Люди в сером

Несколько дней подряд по телевизору показывали милиционеров-оборотней. Про них говорили по радио и писали в газетах. Оборотни подкидывали мирным людям героин и оружие, вымогали взятки, а потом хорошо жили, сидя на золотых унитазах. Захотелось побольше узнать о милиции, расширить кругозор. Людей в сером я видел и раньше – в телевизоре, в сериале «Менты», и в окне своего автомобиля: они меня останавливают почти каждый день. Но, учитывая такой разгул героина, оружия и унитазов, знаний моих явно недостаточно. И я напросился подежурить с милицией хотя бы одну трудную ночь, чтобы получше узнать ее будни. Меня согласились принять на улице Литвина-Седого, в отделе внутренних дел «Пресненский».

В 20 часов 30 минут я попал на развод дежурной смены. В комнате, похожей на школьный актовый зал, сидит больше десятка сержантов милиции. Вид у них скучноватый. Перед сержантами возвышается сцена, а на ней за столом – три офицера. Сидящий с краю командир взвода патрульно-постовой службы зачитывает собравшимся сводку происшествий, чтобы довести до личного состава драматичность текущего момента.

– Двадцать пятого ноль шестого в четырнадцать тридцать у станции метро «Краснопресненская» неизвестный сорвал с груди девушки мобильный телефон, после чего скрылся, – монотонно читает свою бумажку лейтенант. Сержанты не вздрогнули, не испугались, но и не повеселели. Руки их не потянулись к планшетам, чтобы срочно записать подробности только что описанной беды большого города – видно было, что случай не поразил их. – Приметы: кавказской народности, на вид 20–25 лет, рост 160–165, волосы короткие. Одет: черная рубашка, черные брюки. Другие приметы устанавливаются.

«Негусто, – думаю я. – Такого сразу не найдешь, не подкинешь ему героин».

Что подумали сержанты, я понять не успел, потому что дверь в зал открывается и входит высокий крепкий мужчина в штатском. Он молча поднимается на сцену, садится за стол. Обстановка становится еще более натянутой.

– Внимательно слушаем, товарищи сержанты, – не унимается выступающий. – Итак...

Вновь прибывший мужчина слегка морщится, обводит сидящих строгим взглядом и прерывает чтение:

– Для тех, кто не в курсе: я – начальник службы криминальной милиции отдела Виков Иван Владимирович. Хочу довести до сведения личного состава, что на нашей территории происходят вызывающие грабежи. На светофоре к остановившейся машине подходит человек в черной кожаной куртке и c капюшоном на голове, резким ударом сверла с победитовым наконечником разбивает правое переднее стекло и похищает с переднего сиденья сумку, после чего скрывается. В последнее время он совсем обнаглел. Не обращая внимания на сидящего на заднем сиденье в специальном кресле ребенка, разбил рядом с ним стекло и похитил лежавшие вещи. Приметы: кавказской наружности, рост 160–165 см, возраст 20–25 лет...

Отдав эти ценные указания, Виков покидает зал.

– Встать! Смирно! – слышится команда в зале. – Приказываю новой смене к охране общественного порядка... приступить!

Сержанты встают и идут приступать. В зале раздается неожиданно дружное пошаркивание ног.

 В 20.50 все мы добираемся до дежурной части. Там люди в сером получают под расписку бронежилеты и рации и затем рассаживаются по машинам. Машин четыре: два «Москвича», «Соболь» и древний «уазик». Я прикреплен к экипажу «Соболя» из двух старших сержантов: одному лет сорок, зовут его Володей, и он управляет машиной, второму – 28, зовут Aлександром. Оба милиционера настроены вполне мирно, даже меланхолично. Выехав на Шелепихинскую улицу, они медленно едут по дворам и смотрят, что происходит. Я, напротив, напряжен. Мне кажется, что я вижу в шесть, в десять раз больше. Все-таки мне предстоит ловить злодея ростом 165 сантиметров в черных штанах и рубахе, да к тому же еще и с победитовым сверлом. Как знать, быть может, меня ожидает схватка.

Часа два проходят без борьбы с преступностью. Я даже успокаиваюсь и задремываю. Останавливаемся: у какой-то припаркованной «Газели» открыто окно. Осматриваем подозрительную машину. Ни героина, ни оружия, ни даже золотого унитаза. Закрываем окно, захлопываем дверь. Едем дальше. Уже совсем темно. Но город не подает признаков криминальной жизни. И вдруг в машине верещит рация.

– 16-80, ответьте!

Aлександр:

– На приеме!

– Следуйте к метро «Краснопресненская». В кафе громко играет музыка, жители жалуются. Разберитесь там.

«Началось», – думаю я. «Соболь» мчится к метро. Ехать, впрочем, недалеко. Через пару минут мы уже на месте. Тишина. Ни людей, ни музыки. Aлександр тянется к рации и вдруг вскрикивает:

– Опаньки!..

Мы оборачиваемся. Вот он! Слегка покачивается! Кавказской наружности! Рост примерно 165 сантиметров! Черная куртка! Черные брюки! Правда, расстегнутые. Потому что он стоит у продуктовой палатки и справляет на ее дверь малую нужду. Проще говоря, совершает административное правонарушение.

«Не тот, – догадываюсь я. – Просто пьянь несознательная».

Но милиционеры рады и этому. Берут голубчика под белы руки, волокут в автомобиль. Какой-никакой, а улов. Мчимся обратно в околоток. Там перед окном дежурной части стоит стол, за которым сидит милицейский старшина. На его кителе – несколько орденов. «Это еще за первую чеченскую», – заметив мой взгляд, тихо поясняет Aлександр. Перед старшиной – стопка чистых бланков протоколов.

– Ну? – спрашивает старшина.

– Писающий мальчик, – говорит Aлександр, подталкивая задержанного к старшине и протягивая его паспорт.

Старшина вздыхает, молча кивает головой, берет свежий бланк и начинает заполнять протокол.

 0.30. Мы снова в нашей патрульной машине. Проезжаем мимо Тишинского рынка в сторону Садового кольца. Напротив автозаправочной станции, неподалеку от входа в одну из школ, замечаем несколько милиционеров. Увидев нас, один из них машет рукой. Останавливаемся. К машине подводят трех пьяных, еле стоящих на ногах подростков. Милиционер говорит:

– Доставьте в отделение. Дерутся.

Подростков грузят в салон. Они явно недовольны. Ругаются матом. Один, еле ворочая языком, все время громко повторяет:

– Менты поганые... Завтра все будете уволены! У меня папа – генерал ФСБ!

– A у меня мама – контр-адмирал, – вяло отвечает Aлександр.

По дороге в отделение подбираем еще одного писающего мальчика. Что-то на них сегодня везет.

– Я извиняюсь, а смешные истории у вас какие-нибудь бывают? – спрашиваю я, чтобы несколько оживить обстановку.

– Конечно, – отвечают мне милиционеры без тени улыбки. – Вот рассказывали недавно. На днях звонит пожилая женщина, говорит: «У меня под окнами голый мужик бегает». Ну высылают туда наряд – мало ли, эксгибиционист какой-нибудь. Ребята прибывают, с адреса по рации сообщают: нет никого, никто тут не бегает. Перезванивают женщине: «Как мужик? Все еще бегает?» – «Бегает, – говорит, – совсем стыд потерял». Ну ребята смотрят вокруг: батюшки, она же точно напротив Центра международной торговли живет! «У вас этаж-то какой?» – спрашивают. A она: «Восьмой...» Понял?

– Нет, – признался я.

– Да это она в окно на золотого Меркурия смотрит. Ну, знаешь, бог торговли, который у входа стоит, голый такой мужик.

– Смешно, – согласился я.

– Не то слово.

 В четыре утра в отделении собираемся попить чайку. Но именно в эту секунду поступает вызов: массовая драка в клубе «Гиппопотам», одного человека пырнули ножом в живот, еще один стреляет из пистолета. Aтмосфера в долю секунды меняется: часть людей кидается к машинам, часть – к телефонам, вызывать «скорую». Через полчаса из клуба сообщают: раненый скончался. «Скорая» так еще и не приехала. Все свободные наряды направлены на место происшествия, в том числе и мы.

На асфальте около клумбы лежит тело молодого человека. Рядом с ним сидят его друзья. Через несколько минут со слов очевидцев я смог понять, что произошло. Без нескольких минут четыре в «Гиппопотаме» повздорили десятка два дагестанцев и восемь азербайджанцев. Охрана клуба попросила их выйти, и драка развернулась на клумбе у входа. A охранники, вместо того чтобы вызвать милицию, стали наблюдать за происходящим. Но момента, когда в руках одного из азербайджанцев появился нож, никто не заметил. Когда же раненый упал, все бросились врассыпную. Один из убегавших выстрелил из пистолета. Его приметы: кавказской наружности, рост 160–165 см, возраст 20–25 лет, волосы коротко стриженные. Был одет в темные брюки и темную же рубашку.

Мы стояли в оцеплении до конца дежурства, то есть до половины девятого утра. И когда первый солнечный луч пробился сквозь дома и коснулся моей щеки, я вдруг подумал, что у милиционеров, наверное, никогда не бывает доброго утра.

Возвращаясь в метро домой, я задремал после бессонной ночи. Мне приснился человек ростом 165 сантиметров. Надо ли говорить, что ему было 20–25 лет и он был одет в черное? Проснулся я от сильного удара по ноге: дежурный милиционер на конечной станции напомнил мне, что пора выходить. Хромая, я поплелся домой.