Доля ежа

Начало лета – лучшее время для прогулки в Коломенское. Шедевры архитектуры утопают в зелени деревьев, отцветают яблоневые сады, пахнут пашней дикие огороды жителей ближайших многоэтажек, а погода располагает к пикникам. Вокруг – 400 гектаров заповедной территории. Прежде всего это сама царская усадьба с постройками XVI-XIX столетий (в том числе восхитительная шатровая церковь Вознесения), парк с восьмисотлетними дубами, собранные из разных мест памятники русской деревянной архитектуры. В состав заповедника входит также территория бывших сел – Коломенского и Дьякова.

Коломенское располагалось севернее усадьбы, сейчас там маленькие деревянные блинные, пельменные и матрешечные. О старинном селе Дьякове напоминают церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи, остатки старинного кладбища, древнее городище и запущенный яблоневый сад. Дьяково расположено за глубоким Голосовым оврагом, который большинство посетителей переходить ленятся.

Когда-то в юности я тушил там пожар – горел сухой камыш. С тех пор, оказавшись в этом месте, испытываю законную гордость и чувство причастности. Оттого, наверное, и захаживаю сюда регулярно. У основания Дьяковского холма, в долине Москвы-реки хорошо отдохнуть на лоне природы (только не нужно жечь костры, рубить деревья, напиваться водки и горланить куплеты, иначе конная милиции подскочит). Чудесная атмосфера места обусловлена не только окружающей красотой, но и древностью истории. Страшно сказать, но село Дьяково возникло еще в железном веке.

A еще раньше, во времена совершенно незапамятные, прогуливавшийся в этих местах Первый Московский Житель оставил материальные следы своей жизнедеятельности. Оставил – и пошел по своим первобытным делам дальше. A спустя 25 тысяч лет эти древнейшие остатки были обнаружены археологами, благодаря которым мы и узнали, что он тут прогуливался.

Приблизительно в IX веке до нашей эры в Дьякове появилось довольно крупное поселение оседлых москвичей – представителей культуры, которая так и называется Дьяковской. Это городище располагалось на самом дальнем из заповедных холмов, тянущихся вдоль Москвы-реки. Драматические страницы истории Дьякова городища дошли до нас в скупом изяществе археологических отчетов: «накопление верхнего культурного слоя началось после перерыва в заселении городища, ознаменованного сменой его населения». Приходится признать, что о политической истории родного края в эпоху раннего железного века мы знаем не очень много. Зато благодаря стараниям ученых можно представить себе питательный рацион предков.

Археологи изучили 75 тысяч животных останков, накапливавшихся на вершине холма в течение более чем полутора тысяч лет. Результаты получились исключительно познавательными: оказывается, всем домашним животным дьяковцы предпочитали свинью обыкновенную (sus scrofa). Процент содержания ежа среди останков других полезных млекопитающих составлял в среднем всего 0,12%. К наступлению Новой эры прожорливые дьяковцы уже успели истребить в округе всех рыжих полевок, косуль и северных оленей. Между прочим, связанное с массовым поеданием ежей и полевок изменение экосистемы привело к смене роскошных широколиственных лесов темными и сырыми ельниками. Интереснейшей находкой археологов стало обнаруженное по соседству с останками ежа крупное языческое святилище, видимо, центральное в регионе. Сейчас ведутся переговоры о создании здесь открытой археологической экспозиции.

Начиная с XIV века история Дьякова прослеживается уже документально. Село к тому времени переместилось с тесного городища на соседний пригорок. Неподалеку расположилось большое старинное кладбище – одно на несколько соседних селений. В 1553 году в память венчания Ивана Грозного на царство здесь была построена каменная церковь. Есть мнение, что ее авторами были Барма и Постник, построившие позднее храм Покрова Пресвятой Богородицы на Рву (Василия Блаженного). В XVII веке жители села наблюдали, как на противоположном берегу реки гуляло мятежное войско Болотникова. В 1812 году дьяковские бабы, вооруженные предметами крестьянской утвари, устроили засаду отряду голодных французских мародеров. А в 1941- м, при подготовке к обороне от немцев, здесь на всякий случай построили укрепления.

В 1966 году село вошло в состав музея-заповедника. Дьяковские граждане продолжали копать грядки, как копали почти три тысячи лет. Могли бы копать и доныне. Но к Олимпиаде в Коломенском сменился состав музейной дирекции. Новому руководству не понравилось древнее Дьяковское кладбище. Благоустраивая территорию к всемирному празднику физкультурников, его заровняли бульдозерами. Помню кучи ржавых оград и крестов, раскиданных по склонам оврага за церковью, и построенные в рядки, как троллейбусы в парке, каменные надгробья. Потом принялись и за село. Людей выселили в новостройки, а дома тех, кто не желал съезжать, попросту сожгли. Жители писали грустные письма в газету "Правда": «Мне 70 лет, я родился и вырос на этой земле, отсюда ушел защищать Родину, сюда вернулся после войны. Желательно, чтобы наш участок остался и мы им пользовались, чтобы сюда приходили мои внучки, вспоминали дедушку, как я трудился здесь на благо нашей великой цветущей Родины». Не помогло. Из 111 домов села, некоторые из которых относились к середине XIX века (для деревянного дома это много), сейчас уцелела единственная деревянная терраска, примыкавшая к несохранившейся избе. В будущем планируется обустроить здесь некоторое удобство для туристов – то ли ложечно-матрешечный город мастеров, то ли гостинично-шашлычный комплекс в избушках.

Двадцать лет назад профессор Подъяпольский, классик отечественной реставрации, предупреждал: «Еще немного, и Коломенское превратится в безобразный туристский балаган». Есть такое опасение. Дорожки, ведущие от церкви Вознесения к реке, по которым зимой так прекрасно было кататься на фанерках, заменены каменной лестницей с каким-то невыносимым, сбивающимся шагом ступеней. А пару лет назад снесли деревянный дом у ворот Государева двора, последний из села Коломенское. Кроме этнографической, дом обладал уникальной исторической ценностью: здесь снимался советско-итальянский кинофильм «Подсолнухи», а стены помнили Софи Лорен и Марчелло Мастрояни! Есть и очевидец, утверждающий, что у церкви в Дьяково столкнулся нос к носу с Шоном Коннери, прогуливавшимся в одиночестве. Скиталец был одет в широкополую шляпу и пижонские сапоги-казаки. A не так давно прошли слухи о намерении московских властей подарить заповеднику маленький чудо-паровозик, на котором веселые кондукторы в костюмах стрельцов будут катать туристов вокруг храма Вознесения... Грустно.

Но пока в Дьякове тихо и мило. Древняя церковь, огромные старые деревья, яблони вокруг кладбищенской ограды. Окрестные жители знают о волшебных свойствах этого места и часто приходят сюда за чудесами. Особенно к Девичьему, или Бабьему, камню на южном склоне Голосова оврага. Напоминает он о языческом прошлом Дьякова: по народному поверью, камень этот волшебный, лечит болезни, исполняет заветные желания. Подтверждением того, что традиция поклонения камню восходит к языческим временам, является имя оврага. Сейчас он Голосов или Колосов, а в XVIII веке назывался Власиевым. Святой Власий – христианский преемник Велеса (Волоса), «скотьего бога» древних славян, вот, стало быть, и получается: Волосов – Власиев – Голосов.

Есть у Бабьего камня и другое название – Георгиев. Легенда сообщает, что знаменитое единоборство святого Георгия со змием произошло как раз на этом месте. Конь бил в землю копытом, отчего появились многочисленные окрестные родники. Однако в результате змей все-таки исхитрился подковырнуть рогом богатырского скакуна. Конь пал смертью храбрых: голова отдельно, туловище – отдельно. Обе части животного обернулись камнями. И теперь еще на дне оврага неподалеку от Георгиева камня лежит валун, который напоминает голову лошади.

A если присмотреться к сложному рисунку поверхности Бабьего камня, можно увидеть очертания Богоматери, держащей на руках Младенца. В верхней части камня находится небольшая круглая чаша, собирающаяся в ней вода считается освященной.

Чтобы убедиться во всем этом, я лично посетил камень. Нашел не сразу. Но на небольшой площадке на склоне холма лежал, действительно, огромный и удивительный камень. Весь в пузырях, как будто вскипевший. Не знаю, как бы объяснили его происхождение геологи, но я ничего подобного нигде не видел. Над камнем растет небольшой колючий куст, на ветвях которого завязаны сотни узелочков – из носовых платков, шнурков, полиэтиленовых пакетов, изо всего, что только можно завязывать (вплоть до билетов на концерт группы «Лесоповал»). У куста стояла старушка в аккуратном голубом сарафанчике, яростно обрывавшая с него узелки и расшвыривавшая их вокруг. «Так вот они какие, ужасные языческие игрища!» – подумал я. «Камлаете, матушка?» В ответ бабушка бормотала что-то непонятное, про срам, про то, что вот погодите у меня, я вам эту дрянь затолкаю куда следует. "Э,- подумал я, – никакие тут не игрища, старушка, видать, сумасшедшая".

- Зачем же вы, женщина, хулиганите! – обратился я к ней с призывом. – На территории музея-заповедника воспрещается дергать кусты и швыряться тряпками! Зачем вы это делаете?

- Нельзя в святом месте тряпочки! Сколько лет прихожу, такого сраму не было! Помоги, сынок, одной не управиться. Только смотри на камень не становись!

Получается, бабушка не такая уж и сумасшедшая. Я взялся ей помогать, при условии, что мы не станем калечить куст, а развязывать узелочки будем поштучно и складывать их в одну кучку. За этим занятием и скоротали часа три. Бабушка постепенно разговорилась, объяснив-таки причину гнева. Объяснила так: "Желания загадывают не драному кусту носовыми платками, а просят у Бога, в специально отведенных для этого местах и давно испытанным способом". Рассказала, как сама когда-то страшно мучилась больными руками, а потом пошла в церковь и чудесно исцелилась лампадным маслом. Пока бабушка рассказывала, к камню подходили разные люди. Одна, например, женщина выстукивала по нему серебряными ложечками – благовестила святому Георгию. Другая долго хмуро наблюдала за нами, потом спросила: «Вы зачем это делаете? Я, между прочим, тоже узел завязывала, чтоб у меня сын из зоны до срока освободился!» «Не волнуйтесь, уважаемая, – ответил я, – не висеть же ему здесь вечно! Ведь и свечки в церкви горят до тех пор, пока не приходит пора освободить место для новых. A ваша чистосердечная просьба безусловно услышана».

Собрали мы мусор в кучку, сожгли его аккуратно, бабушка вытерла с камня пыль тряпочкой, подмела вокруг. Когда собрались уходить, спросил я у нее, отчего же все-таки это место святое?

- Потому что камень.

- A камень отчего?

- Ну, наверно, оттого, что дракон был.

- A откуда вы про это узнали?

- Да ничего я не знаю, просто так кажется. Камень-та, он вон какой весь, значит, не иначе был дракон. Да ты сам, что ли, не видишь?!

Вот такие чудеса. Очередная победа христианства над язычеством.

Только вот сердце краеведа по-прежнему томится беспокойством за судьбы культуры Отечества. Потому что доля ежа в черте Кольцевой дороги уже близка к абсолютному нулю, и с каждым днем падает все ниже.