Каждому своя

Блуждая тайными тропами Замоскворечья, оказался я на площади Павелецкого вокзала. Среди привокзального шума мое внимание привлек уверенный голос, доносящийся из небольшого громкоговорителя типа матюгальник. Он приглашал всех желающих совершить увлекательную автобусную экскурсию по городу Москве продолжительностью два часа и стоимостью всего 150 рублей.

И мне подумалось, что ведь эта экскурсия позволяет увидеть город со стороны — беглым, но беспристрастным взглядом проезжего наблюдателя. Таким его видят перелетные птицы и залетные командировочные. Может быть, обзорный экскурсовод и есть тот мудрец, который наконец разъяснит мне тайну российской столицы? Я обилетился и попытался представить, что это мой поезд отходит в восемь вечера и что это я впервые вижу Москву через окошко специализированного микроавтобуса.

Встреча с прекрасным заставила себя ждать. Турист на Павелецком вокзале клевал плохо, за час кроме меня в автобус уселось еще лишь двое интересующихся. Экскурсовод распорядился ехать на Ярославский: дескать, тамошние зазывалы скинут ему по знакомству еще десяток приезжих бездельников. По пути мы ознакомились с наиболее яркой столичной достопримечательностью — настоящей автомобильной пробкой. Двигались медленно и уныло, а экскурсовод тем временем вещал о том, что улица Земляной Вал названа так потому, что по ней проходил земляной вал, а улица Чкалова — потому, что на ней проживал Чкалов, и о том, что автор памятника Лермонтову — скульптор по фамилии Илашов. Блин, неужели он думает, что мои взыскательные попутчики полюбят Москву лишь за глупые цифры и ничего не значащие для них фамилии? Расскажите им про Крамарова, а не про Илашова, тем более что на самом деле автор памятника — скульптор Бродский! И никакой это не Лермонтов, это мужик в пальто, и стоит он потому, что никто его не посадит: «Он же па-мят-ник!» Главное для любого туриста — простая детская радость узнавания. Я запечалился и уснул.

На Ярославском вокзале автобус действительно загрузили под завязку, и экскурсовод заметно оживился. Он сразу сообщил, что Москва является столицей научной, культурной, спортивной и духовной, что она открыта для всех и активно пополняется за счет ресурсов уважаемой провинции. Автобус выехал на Мясницкую, за окнами мелькала мешанина из разноформатных домов и многочисленных стройплощадок. Экскурсовод объясняет, что так и должно быть, ибо Москва по природе своей эклектична и неорганизованна, а теперь еще и переживает «время строительной революции». В любом случае из окна автомобиля невозможно разглядеть лицо города, да и комментировать увиденное на бегу довольно непросто. Автобус выворачивает на Варварку, старается ехать возможно медленнее, но экскурсовод успевает лишь оглашать поименный список мелькающих за окном жемчужин зодчества: «Церковь Георгия у тюрем, далее палаты, где жил Никита Романов...» — что за тюрьмы и кто такой Никита, остается неизвестным. Гид даже не успевает дать туристам отмашку к повороту головы направо у храма Василия Блаженного. Но зато потом их ждет утешительный приз — двухминутное любование кремлевской панорамой с Софийской набережной, опять же сопровождаемое перечнем наименований видимых достопримечательностей. Здесь туристы вываливают из автобуса, ежась на ледяном ветру, фотографируются на фоне и мигом забегают обратно — не успеваю и полсигареты выкурить.

Далее автобус выезжает на Ленинский проспект, по правой стороне которого сплошной чередой тянутся классические ансамбли старых больниц, и только тут мчащийся за окном город начинает приобретать какие-то осмысленные очертания. Сворачиваем на улицу Косыгина, чтобы увидеть дом, где жил «видный политический деятель Косыгин, имя которого почитаемо и советской, и новой российской элитой», и дом, в котором живут деятель Горбачев и композитор Крутой. Прибываем на смотровую площадку Воробьевых гор. Здесь следует неожиданный рассказ о трех видах московского жилья — муниципальном, коммерческом и элитном — и вполне заказной прогон о прелестях ипотечной системы кредитования. Для некоторых экскурсантов эта тема, очевидно, является наиболее интересной. А теперь — пять минут свободного времени, чтобы насладиться панорамой, сожрать сосиску и купить традиционный московский сувенир — Путина-матрешку.

Пока народ жевал сосиски и любовался раздольными видами, беспристрастный экскурсовод еще раз изложил основные тезисы московского своеобразия. Москва — столица нашей родины. Во-первых, ей присуща радиально-кольцевая система. Во-вторых, Москва — колыбель русского флота, и поэтому в ней есть памятник Петру высотой 90 метров. В-третьих, с 1993 года здесь наступила эпоха возрождения, сопровождающаяся отдельными перегибами на местах. В-четвертых, центр города состоит из «осколков XIX века и сталинских зданий», центр неуклонно растет и благоустраивается. Все старые объекты подлежат перестройке: ветхие сносятся, остальные реставрируются. На освободившихся местах возводятся «точечные» деловые центры, и, судя по обилию этих мест, к возрождению город пришел в совершенно непотребном состоянии. Транспортная система также износилась, но на чертежах уже имеются проекты четвертого и пятого колец, которые, безусловно, легко устранят это недоразумение. И в-последних, «колокольня Новодевичьего монастыря является красивейшей в Европе».

Обратно автобус ехал уже в сумерках, мимо светящихся окон элитных новостроек, мигающих витрин Нового Арбата и золотых куполов храма Христа. Экскурсанты, возвращавшиеся к нищете и антисанитарии московских вокзалов, казались задумчивыми. Москва, как известно, бывает разная, им сегодня показали вот такую — взбалмошную, эклектичную, холодную, но легко доступную, глянцевую — и все равно дико несуразную. Возможно, завтра кто-то из них воспользуется волшебной ипотечной системой и станет одним из миллионов жителей столицы. Если он примет на веру именно этот образ города, то вряд ли сумеет его полюбить. Потому что такой город хочется использовать в личных целях, а вступать с ним в тесные отношения — как-то не очень.

А впрочем, пусть будет и такой тоже. Ведь Москва — это мечта народная, она у каждого своя. И пускай каждый выбирает себе такую, какая больше нравится.