Городские маугли

После секса и полетов на истребителях прыжки с большой высоты стоят у меня на третьем месте среди способов получения от жизни счастья. Это потому, что я боюсь. Каждый раз, чтобы сделать прыжок – неважно, с парашютом, с резинкой или еще как-нибудь, – мне приходится взрывать свой мозг изнутри, а затем с развороченным мозгом переступать через себя и прыгать. В награду я неизменно испытываю маленькую смерть, и эта смерть обеспечивает такой выброс адреналина, что я потом по полчаса хожу как пьяный, с трясущимися руками и счастливой улыбкой идиота.

После того как парашютные прыжки над Тушином были запрещены, таскаться на подмосковные аэродромы быстро надоело. Аттракцион «Тарзан» в парке Горького, где можно было с резинкой на ногах усвистеть вниз с пятидесяти метров, закрыли после того, как на нем кто-то насмерть разбился. Все прошлое лето я спасался в луна-парке на проспекте Андропова, где с двенадцати метров без всяких резинок прыгал в огромный надувной батут. Но в сентябре луна-парк свернулся и уехал, следы его затерялись, я загрустил и стал искать другие способы куда-нибудь прыгнуть.

В результате поисков я наткнулся на группу совершенно отмороженных городских маугли. Паркуристы летом лазают без страховки по стенам зданий, сигают с крыши на крышу и творят в городских джунглях всевозможные акробатические трюки, а осенью и зимой навешивают страховочные системы из веревок на мосты и высотные здания и прыгают с них.

В первый же раз пускать меня в полет с большой высоты возглавляющий московское паркур-комьюнити Олег Рэд отказался, но предложил прыгнуть с восьмиметровой башни в Царицине, на что я с готовностью согласился. 

Парни оказались очень молодыми, позитивными и практически без понтов, что в экстремальных тусовках встречается крайне редко. Мы пришли к заброшенной сторожевой башне в Царицынском парке; 19-летний Клим, работающий промышленным альпинистом, за полчаса навесил на ближайший дуб страховочную систему из трех эластичных «динамических» веревок. Проинструктировав отходящих после вчерашней вечеринки Андрея и Юру, как и когда стравливать веревки, он надел альпинистскую обвязку, пристегнул страховочные концы к кольцу на животе, за минуту залез по стене на башню и, расставив руки, с воплем спрыгнул вниз. Парни, что называется, сработали четко: Клим пролетел в свободном падении метра три, после чего движение его постепенно замедлилось, и он мягко повис в метре от земли.

«Все, система опробована, теперь ты лезь», – сказал Клим, перецепляя страховочный карабин к моей обвязке. В скалолазании я не силен, но делать было нечего. Минут через пять, так ни разу и не сорвавшись, я благополучно добрался до верха, встал на край и ужаснулся. В парке Горького прыгать надо было над водой, а здесь земля в восьми метрах, кирпичи, и всего-то от тебя тянется к дереву пара веревочек. На то, чтобы напрочь спалить все внутренние предохранители, ушло три минуты. Выдохнул: «Ребята, страхуйте, вся надежда на вас» – и в полном ужасе шагнул вперед.

Д-а-а-а!!! Давно так хорошо не было! Падение – и тут же мягкое торможение на натягивающейся веревке. Меня так пробрало, что, не отстегивая карабина, я еще два раза залезал на башню и с криками обрушивался вниз.

Следующие полчаса я в бессознательном состоянии бегал по парку и беспричинно смеялся, пока один за другим с башни не прыгнули все собравшиеся паркуристы, включая 11-летнего брата Клима, который сиганул вниз с криком: «Русские телепузики навсегда!» Дело-то нехитрое, даже ребенку по силам.

ПРЫГНУТЬ С ВЕРЕВКОЙ

Команда Iguana Tracers www.tracers.ru, info@tracers.ru