Москва для москвичей

Тынянов пишет, как изменился состав Петербурга после 14 декабря 1825 года: «Перестали существовать люди двадцатых годов с их прыгающей походкой. Лица удивительной немоты появились сразу, тут же на площади, лица, тянущиеся лосинами щек, готовые лопнуть жилами». Этот материал БГ — попытка описать, из кого состоит нынешняя столица, опыт классификации москвичей образца 2011 года. В получившемся словаре много кого не хватает, а в описаниях велика мера условности. И главное, предлагаемые городские типы — это сумма самых ярких черт тех или иных типажей, и описанных персонажей, по счастью, в реальности не существует. Герои, которые эти типы иллюстрируют, — это живые люди, к предложенной классификации имеющие не самое прямое отношение. Попытки подобных типологий предпринимались неоднократно. Из недавних примеров — в 1845 году вышел альманах «Физиология Петербурга» под редакцией Некрасова с текстами о петербургских дворниках, шарманщиках и чиновниках. А за несколько лет до того Михаил Загоскин написал «Москву и москвичей», которая открывалась такими словами: «В Москве сливаются все отдельные черты нашей русской народной физиономии. Хлебосольство великороссийских дворян; страсть к псовой охоте степных помещиков; щегольство купцов; обожание всего чужеземного наших русских европейцев; безотчетная ненависть ко всему заморскому наших запоздалых староверов, которые не могут прожить без немецкой мадамы; ученость и невежество, безвкусие и утонченная роскошь».

Что в XIX веке, что сейчас в Москве едва ли не каждый горожанин почти невольно занимается подобным типированием — это способ отстроить собственное место в обществе, на глаз для себя определяя интеллигентного профессора, степного помещика, типичного трамвайного хама, немецкую мадаму или старушку «из бывших», которая наверняка подскажет, как пройти на нужную улицу.

И так же, как 150 лет назад «москвичами» Загоскина были все те, кто в город приехал и стал в нем жить и менять его, так и сейчас Москва — это не мифические коренные жители, которых уже не найти с лупой. А самые разные граждане, в основном откуда-то приехавшие, и это их — вернее, наш — общий город, хотите вы этого или нет. И по большому счету, с тех времен мало что изменилось в московской физиономии. Только прекрасные люди с прыгающей походкой в город так и не вернулись, а с лицами удивительной немоты все в порядке.