Ехали медведи

ПИСКУЛЬКА

«Пискулька — это такой гусь, он занесен в Красную книгу. В России ситуация с ним достаточно благоприятная, а в Швеции наоборот — численность в естественной среде в какой-то момент стала критически низкой. Поэтому каждый год начиная с 2005-го мы отлавливаем его в Ненецком автономном округе (разумеется, получив сперва разрешение), а затем отправляем в шведский зоопарк Nordens Ark. Там пискульки образуют пары, размножаются, и уже их птенцов работники зоопарка отпускают в естественную среду. Это называется реинтродукция».

БЕЛОПЛЕЧИЙ ОРЛАН

«Самца и самку белоплечего орлана мы впервые получили из Хабаровска в 1980 году. Через семь лет у них появились птенцы. Эта пара стала первой, которая размножилась вне естественной среды. Потом в зоопарках начался бум на орланов: птиц беспорядочно забирали из дикой природы, это привело к нежелательным генетическим модификациям. С 1998 года мы ведем по орланам племенную книгу — это часть природоохранной программы: зоопарки-участники предоставляют нам данные о содержащихся у них особях — откуда был доставлен, отложил ли яйцо, оказалось ли это яйцо оплодотворенным, сколько птенцов родилось, сколько выжило и т.д. Сейчас у нас пять особей. Одну пару мы отдадим Ижевскому зоопарку — птицы давно живут вместе, дружат. Но не размножаются. А в Ижевске хороший новый зоопарк — много места. Если переместить их в отдельный большой вольер, это, по идее, должно помочь».

СИРИЙСКАЯ ЧЕСНОЧНИЦА

«В начале 2000-х коллеги из Тбилиси попросили меня помочь им восстановить в Грузии популяцию сирийской чесночницы — это такая лягушка. Я приехала. Сначала выясняла, где она обитает: ездила по всей степной зоне, останавливалась у каждого водоема и выискивала головастиков. Искать саму лягушку сложнее, потому что она зарывается в песок, к тому же ведет ночной образ жизни. Водоемы мы нашли, и я увезла две пары особей к себе в лабораторию в Москву. Здесь они размножились, и на следующий год я повезла в Тбилиси икру. Там она прошла стадию метаморфоза — появившихся головастиков мы выпустили в один из найденных в прошлый раз водоемов. Увы, их съела рыба. На следующий год мы выпустили головастиков в другой водоем — он высох. Дальше к нам подключился Тбилисский зоопарк, и необходимость привозить икру из Москвы исчезла: найденные кладки мы размещали уже в их зоопарке. Как раз тогда обнаружился третий водоем, он отвечал требованиям по всем критериям. Мы выпустили лягушат туда. И через три года, вернувшись, я увидела в нем икряные шнуры. Спустя несколько месяцев появились головастики. А тех четырех позаимствованных лягушек я привезла назад и отпустила». 

СНЕЖНЫЙ БАРС

«Соединить барсов бывает очень сложно — самец и самка часто конфликтуют. Но был у нас один самец, звали его Рамид, — он ко всем самкам находил ключ. Даже пришлось посадить его в отдельную клетку. Иначе могло получиться, что чуть ли не большинство детенышей во всех зоопарках приходились бы ему родственниками. А задача кураторов природоохранных программ как раз в том, чтобы не допустить широкого распространения представителей одной генетической линии и избежать скрещивания родственных особей. Сейчас у нас четыре особи барсов. Можно было бы сказать, что это две пары, но один самец стерилен, а одна самка очень старая. От двух других недавно родились две девочки и один мальчик. В этом году тоже ждем пополнения».

ПИНГВИН ГУМБОЛЬДТА

«Пингвины Гумбольдта обитают у берегов Чили и Перу. Из-за сильного загрязнения океанов отходами танкеров этот вид был признан исчезающим. У нас они живут 10 с лишним лет. Мы приучили их есть с рук, каждый год они стабильно откладывают яйца. Потомством делимся с другими зоопарками. Сейчас у нас 21 особь. Мы бы хотели еще пару девочек, но пока не получается».

ОЛЕНЬ ДАВИДА

«Олень Давида отсутствует в дикой природе уже много тысяч лет; его среда обитания — болотистые джунгли — практически не существует. Все олени полигамны: один мощный самец владеет гаремом. Олень Давида не исключение. Может быть, например, один самец и пять самок, но у нас только три — они все приходятся родственницами самцу, поэтому мы сейчас ведем работу над тем, чтобы его заменить».

АМУРСКИЙ ТИГР

«Тигры не львы, они индивидуалисты. В природе не живут группами, если только это не мать с тигрятами; у каждого есть определенный участок, и довольно большой. Амурский тигр занесен в Красную книгу, но программа по реинтродукции на него не распространяется. Возвращать таких хищников в природу — чрезвычайно сложный процесс: если для оленя добыча корма не представляет труда, то тигра надо учить охотиться, а человек на это не способен. В Московском зоопарке есть только одна самка этого вида. Ей уже 11 лет, хотя это не возраст. Мы планируем привезти еще пару».

БОРНЕЙСКИЙ ОРАНГУТАН

«Восемь с половиной лет назад в зоопарке родился детеныш орангутана — девочка, назвали Джоли. Мать отказалась принять и вскормить ее, потому что сама была вскормлена искусственно. Тогда мы, зоологи, забрали Джоли и стали кормить сами — до года это один в один как с ребенком: детское питание «Нутрилон» из бутылочки каждые три часа. Спустя месяц мать все еще не соглашалась признавать ее, и тогда я взяла Джоли к себе — четыре с половиной месяца она жила со мной на даче: уже сама ела, даже ложку держала сама. Ее нельзя было возвращать назад, потому что тогда бы ей пришлось жить со старшим братом и отцом. И мы связались со специальным реабилитационным центром для обезьян в Лондоне — Monkey World. Сначала оттуда приехали двое сотрудников, чтобы Джоли к ним привыкла. Через десять дней мы ее увезли. Она очень ко мне привязалась, а надо было привыкать к обезьянам. Орангутаны ведь какое-то время развиваются как люди и только потом — в другом направлении, менее прогрессивном. И хотя в Monkey World прекрасные условия — расставаться было ужасно. Нам причем позволили везти ее в самолете не в грузовом отсеке, а в пассажирском салоне. Мама Джоли до сих пор живет в Московском зоопарке. После этого случая она родила еще одного детеныша, тоже девочку, и воспитывала уже сама».