерноземных губерний. Согласно духовному завещанию, в доме в начале 1870-х годов размещались пять чайных, а также скобяная, винная и овощная лавки, квартиры небогатых торговцев и ремесленников, ночлежки и даже покойницкая.

Люди, прибывавшие в Москву на заработки, снимали у арендаторов места в ночлежных комнатах за 5 копеек в сутки. В 1898 году А.Г. Петровский в брошюре «Хитров рынок, его санитарное и общественное значение» писал: «Если вы войдете днем в один из ночлежных домов Хитрова рынка, то вы всегда, особенно в холодную погоду года, застанете здесь довольно много народа. Обыкновенно у окна пристроился какой-нибудь местный ремесленник. Там работает сапожник-починщик, ухитряющийся чинить обувь, пришедшую в совершенно негодное состояние; здесь какой-нибудь старик делает цепочки из проволоки. В другом месте вы видите скульптора, отливающего гипсовых кошек с качающимися головами и раскрашивающего их почему-то мазками красной краски, ибо на таких неестественно пестрых кошек существует большой спрос. Здесь делают также корзиночки из стружек, бумажные рамки, клеят коробочки.... Часов с шести вечера в субботу, когда начинается пропивание заработков, шум в ночлежной квартире, постепенно усиливаясь, доходит до крайних пределов. Крики, песни, визг женщин, плач детей, ругань, ссоры и драки — все это создает тот невообразимый хаос, попав в который, свежий человек не мог бы себе представить, что здесь могут жить люди.... Сплошь и рядом вы можете видеть лежащих рядом мужчин и женщин, жалкие лохмотья которых едва прикрывают их тела. Тусклый свет полуразвернутых ламп едва пробивает насыщенную зловонными парами атмосферу квартиры».

О доме Ярошенко Петровский сообщает следующее: «Дом Ярошенко занимает угол между Хитровской площадью и Подколокольным переулком. В нем заключается 32 ночлежных квартиры. Население его несколько отличается от населения дома Кулакова, и здесь можно встретить много мелких ремесленников и торговцев в разнос». Зимой рядом с домом всегда можно было найти ледоколов, ожидающих подработки.

Переписчики театральных пьес

Часть бывших палат Бутурлина занимали переписчики театральных пьес. Владимир Гиляровский, как и Петровский, отмечал благообразность дома Ярошенко по сравнению с остальными ночлежками площади: «В надворном флигеле дома Ярошенко квартира №27 называлась «писучей» и считалась самой аристократической и скромной на всей Хитровке. В восьмидесятых годах здесь жили даже «князь с княгиней», слепой старик с беззубой старухой женой, которой он диктовал, иногда по-французски, письма к благодетелям, своим старым знакомым, и получал иногда довольно крупные подачки, на которые подкармливал голодных переписчиков».

Именно сюда летом 1902 года совершили свой известный поход в поле артисты Художественного театра, работавшие над постановкой пьесы Горького «На дне». Художник Виктор Симов оставил воспоминания о посещении ночлежки: «В надворном флигеле, во втором этаже, в квартире номер шесть, состоявшей из огромной комнаты, разделенной сквозной дощатой перегородкой, одну половину занимали нищие, а другую — переписчики Рассохина (владельца театральной библиотеки. — БГ). Они работали в экстренных случаях ночи напролет... Это была огромная квадратная комната в пять окон; вокруг стен были сплошные нары, а на них в самых непринужденных позах кто сидел, кто лежал; некоторые чинили свои отрепья. Соседняя ночлежка, нищенская, была еще хуже. Там под нарами, на разостланных на полу грязных рогожах, ютились преимущественно женщины; тут же на протянутых над нарами веревочках, сушились грязные тряпицы, юбки и другие принадлежности женского туалета. Пол был отвратительно грязен и блестел от мокроты. Нога ступала в мокрую грязь так же мягко, как на улице...»

Воспоминания о посещении ночлежки переписчиков театральных пьес оставил и Константин Станиславский: «В самом центре большой ночлежки находился тамошний университет с босяцкой интеллигенцией. Это был мозг Хитрова рынка, состоявший из грамотных людей, занимавшихся перепиской ролей для актеров и для театра. Они ютились в небольшой комнате и показались нам милыми, приветливыми и гостеприимными людьми. Особенно один из них пленил нас своей красотой, образованием, воспитанностью, даже светскостью, изящными руками и тонким профилем. Он прекрасно говорил почти на всех языках, так как прежде был конногвардейцем...»

А.Г. Петровский так описывал цех переписчиков из надворного флигеля: «Переписчики живут обыкновенно артелью в 10–20 человек, во главе с избранным из своей среды заправилой — «батырем»... При работе с раннего утра до поздней ночи можно успеть переписать не более одного акта. Если вы войдете в квартиру писцов вечером, то вы увидите их, сидящих у нар и усердно работающих при тусклом свете керосиновых ламп, смутно озаряющем все окружающие предметы в душной и влажной атмосфере ночлежной квартиры».

Жители палат в 1920-е годы

В 1920-е годы ночлежные дома Хитровки были ликвидированы. В освободившиеся помещения въехали новые жители. Одним из них был инженер Даниил Матвеев, родившийся в 1885 году в Бессарабской губернии, служивший в Томске и приехавший в Москву в 1924 году для развития радификации страны. В столице Матвеев получил квартиру в надворном флигеле бывшего дома Ярошенко. Его внук Виталий Матвеев, старший научный сотрудник ИХФ РАН (родился в 1960 году), до сих пор живет в квартире деда. Он вспоминает: «Папа мне рассказывал, что, когда дед приехал, здесь была просто дыра в стене, никаких галерей не было, и бабушка, которая с ними приехала, была вынуждена лезть по приставной лестнице на второй этаж. Даже полы пострадали — все сожгли во время Гражданской войны, потому что топить было нечем. Когда делали ремонт, упала стена — и бабушка обнаружила за ней скелет.

Когда разогнали ночлежников, далеко не все уехали. Во дворе жил начальник карманников этого рынка. Он очень уважал дедушку, и несколько раз бывало, что, когда у дедушки воровали кошелек, он обращался к этому человеку — и дедушке в момент все возвращали. А бабушка в 1920-е годы принимала участие в общественном движении за строительство туалетов на рынке».

У семьи Матвеевых сохранились договор и акты 1924 года, подписанные при передаче квартиры в аренду Даниилу Матвееву. Согласно договору, арендатор был обязан провести ремонтные работы за свой счет. После Гражданской войны и, очевидно, относительно долгого запустения квартира на втором этаже бывшего дома Ярошенко представляла малопривлекательную картину, зафиксированную в акте от 19 сентября 1924 года: «...Входная дверь разбита, полы провалились и сгнили, печи разрушены и представляют собой развалину, рамы, как летние, так и зимние сгнили и стекла выбиты, потолок и стены грязные, штукатурка истрескалась и местами отвалилась, уборной нет, водопроводные трубы и кран текут — в общем квартира представляет из себя развалину, совершенно не пригодную для жилья...» К ноябрю Даниил Матвеев сумел завершить самые необходимые ремонтные работы, а к лету 1925 года окончательно привел все в порядок. В 1920-е годы не без его участия были построены сохранившиеся до наших дней открытые галереи.

Коммуналки

В 1930-е годы квартиры дома были превращены в коммуналки. По соседству с Матвеевыми в разное время жили изобретатель лазера Николай Басов и художник по костюмам из Театра Станиславского и Немировича-Данченко Елена Архангельская.

Виктор Песков, журналист (родился в 1936 году, в 1972 году выехал из дома): «Каждую квартиру заселяли семьями, вплоть до десяти семей жили в одной квартире. Мать приехала в Москву из Саратовской губернии в 1923 году, а в начале 1930-х годов поступила на работу в Метрострой и получила тут комнатку. У нас были очень дружные отношения с соседями. В 1945–46 годах в выходные дни мы собирались семьями, брали самовары, патефоны и шли на Курский вокзал, чтобы отправиться на природу — на берег речки. Расстилали одеяла, выставляли закуску. Наша соседка, тетя Феня Бородецкая из соседней квартиры, хоть и была еврейкой, но песни украинские прекрасно пела! Она даже выступала в Большом театре, когда там был концерт самодеятельности.

Помню нашу соседку Веру Абрамовну Спектор. Я был безотцовщиной, и мать работала все время. И уроки я практически не готовил, запустил школу. Так она меня взяла под контроль, за шкирку затаскивала в свою комнату, чтобы я уроки делал. Я бы и школу не кончил, если бы не Вера Абрамовна.

У нас шла очень бурная дворовая жизнь. По всей Хитровке играли в казаки-разбойники, вплоть до Маросейки бегали. Со двором через площадь у нас были напряженные отношения, я бы сказал фронтовые. Тут такие бои были! У них были шикарные рогатки. Они ими могли и глаз выбить. Однажды выстрелом из рогатки угол кирпича у нашего дома выбили. А мы просто камнями кидались. А стали постарше, начали играть в футбол двор на двор.

Наш двор был более культурным и спокойным, чем остальные в округе. Матери на работе, отцы на фронте или их нет — так соседи кормили чужих детей, уроки с ними делали. Весь двор друг за друга был. В 12-й квартире жил пацан по прозвищу Горшок. Он убежал на Солянку и там выпал из окна. Ему было лет десять. Так его весь двор хоронил. Скидывались, поминки устраивали.

Мы сами здесь организовали самодеятельный пионерский отряд. Никто не приходил, не агитировал. Борька Орехов был заводилой, я — барабанщиком. Нам дворники отвели небольшую комнатку. И мы ходили по Покровскому бульвару с барабанами.

В 1950-е годы у церкви в Подкопаях копали и прокладывали газопровод. А там было старое кладбище. Так мы черепами в футбол играли. Несознательными пацанами были. А на ночь на стол для лото во дворе ставили череп и кости. Когда взрослые выходили утром на работу, на столе все это красовалось. А еще кому-нибудь на подоконник череп ставили. Ночью мы надевали маски, брали череп, подходили к окну, где сторож сидел, и все это ему показывали. Он спросонья и с испугу чуть в обморок не падал. А потом в милицию начинал звонить. И мы деру оттуда».

Современная жизнь

К 1970 году коммуналки расселили, и на первом этаже надворного флигеля разместились мастерские художников-графиков Анатолия Якушина и Юрия Иванова. Несмотря на то что население дома сейчас не так многочисленно, как раньше, дворовая жизнь не прекратилась.

Николай Аввакумов: «Совсем недавно этот двор был проходным и воспринимался как улица. На Хитровской площади стоял колледж. Учащиеся брали пиво и компаниями от 10 до 40 человек здесь стояли. Весь двор был в пивных бутылках. Как-то изредка бывали даже какие-то драки. Двор не освещался, и ночью было просто страшно ходить. Кроме того, во двор вламывались периодически съемочные группы, которые снимали преступные разборки, погони со стрельбой, блокаду Ленинграда, оборону Сталинграда. Мы стали думать, как можно решить этот вопрос. Мы обзавелись разрешением и поставили на свои деньги забор с воротами. И произошло непонятное изменение. Люди почувствовали, что двор — это часть их дома, что он принадлежит им. Начались сначала робкие, а потом и постоянные мероприятия во дворе. Люди выносят столы. Приход Трех святителей проводит свои праздники для детей — и зимой, и весной. Потом здесь находятся регентские курсы, которые возглавляет Евгений Кустовский. Вокруг него сплачиваются творческие люди. Когда тепло, ставятся столы с домашней едой, люди поют под гитару. Тут жил студент режиссерского отделения ВГИКа Егор Кочубей, у него 9 мая день рождения. И они объединялись с Кустовским, выносили стол. Егор придумывал для гостей задания — нужно было на какую-нибудь тему сделать микроспектакль. Потом в вечерний час ходили смотреть салют. Мы даже тут кино показывали и всем двором смотрели. Арку занавешивали и проектор направляли.

Мы любим свой дом и двор и круглый год занимаемся благоустройством. Весной мы проводим субботники — убираем мусор, вкапываем землю, сажаем-пересаживаем, если надо, деревья, кустарники, цветы. Празднуем дни рождения, обычные и церковные праздники».

Объявление

Сдается комната в коммунальной квартире на втором этаже, без хозяев. Есть холодильник, стиральная машина, шкафы для белья и одежды, компьютерный стол и двухспальное место. 25 000 р. Возможна посуточная аренда — 1 500 р. в сутки. Телефон: 8 916 232 66 16.