Москва через 20 лет: музей на месте Бутырки и транспортный центр в Мякинино

Заведующий кафедрой градостроительства Московского архитектурного института и заслуженный архитектор РФ Илья Лежава рассказал БГ о своих идеях развития города. Они могут показаться достаточно смелыми, например, в центре города могут быть построены капсульные комнаты, в которых будет жить молодежь. Также архитектуру нравится идея города-лайнера и строительство аэрпорта между Москвой и Санкт-Петербургом.

Идеи архитектора в жизнь претворяют его студенты, которые представили свои проекты по созданию транспортных центров в Москве и строительство различных жилых и научных центров в разных частях столицы.

Про будущее городов

Периодически нужно говорить и размышлять о фантастических сценариях будущего, чтобы хотя бы отдаленно представлять, что с нами будет и как будут развиваться города.

Мне кажется интересной идея создания семейных квартир по контуру города, а в центре – строительство капсульных комнат, как в “Пятом элементе”, ведь тридцати процентам молодежи больше ничего и не надо. Еще одна идея, которая не дает мне покоя  — это город-лайнер, где есть всё: и каюты, и парки, и торговые центры, который может перевозить до десяти тысяч людей. Мне очень нравится идея экогородов, которая потихоньку становится нашим настоящим. В Швеции отстроили пригород Стокгольма, а в Объединенных Арабских Эмиратах – город Масдар. И если раньше нужно было контролировать все, что человек потребляет, то теперь уже надо контролировать то, что человек производит и спасать природу от человека, а не наоборот.

Более реалистичным выглядит  аэропорт где-нибудь между Петербургом и Москвой. Сейчас пропускная способность аэропортов оставляет желать лучшего: то во Внуково некуда самолеты принимать, то Домодедово увеличивают. Совершенно жуткая ситуация! Но представьте себе аэропорт где-нибудь в Бологом, от которого Сапсан на скорости 300 км/ч будет доезжать до одной из двух столиц всего за час!  А если  вдобавок к этому построить настоящий современный транспортный хаб, то не нужно будет уродовать землю вокруг Домодедово.

Про Новую Москву и транспортный коллапс

Вдруг с какого-то перепугу  к Москве присоединили почти в два раза большую территорию. И что теперь? По оценкам двухлетней давности там будет жить два миллиона человек. И вот эти два миллиона — а это чуть меньше миллиона автомобилей — ринутся в Москву. Вы просто закройте глаза и представьте это себе! Что можно сделать, чтобы предотвратить этот транспортный коллапс? Ничего. Хотя нет, можно испортить Москву и пустить через весь город несколько чудовищных эстакад и тоннелей.

В Бостоне еще до дефолта 2008 года  потратили 20 миллионов долларов, чтобы избавить город от транспорта: они построили подземные эстакады, паркинги, подтянули водное сообщение и водный транспорт. Получилась очень умная и очень дорогая операция. Но Бостон меньше Москвы в несколько раз, и он линейный, а не круглый.

Про идею линейного города

Уже в 60-е годы, когда вырос юго-запад Москвы, мы предложили уйти от круговой схемы развития города и  перейти на линейные системы расселения, но, в результате, Москва все равно стала наворачиваться кругами. Круги — страшная вещь, потому что всё,  так или иначе, будет стремиться к центру.

В свое время мы создали проект линейного города от Петербурга до Владивостока. Идея заключается в том, чтобы соединить города России транспортным коридором, который включает в себя не просто железную дорогу, а целый жгут каналов связи: и газо-, и нефтепровод, и магистрали разных режимов скоростей. Но кроме основного горизонтального коридора, должны быть еще семь поперечных транспортных жгутов, вниз от Тикси, от Мурманска, от Архангельска... И у нас получилась своеобразный бандаж России. Вдоль такого транспортного коридора, как яблочки, могут располагаться города, заповедники, университеты, всё что угодно. И через сто лет проехать от Питера до Владивостока на скорости в 500 км/ч — это как сегодня проехать по Москве в плотный день.

Приведет ли создание такого транспортного коридора к массовой миграции людей из регионов в Москву на заработки?  Ну, это же не от градостроителя зависит! Я могу сколотить стол, а на нём начнут людей резать. Конечно, нужно с коррупцией что-то делать, нужно поднимать средний бизнес – нужно комплексное решение проблем.

А вообще архитектура — это застывшая экономика, а градостроительство — тем более. Какая экономика, такие и города. Если государство богатое, то и градостроительство будет богатым.

Про пространственные изыски Москвы

По-моему, в Москве много интересного, но не в архитектуре. Хотя, может быть, я что-то упускаю. Кстати, граф де Кюстин, который очень нелестно отзывался о николаевской России, назвал Кремль одним из красивейших зданий в Европе. Все-таки, Москва вторична, она “вылезла” из деревни только в двадцатые годы, до этого все деньги шли в Петербург. И если его причесать и умыть, там будет на что посмотреть. Москва же была другой. Кстати, де Кюстин тоже это заметил: считал, что Москву стараются превратить в европейский город, а зря, у нее свой особенный дух, свой особенный вид.

Про западных урбанистов в России

У нас все время приглашают иностранцев – архитекторов, урбанистов, градостроителей. Но вспомните, что произошло в Перми. Красные человечки хороши для Копенгагена, но для Перми, где не хватает школ, где нужно делать инфраструктуру – народ  просто не понимал, что это такое и для чего они нужны.

Иностранцы они не глупые, они все знают — но у себя. И когда они приезжают в Россию, они рассуждают со своей точки зрения, с логики своих городов. Россия – это абсолютно другой мир. У нас люди в течение 70 лет квартиры получали бесплатно! И если на Западе человек покупал квартиру, то он требовал, чтобы подъезд был чистый, район благоустроенный, а школа недалеко от дома. А у нас…  неужели при бесплатной квартире, ты еще будешь сопротивляться, что у тебя что-то недоделано или газон не подстрижен?! Хотя внешне у нас  все выглядит как капитализм: вон дом, вон улица, вот плиточкой-собянкой все уложено, вот цветы продают.

Про МАрхИ

МАрхИ выпускает  исключительно архитекторов. По старой системе до 4 курса все студенты учились одному и тому же, а дальше два года шла специализация, в том числе и градостроительство.  Теперь для того чтобы стать градостроителем студенту нужно будет идти в магистратуру, перед этим став бакалавром-архитектором.

Мы давно хотим сделать отдельную группу архитекторов-градостроителей, которую бы вели с первого курса. Но такой курс невозможно сделать своими силами: нужны специалисты из других вузов. А нам запрещают их приглашать, потому что каждый год количество ставок сокращается! Только на моей кафедре в этом году сократили пять преподавателей и трех лаборантов. Почему-то в министерстве не понимают, что все вузы разные и что отчетные показатели тоже должны быть разные. То,  что хорошо в МГТУ или в МГСУ, плохо в архитектурном или театральном.

В западных школах, в которых я преподавал, обожают заниматься анализом. Потому что научить человека работать с пространством, с домами и дорогами намного сложнее, чем анализировать. Многие западные школы этим просто не занимаются. В прошлом году у нас учился итальянец, и каждый эскиз, который я ему рисовал, он в папочку складывал со словами: “У нас так не умеют!” Конечно, исследование, анализ — это ценно и нужно, но как доходит до дела, никто ничего не может сделать. Конечно, и в нашем образовании тоже есть провалы. Но они не от того, что мы не понимаем, что нужна некая экономическая подоснова, а потому что таких специалистов, которые будут студентов  учить, очень не хватает.