Нефть и продовольствие

В моем личном списке городов, которые хотелось бы посетить, столица Азербайджана Баку занимала место где-то между Кемеровом и Черновцами. То ли это так пагубно подействовала пропаганда многочисленных друзей из армянской диаспоры, то ли это была психотравма, образовавшаяся после нескольких драк в юности с азербайджанцами, но Баку в моем подсознании представлялся каким-то кошмарным, прости господи, городом гоблинов. Попал я в него совершенно случайно.

Мы были с товарищем в Тегеране. В государственном учреждении, на входе которого висела жизнерадостная табличка «Disciplinary and Foreign Affairs Office» (то есть Министерство дисциплины и иностранных дел), офицер посмотрел на наши паспорта и, вместо того чтобы продлить нам визу, почти вежливо сказал:

–nbsp;Пошли вон, собаки.

–nbsp;Куда же нам идти? – спросили мы. – У нас сегодня заканчивается виза, мы не хотим гневить Аллаха, мы не хотим в зиндан.

– Идите пешком до афганской границы, — посоветовал офицер и позвал охрану.

Товарищ ненавидел самолеты больше, чем зиндан, а нам нужно было успеть выехать из этой исламской республики за шесть часов. До Турции было километров девятьсот, до Армении, из которой мы приехали, чуть меньше, до порекомендованного нам Афганистана больше тысячи, до Азербайджана же около шестисот. Мы заказали такси, заплатили явно по двойному тарифу семьдесят долларов (в Иране бензин почти ничего не стоит), и, как в плохих голливудских фильмах, где бомбы обезвреживаются за долю секунды до взрыва, мы пересекли границу в восемнадцать часов ноль минут. После строгого мусульманского воздержания Азербайджан показался шахским гаремом. Можно валяться на песке у Каспийского моря в одних плавках. Можно показывать локти — и никто не подумает, что ты демонстрируешь свои половые органы. Можно разговаривать с девушками, смотря им прямо в глаза, а еще на голые плечи и колени. Можно, наконец, пить, валяясь на песке, пиво, не боясь тюремного заключения. В пляжной кафешке приграничного города Астара под пение Наташи Атлас нам пожарили осетра и выдали по пите, в которой было запихано грамм по двести черной икры. Вместе с пивом и закусками ужин обошелся нам долларов в десять. Наконец детская мечта поиграть в таможенника Верещагина, уплетая ложками черную икру, реализовалась самым точным образом. Затем мы сели на рейсовый автобус и в шесть утра оказались в Баку. Хотелось найти гостиницу, выспаться, прогуляться по азербайджанской столице и скорее двигаться дальше в сторону милой сердцу Грузии. Сонные, ничего не понимающие, мы брели по старому городу, и места эти были ужасно знакомы. Как будто ты уже бывал здесь и точно знаешь, как устроены лабиринты этих восточных улочек. «Чьорт побери!» – крикнул товарищ. Мы стояли на улице, где Семен Семеныч Горбунков поскользнулся, упал, очнулся — и далее гипс. После этого открытия город Баку был немедленно одомашнен. Если там снимали «Бриллиантовую руку», это наш город. Несколько часов спустя пришлось констатировать, что среди всех закавказских столиц Баку — самый красивый, ухоженный и наиболее приспособленный для расслабления и позитивных вибраций город. То, что его в начале прошлого века называли восточным Парижем, это все-таки перегиб, но гулять по улицам — одно удовольствие. Помимо старого города, занесенного ЮНЕСКО в памятники мировой архитектуры, здесь сохранилась масса домов времен первой нефтяной лихорадки, когда в Баку добывалась почти половина мировых запасов нефти. Здесь очень много модерна, а можно найти и неоренессанс, и неоготику, и необарокко, и классицизм, и даже ампир.

Но первым делом, конечно, хочется отправиться к морю, которого уж точно не найдешь ни в Ереване, ни в Тбилиси. От порта вдоль Бакинской бухты идет проспект Нефтяников. Своему названию он вполне соответствует — это около пяти километров чистого гедонизма. Набережная утопает в зелени. На каждом шагу кто-то жарит шашлык, подают чай с чабрецом в стеклянных рюмках ормудах с дивными вареньями из орехов, кизила и белой черешни. Около сотни дедушек скучковались в скверике и играют с утра до вечера в нарды. Плюс пара угрожающего вида кабаков, устроенных на пришвартованных кораблях, с лабухами, поющими что-нибудь вроде «Плановая, плановая, симпатичная такая, стройная девчонка из Баку». Первые пять минут в таком заведении тревожно озираешься по сторонам, а затем обязательно кто-нибудь подмигнет, завидев приезжего, скажет: «Ала, что там сидишь такой грустный, иди скорей сюда, коньяк выпьем».

В этом расслабленном городе поразительно мало туристов. В закрытом исламском Тегеране люди с картами под носом и с фотоаппаратами на животе встречались куда чаще, чем в Баку. Здесь большая община экспатов, занимающихся нефтью, отвисающих по вечерам в специально для них открытых ирландских пабах, но туристов при этом — почти как в Колумбии. Когда какой-нибудь гостеприимный Мамед спрашивает: «Ала, зачем приехал?», честно отвечаешь —nbsp;«Я в отпуске, отдыхаю». На это Мамед хитро улыбается и говорит: «Э-э-э! Зачем Мамеда обманываешь?»

Отдельная тема — гастрономическая. Несмотря на то что в Москве азербайджанская кухня представлена в самом лучшем виде, все равно в Баку это совсем другое. Главный вклад азербайджанского народа в мировую кулинарию — это, конечно, супы. Кюфта, где в прозрачном бульоне плавают нежнейшие комочки бараньего фарша, с алычой, мятой, шафраном и горохом нут. Или пити по-шекински — суп с бараниной, каштанами и айвой. Это самая настоящая высокая кухня. А по утрам, после бескомпромиссного застолья с ветеранами карабахской войны, лучше всего, конечно, хаш — самое эффективное средство по борьбе с бодуном. Хаш превращает похмелье из муки в что-то очень приятное, ты его даже ждешь, чтобы потом таким приятным способом восстать к жизни.

Помимо азербайджанских заведений там масса очень аутентичных ресторанчиков с кухнями Ближнего Востока. Иракцы, ливанцы, сирийцы готовят вкуснейшую шаурму, хумус и чечевичный суп. И, конечно, здесь лучшие на всем пространстве бывшего СССР турецкие рестораны. Легче всего искать их в окрестностях площади Фонтанов, еще одной точки силы Баку. В каждом уважающем себя столичном городе должна быть пешеходная улица. В Баку такая улица не одна, а три, плавно переходящих друг в друга, с центром на площади Фонтанов. Это целый ритуал субботнего бакинского вечера. Женщины надевают вечерние наряды и неспешно переходят от одной пешеходной улицы к другой. Золото, леопардовые мини-юбки, ажурные чулки, глубокие вырезы и голые спины. Все это передвигается по бродвею в головокружительных количествах. Сердце начинает учащенно биться, и думаешь, что надо бы на следующие выходные снова отправиться в Баку.