Люди Б

Есть очень красивый американский фотографический альбом, который называется «Прекрасное десятилетие» — о заокеанской belle époque, докризисных двадцатых годах.

Там свежие каменные небоскребы, мо­лодая зелень Центрального парка, прелестные продавщицы универмага Мейси, энергичные брокеры  — в общем, городские типы в городских пейзажах. Девушка в шляпке на террасе кафе, пишбарышня с Уолл-стрит посылает сделанную работу по пневматической почте, молодой банковский клерк обрабатывает переводы на «денежной машине». Молодой банковский клерк — моя любимая фотография. Светлый ко­стюм, прилизанные волосы, длинный нос. Глуповатый. Деловой. Озабоченный. До­вольный. Денежная машина — симбиоз пи­шущей машинки и арифмометра, во всей красоте технических прорывов начала века, когда металлические детали уже функциональны, уже с энергией, а деревянные полированные части и всякая бронза — еще завитушки. За такую штучку любители стимпанка могут маму родную сторговать. А наш клерк возле модной новинки — само воплощение делового шика. Бог знает, что случится с парнем во время Великой депрессии, но сейчас он весь корректность, смирение и торжество. Для такого выражения лица у американцев есть затасканная присказка: «кот, тайком слопавший хозяйскую канарейку». Вот как-то так. В общем, довольный собой пацан.
И если наш сегодняшний тип — банковский служащий, московский клерк, то ин­тересно, похож ли он на американского ферта из прекрасной эпохи? Доволен ли собой и денежной машиной? Сразу и не со­образишь. Чужое тоже видно только с расстояния. Но они стали нам уже практически родственниками, банковские клерки. У кого из нас нет кредита?

Кредит попер на страну, как немец, и не найдешь ни одного заводского по­селка, где «домохозяйства не обременены кредитом», что говорить о Москве? Уже пачку творога не купишь, чтобы на тебя в предбаннике торгового центра не накинулось всполошенное дитя из какого-ни­будь «Быстробанка» с уговорами взять кредит немедленно, без документов («только паспорт и ваша улыбка»; и это толстомордой бабе, то есть мне, про улыбку — значит, подперло), вот хотя бы на покупку — и дитя начинает лихорадочно оглядываться по сторонам, на покупку — нет, фантазии не хватает, чего бы предложить заманчивого (трехлитровую бутылку «Чивас-ригал», подарочную корзину с шоколадкой, телефон в другом конце зала), и пропагандистский вопль заканчивается голой правдой — на ПОКУПКУ! Возьмите кредит на покупку!

Но разве в магазине нас подстерегает банковский клерк? Клерк — это же покой, ложно мраморный пол, зеленый шейный платочек, очередь у окошка или тет-а-тет у стола, и надутое личико.

Клерк — это и то и другое, в зависимости от занимаемой «рабочей позиции»; молодые работники (а их в банковской сфере большинство, шестьдесят семь процентов, и почти что пополам юнцов и девиц, разве что барышень чуть больше) занимают обычно вот какие места: операционист, труженик фронт-офиса, работник бэк-офиса, сотрудник колл-центра и работник коллекторского агентства, включенного в структуру банка.

Я сейчас поясню, чем они там занимаются, это просто. Операционистка си­дит за стойкой, скажем, в Сбербанке, и у нее «народ» с квитанциями. Труженик фронт-офиса тоже работает с клиентами. Он тоже с народом, он должен нас зазывать. Ему платят процент «с продаж кредитного продукта». Фронтовик — это вот то самое дитя, которое кидается на вас в магазине. Но он же на­бросится и в банковском зале, и на работу к вам приедет, если пустите. Чаще всего на фронтовой работе удерживаются юноши, и лучшие из них — воплощенный кошмар. А вот худшие — как раз приличные отроки, только у них ничего толком не получается. Удачники же — тип коммивояжера и зазывалы. Выученики Франк­лина Майера, знаменитого американского комми, который прошел пешком всю Пенсильванию, а потом написал учебник жизни под названием «Как продать безногому коврик для вытирания ног». Там на первых страницах написано как: «стань для него этим ковриком, и он обязательно найдет способ, как вытереть о тебя ноги». В общем, удачливый фронтовик всегда говорун, Гудвин и ненавидит весь род человеческий. Если он юноша не просвещенный (а учатся эти дети на экономфаках самых причудливых учебных заведений, каких-нибудь академий фитнеса и университетов резьбы по металлу), то разговаривает фронтовик как платоновский солдат, как будто съел словарь и его тошнит всеми умными словами подряд. Тембр голоса — высокий, личико — подвижное, глаза — честные. Но не ждите от него правды о таинственном ПСК — это такая секретная информация, которая называется «полная стоимость кредита» и которую всякому заемщику банки обязаны раскрывать. Никогда вы не узнаете от него про «полный объем платежей по ссуде» и про банковские штрафы и пени ничего не узнаете. У него план по выдаче кредитов. Зато его научили презабавной штуке — визуальному андеррайтингу, банковскому ссудному фейсконтролю. Это наука. Знаете, что мне сказал один фронтовик? «Нельзя, — сказал он, — давать крупный кредит мужчине, если он обут в коричневые ботинки». А почему? «Потому что, если человек покупает одну пару обуви на сезон, он чаще всего выбирает ботинки коричневого цвета!»

Я представляю их в виде боевой команды — «Люди Б», группа банковских бойцов. На фронте — комми, человек–бабло, праздничная, неврастеническая фигура; в бэк-офисе (это работа по внутрибанковскому продвижению денежек, задние комнаты заведения) сидит человек — «все путем». Предположим, это девица, более спокойная, чем наш Гудвин, и более до­вольная собой. А есть в задних комнатах и вообще человек-довольство, сотрудник, скажем, солидного банка, вроде ВТБ, клерк лощеный, который работает, скажем, с юридическими лицами и похож на молодого чиновника.
И есть человек — «неувязочка вышла», юноша, выполняющий коллекторскую ра­боту. Это вот что: вам чуть не силой впарили кредит, в ушах еще не отзвенели праздничные вопли коммивояжера, а в следующем месяце вы минут на десять задержали платеж по процентам. Тогда в 5.30 раздается звонок. За ок­ном — тьма и метель. Вы просыпаетесь в страхе — кто звонит так рано? Что-то стряслось! Иногда, бывает, и пяти еще нет. Почитайте жалобную книгу на «Банки.ру», там много занимательных историй. В страхе вы хватаете трубку и слышите сочный, веселый голос: «Вас беспокоит банк «Твори добро» (ну, или «Мое», или «Иди к нам», сейчас много «банков на развитии» со специально свойскими названиями). Вы задолжали нам по процентикам! Неувязочка вышла. Что будем делать?»

Что будем делать? Брать кредиты. Смиряться с денежной машиной, сживаться с банковскими клерками. Их много, и они все же тип. В социальных сетях девушки-операционистки глядятся так мило. Когда фотографируются, втягивают щеки и вы­ставляют вперед ножку; отдыхать ездят в Испанию, в отели «все включено» недалеко от Барселоны. Пьют шоколадное «Мартини». А перед корпоративом обмениваются добрыми сетевыми записками: «Коллеженьки! Скоро начнется дэнси-пати!!!!!!!!!! Девочкииииииии гуляем!!!!!!!! Юхууууууууу!!!! Заряжаю вас настроением!!!!!!!!!!!!!! Еееееееееееее!!!!!!!!!!!!!!!»