Манильский связной

Вот говорят: моменты счастья. Счастливые, так сказать, мгновения. Мне это непонятно. Почему моменты? Сколько счастья купишь, столько его и будет. Вот я и купила себе путевку на Филиппины.

Лапу-Лапу и лапу-лапу

Первую бешеную порцию счастья мне выделили уже в первый же вечер в Маниле, в рыбном ресторане.

Это было так: выхожу из такси – и попадаю приблизительно в московский экзотариум. Слева стена с аквариумами, а перед ней на земле ведра, тазы и ванночки, в которых плещутся, ползают, а также лежат скопом и дышат морские штуки, которых Господь создал так много, что не позаботился даже дать им имен. Что это за коричневые палочки – сильно вытянутые овальные ракушки длиной с палец? «Мы называем их bamboo fish, они водятся только здесь, на верху Лусона, их нет ни на Палаване, ни на Себу, и почему это так, морские биологи не в состоянии объяснить». Значит, bamboo fish, а что еще? «Это рыба лапу-лапу, так же зовут нашего национального героя». Человек с безобидным именем не пожелал почему-то быть подданным испанского короля, и по этому поводу 28 апреля 1521 года Магеллан с командой из 60 человек немножко дрался с местными на острове Мактан, где Лапу-Лапу был вождем. Соратники Лапу-Лапу сначала ранили Магеллана в ногу, а потом сбежались и добили. Увидев такое дело, испанцы побежали на корабль и уплыли – и не приплывали еще сорок лет.

Рыба в тазу пахла тоненько морем, и ее так нежно обжарили, что она и на тарелке пахла так же. Ситуация омрачалась лишь тем, что филиппинцы приносят обед на общих тарелках – на всех, а уж потом каждый берет себе сколько хочет, но, к счастью, мои спутники больше налегали на жареную свинятину, и все обошлось: я съела эту лапу.

Ну хорошо, положим, это счастье было слишком плотоядным. Слишком гурманским, легко достижимым, кухонным.

Но потом пришли музыканты. Только не говорите мне, что вы бы ничего не почувствовали, когда вам на третьей бутылке сан-мигеля поют старую филиппинскую песню о любви.

Слишком дешевое на этот раз, как вам кажется? Пошловатое. Ладно.

Манила-ла-ла

А вообще-то, со счастьем здесь, как и везде, проблемы. Филиппинцы, которые хотят прожить долго, передвигаются по Маниле, зажав нос и рот платком: дышать нечем. Передвигаются чаще всего на джипни – маршрутных такси, представляющих собой модифицированные и удлиненные американские джипы. В каждую такую колымажку набивается человек по восемнадцать – и едут на работу.

Однако едут весело: джипни раскрашены в немыслимые цвета, украшены флагами и серпантином, и у каждого автомобиля есть имя. Чаще всего водители называют их в честь собственных жен или сестер и не реже – «Верой», «Надеждой» или «Удачей», резонно рассудив, что черт с ней, с женой, ты попробуй проживи без надежды.

Город состоит из тринадцати гигантских частей, пробки такие, какие Москве пока не снились. Самые жуткие возникают на шоссе, соединяющем бизнес-район Макати с северной и южной частями города. Объективно, чтобы попасть с юга на север, необходимо проехать по этой дороге. Но ездят по ней большей частью те, кто в Макати-сити и работает: клерки. Когда дошло до того, что многим из них так и не удавалось до конца рабочего дня попасть в офис, мэрия придумала нормальный план: пускать на шоссе в определенные дни недели только машины, в номерах которых есть определенная цифра, а остальные пусть ездят на работу на метро. Где-нибудь в покорной Европе такая уловка бы непременно сработала. В Маниле же рынок продаж автомобилей вырос в том году почти в два раза.

Пробка стоит до сих пор – мертвая. В ней стоят живые люди, которым на метро ездить – все равно что родину предать.

А город пел

Главное – не думать, сколько ты за день проглотила кубометров плотного и грязного воздуха. Прячешься в Макати, в кондиционированных шопинг-моллах. Разглядывая диски с музыкой, понимаешь, что ты в другом полушарии: ничего не понятно. Спрашиваешь продавца: молодой человек, а это что за диск? «Филиппинская музыка. Песни о любви». А этот? «Филиппинские песни». А что за песни? «О любви». Ну хорошо, а это? «О, это очень хорошая музыка, это старые филиппинские песни о любви». 

На следующий день по страшным пробкам добираешься до pearl market. Само местечко – ничего особенного, так, рынок и рынок. Атмосфера – как на какой-нибудь ярмарке в Коньково, то есть, собственно, никакой атмосферы. С тысяч маленьких лотков свисают гроздьями миллионы перламутровых камешков: круглых, овальных, продолговатых, белых, розовых, желтых, черных, крашеных, просто какой-то перламутровый мусор, собранный на лескуѕ А под стеклом, на прилавках и под прилавками – жемчуг. Жемчужина, за которой кто-то в Южном море нырял глубоко-глубоко, одна стоит в десять раз дороже, чем полкило ожерелий из перламутровых камешков. Я всегда считала жемчуг самым неинтересным, максимально буржуазным способом подчеркнуть женственность. Но вот держу я одну такую на ладони – и вдруг в глазах начинает плыть. Да нет же, не от жадности: переливы, знаете ли, у жемчуга – у него такие переливыѕ А потом нужно еще выбрать себе что-то. Чуть желтоватый или чуть розовый? Выясняется, что нужно выбирать тот, который будет на тебе светиться.

Из Манилы днем нужно выбираться, это факт. Можно посмотреть вулкан, внутри которого озеро, внутри которого вулкан и в жерле у вулкана опять озеро – Тааль. Вот вам его хоумпейдж: http://www.iml.rwth-aachen.de/petrographie/taal.html. До него от города на машине минут сорок. Он, кстати, действующий. И кстати, дело к вечеру. 

Коктейли пряные

Ночная набережная Manila Bay: фонари – зеленые, голубые и розовые. На набережной – кафе, в каждом – сцена и кто-нибудь поет по-английски. Не только потому, что Филиппины были американской колонией. А потому, что каждый здесь сызмальства приучен к караоке, где субтитры на английском. Идешь, пока не услышишь приятный голос, останавливаешься, садишься и слушаешь. Так мы и поступили. Одна беда – на набережной не продают крепкого алкоголя, поэтому мы перемещаемся в Malate, где колониальные двухэтажные домики – все сплошь бары. После третьей маргариты я наконец решила поговорить всерьез с филиппинцем, который все эти дни был мне гидом и другом.

Почему в Маниле автостоянки на втором этаже (потому что нельзя копать, когда живешь на одном уровне с морем), и как образовались лагуны (они раньше были пещерами), откуда в Маниле столько нищих (они приехали с островов и не могут вернуться в деревню, потому что каждый будет говорить им: «Вот видишь!»), когда и сколько давать на чай, и почему филиппинцы так любят гостей...

Дышать совершенно нечем, мы сидим на площади Adritica Circle и пьем местный ром, потому что Филиппины – это sugar producing country. Под утро появляются москиты, собеседник никак не может поверить, что в Сибири точно такие же. «Приложи лед к укусам». Я послушно вожу кусочком льда по ноге. Прибывшие с островов спят вокруг нас на газонах. В половине пятого гаснет вывеска Cafe Havana напротив, а в семь у нас самолет. Но все непросто: в Маниле в пятницу в пять утра свободных такси нет. Открыто все, танцуют все...

В туристическом бизнесе принято считать, что вряд ли кто-то полетит в Манилу специально – город служит для туристов лишь перевалочным пунктом на пути к райским островам. Там ничего, на островах. Не скучно. Просто некоторые любят именно города – специальной любовью.