Мир фабрикам

Сто лет назад, в период расцвета российской индустриализации, никакого типового строительства еще не существовало. Каждый фабрикант заказывал свой, особый проект фабричных зданий. Над созданием этих проектов работали самые главные архитекторы. Например, здание Бадаевского (тогда еще Трехгорного) пивзавода строил Роман Клейн. Федор Шехтель спроектировал типографию для газеты «Утро России», а архитектор фон Ниссен создал фабрику по производству медных котлов. Позже обликом промышленной Москвы занялись архитекторы-авангардисты, например, братья Веснины и Константин Мельников. Постепенно промышленная архитектура вырождалась. Строительство стандартизировалось, и типичная фабрика превратилась в ряд тоскливых серых бетонных коробок. Впрочем, обыватель этого не видит: такие заводы находятся на самой окраине Москвы. А старинные фабрики, строившиеся у городских границ столетней давности, со временем оказались в самом центре города.

Эта близость к центру заводы и губит. В Москве с каждым годом становится все теснее и теснее. А заводы занимают драгоценную городскую землю. По статистике, на территорию промзон сегодня приходится почти 10% всей площади Центрального округа столица. А это — больше 600 гектаров земли. И никто не даст этой земле пропадать впустую.

Красная роза

В середине XIX века французский подданный Клод Жиро открыл в Москве фабрику по производству шелковых тканей. Неподалеку от фабрики жил Лев Николаевич Толстой. Такое соседство Льва Николаевича явно устраивало, благо давало вечный повод для горьких размышлений о тяжелой рабочей доле. «Против дома, в котором я живу, — писал Толстой в статье «Рабство наших дней», — фабрика шелковых изделий, устроенная по последним усовершенствованным приемам механики. Сейчас, сидя у себя, слышу неперестающий грохот машин и знаю, что значит этот грохот, потому что был там. Три тысячи женщин стоят на протяжении 12 часов за станками среди оглушительного шума и производят шелковые материи».

Лев Толстой умер, а женщины так и продолжали стоять за станками. В XX веке мануфактуру переименовали в Московский шелковый комбинат имени Розы Люксембург «Красная Роза», а вместо натуральных шелковых тканей стали выпускать дешевый ацетатный шелк. Работа фабрики прекратилась только в конце 1990-х годов, когда «Красная Роза» попала в руки инвестиционной компании «Нерль». В те времена эта компания славилась как один из самых хищных игроков на неспокойном рынке слияний и поглощений. Владельцы занялись выводом производства в Подмосковье. А новая жизнь фабричных территорий началась в 2003 году. Тогда одно из зданий «Красной Розы» арендовала галерея дизайна Artplay. Следом за Artplay в этом здании разместилось множество схожих по духу организаций: бары, кафе, архитектурные бюро, дизайнерские и художественные мастерские. Жизнь на улице Тимура Фрунзе забурлила. Почти каждый день здесь что-то происходит — то презентация альбома, то показ мод, то выставка современного искусства, то вечеринка.

Однако праздник, похоже, оказался коротким. Собственники территории объявили, что к 2011 году здесь разместится многофункциональный офисный комплекс — квартал «Красная роза». Здание, которое занимала Artplay, планируют снести уже в будущем году, оставив только выходящий на улицу Фрунзе фасад. Снесут и часть других фабричных зданий. То, что останется, реконструируют.

Красный Октябрь

Кондитерская фабрика «Красный Октябрь» находится прямо напротив храма Христа Спасителя, в пяти минутах ходьбы от Кремля. Впрочем, изначально здание фабрики находилось и вовсе напротив Кремля — на Софийской набережной. Там в 1867 году два компаньона-кондитера, Теодор Эйнем и Юлиус Гейс, построили небольшое здание для своей кондитерской фабрики «Эйнем». Производство быстро расширялось, пришлось занять земли по соседству, на Берсеневской набережной, и построить там еще несколько корпусов. Архитектором пригласили Александра Калмыкова. Он спроектировал еще и главное здание фабрики основных конкурентов «Эйнема» — братьев Абрикосовых. История замкнулась: теперь фабрика Абрикосовых называется Бабаевской и вместе с «Красным Октябрем» входит в холдинг «Объединенные кондитеры». И совсем скоро производство «Красного Октября» переедет на Красносельскую улицу, на территорию Бабаевской фабрики. А на месте «Красного Октября» появится жилой квартал.

— Три года на территории «Красного Октября» велись историко-архитектурные исследования, — рассказывает пиар-директор проекта «Красный Октябрь» Анастасия Подакина. — Памятниками архитектуры регионального значения были признаны три здания: два основных корпуса фабрики (те самые, что строил Калмыков) и императорский яхтклуб. Но в итоге получилось, что мы сохраним не только их, но и еще пять старых фабричных зданий. А еще мы нашли в архивах старые чертежи зданий на Болотной набережной, которые не успели построить до революции. Архитекторы будут использовать эти материалы в новом строительстве.

В старых фабричных зданиях впервые в Москве появятся лофты — жилые помещения большой площади, переделанные из промышленных помещений. Один лофт на территории «Красного Октября» уже есть. Он в здании лодочного сарая у императорского яхт-клуба, на самой стрелке Золотого острова. Его специально отделали заранее, чтобы показывать риелторам и потенциальным клиентам.

— Сейчас все начали обсуждать, сколько наши лофты будут стоить, — говорит Анастасия Подакина. — В прессе появлялись разные версии: и пятнадцать тысяч долларов за метр, и двадцать. На мой взгляд, тут было бы неправильно вести расчет в квадратных метрах. Ведь из-за специфики промышленной архитектуры двух одинаковых лофтов существовать не может. А значит, следует говорить не о цене одного квадратного метра в абстрактном лофте, а о стоимости конкретного продукта. Так что о цене поговорим в следующем году. А вот то, что спрос на такие помещения будет высоким, это точно. По крайней мере заявки на покупку этого лофта уже поступали. Но мы пока его не продаем.

На чертежах и макетах проект реконструкции территории «Красного Октября» выглядит аккуратно: исторические здания на месте, высота домов из окружающей застройки не выбивается.

Однако тревога все же остается. Ведь проекты новых зданий, которые будут окружать сохранившиеся корпуса «Красного Октября», еще не готовы. Неизвестно даже, какие архитекторы будут их делать: «Гута-Девелопмент» объявит их имена только в начале следующего года.

Новоспасский двор

В самом начале XIX века на окраине Москвы, в Кожевнической слободе, некий швейцарский предприниматель Бухер купил небольшой участок земли, чтобы построить ситценабивную мастерскую. Дела у Бухера шли хорошо. Особенно после того, как он пригласил на должность управляющего опытного специалиста по покраске тканей Георга Штейнбаха. Штейнбах прожил в России до 1847 года и решил вернуться на родину, в Эльзас. А за главного вместо себя оставил зятя Эмиля Цинделя.

Под руководством Цинделя мануфактура стала самым крупным и самым лучшим в России предприятием по выпуску набивных тканей. В статистическом обозрении промышленности Московской губернии об этом предприятии писали так: «На этой первоклассной ситцевой фабрике находилось новейшее оборудование для набивки тканей. Набивные изделия разных цветов и узоров отличались качеством работы и равнялись с лучшими заграничными товарами».

Сто лет спустя ситец носить перестали. С фабрикой надо было что-то делать. Владельцы предприятия трезво рассудили, что жилой квартал в этом районе вряд ли будет пользоваться успехом, и решили устроить в помещении фабрики бизнес-центр. Проект назвали «Новоспасский двор», а работать над его созданием пригласили архитектора Игоря Лапунова. Лапунов очень впечатлился историей фабрики и решил, что бизнес-центр должен стать достойным наследником мануфактуры.

— Чтобы обозначить то, чем мы занимаемся, мы сами придумали новый термин: «воссоздание», — объясняет архитектор. — Воссоздаем мы не строения, а среду. Что на нашей территории изначально было? Кожевническая слобода. То есть люди занимались выделкой кож. Затем что было? Ситцевая фабрика Эмиля Цинделя. И в советские времена коммунисты продолжили дело Эмиля Цинделя. А теперь продолжим мы. Поэтому в термине «перепрофилирование» я не приемлю приставку «пере-». Мы ничего не «пере-»! Здесь и раньше обрабатывали информацию, вели бизнес — и теперь люди здесь будут заниматься тем же самым.

Несмотря на то что воссоздание строений, по мнению Лапунова, дело не самое главное, фабричные здания он переделывал очень бережно. Старинную кирпичную кладку стен оттенили современным бетонным цоколем, на стене висит изящная металлическая монограмма ЭЦ — так в свое время выглядел товарный знак мануфактуры. Работа над созданием комплекса еще не закончена, все будет готово только к Новому году.

Яндекс

Здание ткацкой фабрики в Рогожской слободе строил архитектор Константин Терский для купца Василия Филиппова. Специализировался Терский по театральным зданиям, так что и фабрику постарался сделать нарядной и даже изящной. Если судить по старинным фотографиям, у него это получилось.

«В 1897 году фабрика работала 261 день в году (остальные дни были воскресными и праздничными). Здесь трудилось 195 мужчин и 86 женщин. Имелась одна паровая машина мощностью 76 лошадиных сил и три паровых котла. Фабрика сжигала дров на 1 000 рублей и минерального топлива на 7 500 рублей». Эта статистика взята с корпоративного сайта компании «Яндекс», которая арендует эту фабрику, а заодно собирает по архивам ее историю.Реконструировали почти разрушенную фабрику архитекторы Вера Бутко и Антон Надточий, поста равшись сохранить как можно больше старинных деталей, сделав при этом помещение удобным для современного офисного труженика.

Арма

Завод «Арма» построили два предприимчивых иностранца — голландец Букье и англичанин Голдсмит. В 1864 году Московская городская Дума объявила конкурс на организацию в Москве сети уличного газового освещения. Этот конкурс выиграла созданная Букье и Голдсмитом фирма Сity of Moscow Gas Company Ltd. Компаньоны проложили по центру Москвы газопроводную сеть и установили 3 000 фонарей. Природным газом тогда не пользовались, а добывали коксовый газ из каменного угля, поэтому пришлось соорудить еще и завод. Место для него выбрали специально поближе к железнодорожным путям, потому что каменный уголь для производства газа привозили из Англии.

В начале 1940-х Москву стали снабжать газом с природных месторождений, так что газодобывающий завод стал не нужен. Вместо коксового газа здесь стали производить арматуру для газовых и водопроводных труб. Так «Арма» и дожила до начала XXI века. К тому времени производство разладилось, и заводские помещения стали сдаваться в аренду. Такое в конце 1990-х — начале 2000-х стало происходить почти на всех промышленных предприятиях. Поскольку реконструкцией зданий в то время никто особенно не занимался, то и арендаторы были непритязательные. Конторские помещения снимали небогатые фирмы, в цехах открывались автосервисы и оптовые склады. Но на «Арме» все пошло по другому сценарию. Среди обычных арендаторов затесался модный дизайнер Денис Симачев. Вместе с ним по соседству открыла производство дизайнер Катя Гомиашвили. Затем на территории завода открылся ночной клуб «Газгольдер», дизайн-студия, художественная галерея, шоу-рум, несколько кафе и модных магазинов. Об «Арме» стали писать в светской хронике и архитектурных журналах. Впрочем, остальные арендаторы, которые не имеют никакого отношения к искусству и шоу-бизнесу, с территории завода тоже никуда не делись. Так они и сосуществуют до сих пор. В начале этого года мэр Москвы подписал постановление о реорганизации территории завода. Но осуществлять это постановление пока не начинали.

Винзавод

Буквально за забором «Армы» находится еще одна старинная фабрика из красного кирпича. Сейчас там вовсю идет стройка, пахнет краской и штукатуркой.

До революции в этих зданиях работала пивоварня «Московская Бавария». Точнее, это была торговая марка, под которой завод выпускал пиво. Официально предприятие называлось более солидно — «Русское товарищество пиво— и медоварения в Москве» — и было одним из самых больших пивоваренных заводов в России. В советские времена вместо пива тут стали разливать вино и коньяк.

Идея создать на территории завода центр современной культуры пришла в голову владельцу территории Роману Троценко еще несколько лет назад, но только сейчас подготовка проекта близится к завершению.

— Пять лет назад, когда завод был только что куплен, производство уже не работало и здания тихо разрушались. Мы долго пытались придумать, что здесь устроить и наконец решили сделать культурный центр, — рассказывает исполнительный директор проекта Софья Троценко. — Весной, перед тем как начать ремонт зданий, мы устроили здесь фестиваль граффити. Это был такой способ показать всем, что здесь было. А скоро ремонт завершится, и мы уже сможем показать, что получилось в итоге.

Проект реконструкции «Винзавода» придумал один из лучших современных архитекторов России Александр Бродский. Посмотреть на то, как выглядит культурный центр, можно и до окончания ремонта: несмотря на то что «Винзавод» еще не заработал в полную силу, тут периодически проходят разные акции. На днях здесь, например, прошел показ авангардной моды. А ближайшим крупным мероприятием станет выставка «Верю», куратором которой будет художник Олег Кулик. Экспонаты разместятся в глубоких сводчатых подвалах, где когда-то хранились бочки с вином.

Население «Винзавода» растет. В ближайшем будущем сюда планируют переехать главные галеристы Москвы — Марат Гельман, Айдан Салахова, Владимир Овчаренко. Самая большая в Москве фотостудия уже работает, скоро откроются кафе и магазины. В общем, жизнь кипит. На заводах иначе не бывает.