Кафе "У Третьяковки"

В особняке с кружевными чугунными воротами прямо напротив Третьяковской галереи в позапрошлом веке располагался модный литературный салон графини Соллогуб. А в начале девяностых века прошлого я в тех местах активно прогуливала уроки. Теперь, по случаю приступов ужасной ностальгии по старшим классам общеобразовательной школы, я попыталась вернуться к истокам. К нынешнему времени уцелело из прежних мест только одно, как раз расположенное во флигеле соллогубовского особняка. Возле деревянных ворот, как десять лет назад, – табличка "Кафе "У Третьяковки". Домашняя кухня". За воротами – дворик, в котором шесть столиков, терраска и яблоня. Столики, как я припоминаю, стояли тут круглый год. Говорят, зимой их и теперь не всегда убирают. В терраске – кухня, похожая на дачную. Там работает по прогулам еще знакомая женщина. Во флигеле – те же столики, штук десять, не больше, и прилавок с образцами предлагаемой еды.

Тут посетителей встречают две милейшие женщины, также мне давно знакомые, потому как они и трудятся здесь бессменно с самого открытия, с 1991-го, то есть. Одна из них, та, что построже, Нина Николаевна, – хозяйка кафе. "Сколько времени-то прошло. Не упомнишь", – говорит Нина Николаевна при попытке всколыхнуть в ней воспоминания, но разговаривать особенно не желает. Поэтому я заказываю еды: яичницу (25 рублей), винегрет (30 рублей), венские сосиски (45 рублей), 100 граммов водки (25 рублей), малосольные огурчики (30 рублей), сырный пирог (не чизкейк никакой, а пирог сырный, 35 рублей). И кофе (40 рублей).

Меню, кстати сказать, не бедное, одних только колбасок четыре вида (45-50 рублей), а еще пельмени (45 рублей), рыба и, разумеется, горячие сэндвичи с ветчиной и сыром – по тридцать целковых. Помимо совершенно даровой водки есть не менее даровый коньяк по 55 рублей за те же сто грамм. А вот табачных изделий здесь отчего-то не держат, да, на мое счастье, кто-то из работников оставил в тот день пачку "Мальборо", которую, пользуясь случаем, распродавали поштучно, по два рубля за сигаретку.

Покуда готовят, оглядываюсь. Помимо столиков, во флигеле заведен редкий магазинчик, где можно приобрести бисерные украшения, гжельские сувениры (от 40 рублей) и старинные предметы домашней утвари в ассортименте. Угольные утюги, к примеру, идут по 250 рублей, а чугунные казаны для печки по 400-1500, в зависимости от размера и, видимо, от возраста. Деревянную действующую прялку, правда маленькую, можно взять здесь за четыре тысячи. Есть и мебелишка – роскошный резной буфет за 23 с небольшим тысячи. Имеется также лошадиный хомут.

Нина Николаевна говорит, что вещи эти приносят посетители или знакомые, которые это добро получают в наследство или просто где-нибудь вдруг находят. Популярны же бытовые раритеты, как это ни странно, не среди заезжих капиталистических туристов, а среди наших соотечественников с хорошим вкусом и любовью к истории. Или к раритетам.

Поскольку в помещении душно, я выбрала столик во дворе, под самой яблоней. Яблоне, как говорят, больше двухсот лет, и когда устраивали кафе, с престарелым деревом обошлись вежливо. И оно, отвечая на вежливость, до сих пор растит на себе яблоки. По яблоне ходит кошка. Не так чтобы ученая – стоило мне выйти во двор, тощий зверь принялся вопить что было сил. На какой-то момент мне даже показалось, что со зла, но женщина с кухни успокоила: еду, мол, клянчит. Пришла Нина Николаевна и кошку прогнала, грозно и крепко высказываясь в адрес животного и посетителей, которые его прикормили.

Принесли еды: водку, как полагается, – в графинчике, к ней – пара рюмок, почти одинаковых; яичница прожарена в самый раз, без соплей, винегрет свеж, душист и заправлен хорошим оливковым маслом. Но главное-то – кофе остался таким, как был – с привкусом прогулянных весенних уроков. Аж мурашки пробежали. Яблоня, клетчатые скатерки, холодная водка с домашними малосольными огурчиками и Третьяковка напротив через переулок. Как-то все по-купечески, по-старомосковски. И очень по-дачному. Как в те времена, когда Москва была еще деревней. Такие уголки, вероятно, надо показывать на правах заповедников. От одной мысли, что, не прогуливай я школу, теперь вот могла бы ошибиться дверью и попасть в пафосный "Джусто" по соседству, становилось не по себе. Особенно когда принесли счет на 180 рублей. Нина Николаевна, уходя, строго предупредила: "Вы цены, пожалуй, не печатайте, мы их с завтрашнего дня поднимем".

"Сильно?" – испугалась я. "Рублей на десять-пятнадцать".

Одно фигово – кафе закрывается в семь вечера.