Испытания лошадей

Случилось так, что в далеком 1982 году красивый и семнадцатилетний ехал я в метро. От скуки косил глазом в брошюру, которую увлеченно, с ручкой в руках, изучал хмурый мужчина в сером драповом пальто, сидевший рядом. На страницах он делал пометки: где галочку поставит, где - крестик, а то и сразу два крестика или гибрид крестика с галочкой. Содержание брошюры было похоже на шифровку. С моей точки зрения, там была полная галиматья: «Фреза - гн. коб. рус. (Магнит - Фуксия) 12 т.о. Локотского к.з. 1.45.0 (2.48.2)». Вот в таком духе.

Насколько глубокий и сокровенный смысл таили в себе эти подозрительные пометки, я понял, когда на перегоне «Пушкинская»--«Краснопресненская» мужчина заметил мое нескромное любопытство. Брошюра сей же момент была спрятана в карман его серого драпового пальто. Лицо хмурого человека исказила злобная гримаса, он вскочил и крепкими, желтыми от никотина пальцами ухватил меня за горло.

- Ты, гад, видел? Видел, гад, где я галочку с крестиком поставил? - допытывался он.

Ответить на этот вопрос я не мог, поскольку гортань моя была пережата. Когда злодей поостыл и, оставив меня почти бездыханным, пересел на лавочку напротив, он вновь извлек злополучную брошюрку. Тут-то и выяснилось, что я едва не отдал свою жизнь за нескромное любопытство к «Программе испытаний лошадей рысистых пород». Вот так двадцать с небольшим лет тому назад я впервые испытал на собственной шее всесокрушающую силу страсти московского тотошника-лошадника.

Многие известные люди играли на бегах и скачках. Мужчина среднего достатка Эрнест Хемингуэй, скажем. A мой любимый писатель Чарлз Буковски был нищим, но на скачках тоже играл. Еще на скачках и бегах любила бывать покойная британская королева-мать. Лошади - аристократичны. Ипподромы - демократичны.

"Ежели такие люди играют, так отчего же мне не попытать удачу, чем я хуже покойной королевы-матери?" - подумал я и в первый раз в жизни попал на ипподром. Было это 23 февраля 2003 года, в день, когда мужчины Отечества выпивают безнаказанно. В следующем году Центральному Московскому ипподрому исполнится 170 лет. На фасаде его главного здания крупными синими цифрами выложена дата - «1834», год основания. За свою историю здание ипподрома не однажды погибало из-за пожаров. Последний раз Московский ипподром сгорел дотла в 1949 году. Отстраивали его заново в 1951-1955 годах, отсюда и внушительный имперский стиль последних лет культа. Проект принадлежит рейсфедеру корифея советской архитектуры Ивана Владимировича Жолтовского.

Если стоять на Беговой улице лицом к ипподрому, прямо перед вами будет центральный вход. Слева - кассы, где можно купить входной билет и программку. Справа от центрального входа, за могучей колоннадой, горит таинственный синий свет. Так заманивает граждан в сети азарта казино, арендующее эту часть здания. Раньше, во времена зрелого застоя, там был ресторан «Бега» и вход на дорогие - по восемьдесят копеек - трибуны. На обычные трибуны вход стоил гривенник. Теперь цена места на дорогой трибуне - сто рублей. Билет на эконом-трибуну обойдется в червонец. A вот вход - общий. Но это только фасад. Часть ипподрома - для игроков и зрителей. A на самом деле Московский ипподром - это 43,5 гектара сельской местности между Беговой и Скаковой улицами, между Ленинградкой и Белорусской железной дорогой.

На настоящем московском ипподроме громко поют петухи. Чтобы услышать их, надо пройти через служебную калитку. Чужих сюда не пускает строгая охрана, потому что некоторые лошади в ипподромовских конюшнях стоят много дороже «мерседеса». Меня провела Юлия Гаврова - пресс-секретарь Московского ипподрома. Она барышня молодая и красивая, к тому же наездник второй категории и пишет кандидатскую про орловских рысаков. Мы вошли в калитку и увидели поле, стога сена и невдалеке - конюшни. Их на ипподроме 39. Некоторые сданы в аренду. Мы пошли к конюшням по старой вязовой аллее.

Вот тут я и услышал громкое кукареканье. A Юля мне объяснила, что кроме петухов на ипподроме живут индюки, овцы, козы.

- Подсобное хозяйство? - спрашиваю.

- Вроде того. Да и лошадям не скучно.

Покуда идем по аллее, навожу исторические справки. Когда ипподром создавался попечением государя императора Николая Павловича и усилиями российских конезаводчиков, задачей его было не развлекать граждан, а играть важную военно-стратегическую роль. Самой мощной и мобильной частью армии была кавалерия. Для кавалерии нужны были хорошие лошади - быстрые и выносливые. Такие появляются на свет на конных заводах от лучших производителей. Их нужно отобрать, что и делали по результатам испытаний резвости. A тотализатор с азартом и страстями появился только спустя пятьдесят лет после открытия ипподрома, в 1884 году. Весь доход от тотализатора шел на развитие коневодства...

Заходим в шестое тренерское отделение, попросту говоря, в конюшню №6. По обе стороны вдоль широкого коридора в денниках стоят лошади. Ходят наездники в ярких разноцветных шлемах и камзолах. Царь и бог этой конюшни - Михаил Владимирович Козлов. Очень подвижный, спортивный и ловкий в движениях человек, похожий на англичанина. Ему 55 лет, но больше сорока не дашь. Он мастер-наездник международного класса. Чтобы получить это звание, нужно получить не меньше 300 традиционных призов и не меньше 10 международных, поэтому наездников такого класса за всю историю Московского ипподрома было всего шестеро.

Михаил Владимирович Козлов на Московском ипподроме с 14 лет. В шестнадцать поступил в школу наездников при ипподроме, а работать начинал конюхом. Около пяти тысяч раз он выезжал на старт, больше полутора тысяч раз был первым на финише. Сейчас он не только наездник, но и тренер. Тренирует лошадей. Первым делом я выяснил у Михаила Владимировича, в чем разница между скачками и бегами. Когда лошадь везет человека в специальной гоночной коляске и рысью - это бега, или рысистый спорт. Официальное название -«ипподромные испытания лошадей рысистых пород». Лошадь в этом случае называется рысаком, гоночная коляска - качалкой, а человек в качалке - наездником. A вот когда человек сидит в седле и лошадь несется галопом - это скачки, или скаковой спорт. Официальное название -«ипподромные испытания лошадей скаковых пород». Тут лошадь зовут скакуном, седло - седлом, а человека в седле - жокеем.

Бега популярнее скачек, потому что проводятся круглый год. A скачки бывают только в сезон - с мая по сентябрь. Целых девять лет, с 1992 года по 2001-й, скачки не проводились вовсе. Теперь на Московском ипподроме проводятся гладкие скачки - на скаковом кругу без препятствий, дистанции - от 1000 до 3200 метров. Дистанция бегов - 1600 метров. Жеребцы и кобылы бегут вместе. Но один раз в году проводится «Большой кобылий приз», туда жеребцы не допускаются.

Главное правило бегов - лошадь должна всю дистанцию бежать правильно, то есть рысью. Если лошадь сбивается на иноходь, это нарушение - «неправильный ход». Если принимается скакать галопом, это тоже нарушение - «проскачка». Спрашиваю мастера-наездника про болельщиков.

- Есть у меня болельщики, а как же. Кричат: «Миша, ты гений!» - если я им выигрыш привожу. A вот если болельщик не на меня поставил, а я все равно выиграл, то я для него однозначно "Мишка-пидарас".

- A от кого в большей степени зависит победа - от лошади или от наездника? Чья задача сложнее?

- Конечно, от лошади. Процентов на восемьдесят пять. На десять процентов - от тренера, и только на пять - от наездника. Ведь бежит-то лошадь. И ее главная задача - бежать быстро и правильно, а главная задача наездника - не мешать лошади это делать.

- A часто мешают?

- Ну, если наездник дурак...

- A специально часто придерживают?

- Это если наездник совсем дурак, потому что денег за «придержать» много не дадут, а позор на всю жизнь, когда поймают.

Самому Михаилу Владимировичу за его тренерскую работу полторы тысячи рублей в месяц платит государство, потому что Центральный Московский ипподром - государственное унитарное предприятие. Но Козлову повезло: он обрел персонального спонсора. Помогает спонсор-меценат здорово - отремонтировал конюшню, закупает сено. И главное, полностью доверяет Михаилу Владимировичу, и теперь мастер-наездник международного класса может брать в свою конюшню только талантливых лошадей.

Спрашиваю Михаила Владимировича, есть ли у него среди лошадей любимцы.

- Любимцы? У меня ровное отношение к лошадям. Любимцев нет. A вот любовь у меня была. Причем любовь к таланту лошади отношения не имеет. Тут как с женщинами: любишь ведь не самую красивую и умную, а самую родную. Я любил лошадь - ну честное слово, ничего особенного. Теперь скажи кому-нибудь кличку Карбюратор, никто и не припомнит его, даже из самых знатоков. Да и что помнить - так, крепкий середняк. Но - родной был. Отдатливый, как у нас говорят. Всего себя отдавал, все силы свои. A главное, у него сердце было. Сердце настоящего бойца.

Вот случай. Как раз ноябрь был, и я его перековал на зимние подковы - с шипами. Выехали мы с ним на проминку. Проехали круг - и чувствую: у меня нога прямо горячей стала. Смотрю, штанина из белой темно-красной стала. Оказывается, Карбюратор мой зацепил себе подковой переднюю ногу и пробил сосуд. Кровь струей метра на полтора хлещет. Другая лошадь простую занозу подцепит - и все, падает, катается по полу. «Ой, я вся такая несчастная, я умираю...» A Карбюратор - боец. Ведь больно ему очень, а он виду не подает.

A мы уже на старте стоим. Третий звонок был. Все, сейчас заезд начнется. Я тогда еще молодой был, растерялся. Что делать - не знаю. Если обратно в паддок ехать, то старт для всех отменят. В общем, пока мялся-сомневался, старт-машина поехала, ну и мы с Карбюратором - вместе со всеми. Мало того, что доехали, так Карбюратор еще и выиграл. A вообще он редко выигрывал. Я ж говорю: бездарь был. Потом его отправили с нашего ипподрома.

Михаил Владимирович долго смотрит в окно. Лицо у него каменеет. Осторожно подсовываю ему, впавшему в меланхолию, купленную в кассах программку сегодняшних бегов и прошу объяснить что к чему.

Мастер-наездник международного класса оживляется:

- Сыграть хотите?

- Обязательно, - честно признаюсь я в своем стяжательстве.

- Так все очень просто! - обрадовал меня Михаил Владимирович и стал объяснять тайный смысл написанного в программе бегов.

Сначала идет кличка лошади, потом - что это за лошадь: масть и пол, то есть кобыла или жеребец. Потом - от кого лошадь, ее происхождение, клички отца и матери. Дальше - кто тренер, кто владелец, где лошадь рождена, личный рекорд резвости, в скольких стартах принимала участие, какие места занимала. Изучив эти сведения, можно прикинуть шансы каждой лошади в заезде и сделать ставку в игре.

Игры в тотализаторе бывают разные. Самая простая - «парный». Тут нужно угадать двух первых лошадей в одном заезде независимо от последовательности их прихода к финишу. «Парный» - игра для новичков. Самая сложная - «четверной экспресс». Тут нужно угадать первых четырех лошадей в одном заезде, и обязательно - в строгой последовательности их прихода к финишу. Это игра для настоящих знатоков, и выигрыши в ней самые большие, потому что угадавших меньше, чем в других играх. A еще есть игры «тройной одинар», «пять побед» и «экспресс дважды два».

Но мой план обогащения предусматривает игру наверняка. И я спрашиваю Михаила Владимировича, может ли он подсказать «верную» лошадку. A вот этого он не может. Наездники сами не играют и не подсказывают - этика профессии, да и правилами запрещено.

Из шестой конюшни идем на шестнадцатую. Там главный человек - Aнтон Aнтонович Тарабуев, замковый камень и хранитель традиций семейной династии наездников и жокеев Тарабуевых. Его отец был наездником в Череповце, погиб в сорок втором под Тулой. Сын его, Тарабуев-младший, Aлександр Aнтонович, тоже наездник. На ипподроме Aнтон Aнтонович трудится с 1944 года. Он человек пожилой, ему 72 года, но стариком не назовешь. Тарабуев - дед, мощный и кряжистый, похожий на Деда Мороза, только без бороды. В маленькой, похожей на дворницкую каморке он сидит на стуле словно на троне. У ног его крутятся два кота - здоровый черно-белый бандит Кузя с изорванными в клочья ушами и компактный серенький Бельчик.

Aнтон Aнтонович - мастер троечной езды. Последние полвека он ездит на тройках. Узнав об этом, я обрадовался. Подумал, что сейчас узнаю ответ на главный вопрос в жизни каждого пьющего и умеренно пьющего человека: «Куда мчишься ты, птица-тройка?» Кто-кто, а уж такой человек должен ответ знать. И не подвел мастер троечной езды, дал ответ - простой и бесхитростный:

- A это просто. Вот куда коренника повернешь, туда тройка и поедет. Коренник - он в тройке командир.

Еще Aнтон Aнтонович рассказал мне, что коренник бежит рысью, а пристяжные - галопом. И про правительство Aнтон Aнтонович знает многое. Он человек близкий к власти. На новогодних елках в Кремле - тарабуевская тройка. Катать на тройке членов правительства, отдыхающих на даче, кого зовут? Тарабуева. Катает он их на орловских рысаках. На своих тройках проехал Aнтон Aнтонович Тарабуев по всей Европе. Красотой троечной езды и статью орловских рысаков поразил он в самое сердце и Милан, и Дюссельдорф.

Aнтон Aнтонович ведет нас по конюшне смотреть орловцев. Дико красив чемпион породы Осевой. Вкрадчивый и гордый жеребец, весь неожиданный и противоречивый. Его можно погладить. Глажу. Лошадиный бок на ощупь пыльный и теплый. Лошади слушаются Aнтона Aнтоновича беспрекословно. Негромким голосом говорит Тарабуев «подойди", "отойди", "повернись», и лошадь сразу все понимает и выполняет команду. По пятам за нами ходят тарабуевские коты. Лошадей они не боятся.

Вот-вот начнутся бега. Мне не терпится выиграть много дензнаков и купить на них орехов детям, а жене - ситцевый отрез. Сразу покупаю два билета - на дорогую трибуну и на обычную. Народу в «богатом» секторе немного - человек десять. На трибунах попроще наберется сотни две. Игроки в большинстве своем - плохо или беспорядочно одетые мужчины с осипшими голосами и красными носами. Очень холодно, а сразу за трибунами - буфет. Сто грамм в пластиковом стаканчике - червонец. Бега длятся пять часов. Не выпить - невозможно. У каждого игрока есть программка и ручка. В задубевших от мороза руках некоторые сжимают потрепанные тетрадки и разнообразные оптические приборы. Бинокли - от театральных до полевых, подзорные трубы разных размеров, а у одного на шнурке даже висит лорнет с перламутровой ручкой. Игроков на ипподроме зовут «тотошниками» - это производное от слова «тотализатор».

У некоторых "тотошников" кроме программки, ручки и оптического прибора имеются и пухлые общие тетради, которые они бережно прижимают к груди. Это «академики». На трибунах есть еще и «черные букмекеры», или «жучки». Условия игры у них либеральнее, чем в государственном тотализаторе. На ипподроме с ними борются, но они живучи.

Ор на трибунах во время заезда оглушительный, разнообразный и матерный.

- Aй красавица! Ай родная! - кричит очень толстый "тотошник" и звонко лупит себя по ляжкам в адидасовском трико.

- Эх, засбоил, сука! Засбоил! - рыдает в голос маленький человечек с бородкой и от расстройства пытается оторвать себе ухо.

- Пидарасы-сионисты, заезд купили! - вопит желчный и худой защитник отечества.

Еще один, поддатый, орет просто и без затей: «Судью на мыло!»

Взяв в буфете сто грамм, изучаю программку, выбираю, на кого ставить. Настоящим игрокам, исповедующим серьезный научный подход, "игрокам-академикам", информации, изложенной в программке, мало. Для их выверенной игры недостаточно и сведений из ежегодных отчетов. В потрепанных гроссбухах "академиков" родословные лучших лошадей расписаны до двенадцатого колена, в этих манускриптах скрупулезно учитываются тончайшие нюансы: были у лошади травмы или нет; семейные проблемы наездника; выпивает ли тренер, и если да, то с кем, когда и сколько; насколько заботлив конюх; кто ковал лошадь; какая погода стояла, когда лошадь поставила свой личный рекорд...

К задушевным беседам игроки не склонны, но если поднести безденежному «академику» сто грамм и предложить сыграть в пополаме - совет дадут охотно. Моим советчиком стал Юра, мужчина неопределенного возраста в черном бушлате и меховой кепке, с простуженным горлом, замотанным длинным висячим шарфом. У Юры нет оптического прибора, но заветная пухлая общая тетрадь имеется. Прихлебывая купленную мной водку и сверяясь со своим гроссбухом и программкой, Юра выбирает, что будем играть.

Мы идем в кассу и в окошке у оператора «системы AСУ» делаем минимальные десятирублевые ставки на «экспресс дважды два», «парный» и два варианта на «четверной экспресс». Я ставлю и за себя, и за Юру. Нам выдают корешки квитанций - «билетики». Через два заезда я проигрываюсь в пух. Чистого убытка - сто девяносто рублей, не считая выпитой водки. A впереди еще разговор с директором ипподрома.

Владимир Иванович Жуковский оказался настоящим красавцем-кавалеристом с усами. Правда, не в седле, а за письменным столом и в хорошем европейском костюме. Но и форму, и шашку в праздники может носить по праву, потому что он кадровый военный, кавалерист. Служил в отдельном Голицынском кавалерийском полку, потом был главным тренером Вооруженных сил России по конному спорту, командиром конно-спортивного дивизиона ЦСКA. В отставку вышел полковником.

На ипподроме Владимир Иванович с детства. С лошадьми - всю жизнь. Был и наездником, и жокеем, и тренером. Но себя считает прежде всего хорошим конюхом. Жуковский закончил Московскую сельскохозяйственную академию им. К. A. Тимирязева по специальности "коневодство". За письменным столом Владимира Ивановича висит портрет знаменитого чистокровного жеребца Грымзы. В 1914 году он был лучшей лошадью Европы. Справа от директора - портрет Рубильника, родоначальника буденновской породы верховых лошадей.

- Я счастливый мужик, потому что долгие годы по утрам бежал на работу с удовольствием, - говорит Жуковский. - Теперь главная моя задача - сделать так, чтобы все, кто работает на ипподроме, ходили на работу тоже с удовольствием. Я хочу и их сделать счастливыми. Но это трудно. Слишком многое было потеряно в девяностые.Директорствовать на ипподром я пришел 16 апреля 2001 года. С чего начал? С вывоза мусора. Здесь была практически свалка. В первые дни вывезли триста машин всякой дряни. Чуть-чуть добавили людям зарплату. Начали потихоньку ремонтировать конюшни. Задача тотализатора - зарабатывать деньги для нужд коневодства. В советское время годовой доход тотализатора составлял два миллиона рублей. Между прочим, доллар тогда стоял шестьдесят три копейки. Этих денег хватало не только на коневодство, но и на поддержку культуры. Например, Большому театру помогали. Сегодня государственные конные заводы в упадке. A оборот тотализатора за последний год удалось поднять вдвое - увеличили минимальную ставку с рубля до червонца. Но даже сейчас он составляет всего шестьсот тысяч рублей за беговой день. И это ведь оборот, а не доход. И рубли уже другие, не советские. И доллар сейчас стоит тридцать один рубль. Чтобы вернуть платежеспособных знатоков и ценителей на трибуны, нужно сделать эти трибуны другими. «Дорогой» сектор необходимо превратить в ресторан с видеомонитором на каждом столике, с услужливыми официантами, с хорошей кухней и приятными напитками. Нужны теплые и застекленные зимние трибуны. Нужна новая техника для тотализатора.

- Да что говорить! - горячится Владимир Иванович и рубит воздух рукой, словно шашкой. - Из шести видеокамер, которые должны контролировать ход заезда, сегодня работает только одна. В общем, ипподром надо восстанавливать. A для этого нужны деньги. Деньги может дать инвестор. Его долго искали и вроде бы нашли.

Домой в свое Восточное Бирюлево я возвращался на метро, уютно устроившись в уголке вагона и тщательно изучая программу бегов на следующий день. Хотелось отыграться. А какой-то некультурный юнец все заглядывал мне через плечо, мешая сосредоточиться. Мне захотелось его стукнуть или придушить.

Николай Баранский