Архитекторы большого города. Борис Шабунин

Возраст: 66 лет.

Образование: Московский архитектурный институт (1979).

Работа: руководитель мастерской в ООО «Мастерская архитектора Б.А.Шабунина» (с 1990 года), профессор МАРХИ (с 1998 года).

Регалии и звания: советник РААСН, лауреат премии «Хрустальный Дедал» 2001 года, лауреат Государственной премии по литературе и искусству 2002 года, лауреат премии «Золотое сечение» 2003 года.

О ДК имени Зуева, здании общества «Детский труд и отдых», ДК железнодорожников и «свинцовых мерзостях» 

Мое попадание в архитектуру можно считать в определенной степени случайным, поскольку в роду у меня архитекторов нет: мама была библиотекарем, отец — военным. Откуда взялась эта моя тяга к архитектуре, боюсь, не скажу. Но она во мне еще с детства. Странно, обычно дети обращают внимание на что угодно, только не на архитектуру. Показательно, что мои воспоминания о том времени связаны не столько с людьми или событиями, сколько с впечатлениями от архитектуры… Я родился в Москве, в доме на Лесной улице. Там же поначалу и жил — неподалеку от голосовского клуба им. Зуева. Когда мне исполнилось шесть лет, родители отдали меня в кружок по рисунку в дом пионеров Свердловского района Москвы. Занятия проходили в бывшем здании общества «Детский труд и отдых» в Вадковском переулке. Здание было построено в 1905 году и первоначально функционировало как воспитательный центр для детей рабочих окраин. Автор проекта — архитектор Александр Зеленко — называл его «Сетльмент». Прекрасное было здание: дубовые интерьеры, фасады, оштукатуренные «под шубу», с комковатой фактурой. Шедевр московского экспрессионизма! Потом его приватизировала неизвестная организация. Теперь там размещается какой-то банк. Фасады прилизаны и перекрашены, а что до интерьеров… не знаю, что с ними, — внутрь не пускают.

Став постарше, начал посещать изокружок в знаменитом клубе имени Русакова Константина Мельникова. По окончании седьмого класса решил поменять ненавистную школу на архитектурный техникум. К поступлению готовился в здании Дома культуры железнодорожников Алексея Щусева — еще одного великого советского зодчего. До чего приятно произносить эти имена! К сожалению, в коридорах МАРХИ они слышатся все реже и реже.

После техникума в моей жизни наступил период горьковских «свинцовых мерзостей»: служил в стройбате, пробовал разные профессии, путешествовал. В семидесятом году увидел работы Ильи Чернявского и понял, что надо возвращаться в архитектуру. Устроился на работу в его мастерскую и тогда же поступил на вечернее отделение МАРХИ. А в 1975 году перешел в мастерскую Виктора Лебедева (в «Моспроекте-1». — БГ). Место оказалось замечательное. Там на тот момент работали Женя Асс, Саша Ларин, Саша Цивьян. За то время, что я просидел у Лебедева, мне удалось довольно много всего реализовать. Среди моих построек тех лет — кинотеатр «Саяны», который новые русские варвары перестроили до полной неузнаваемости.

В 1989 году я открыл свою частную практику. Переход от госслужбы к работе на себя у меня произошел довольно-таки легко. Когда не знаешь, что впереди, всегда легко. Тем более что я тогда был еще одним из секретарей Союза архитекторов и принимал непосредственное участие в формировании правовой основы частного архитектурного предпринимательства, а также в разработке первой системы лицензирования архитектурной деятельности в стране.

Об эйфории и хаосе

Постперестроечные годы были совершенно эйфорическими, что понятно: мы обрели долгожданную свободу, это был как бы Кафка наоборот — из насекомых мы вдруг превратились в людей. Трудностей с заказами не было. По крайней мере у меня. Во-первых, помогали старые связи. Во-вторых, очень бурно развивались рынки частного домостроения, частных интерьеров, причем все это никем не регулировалось. Работы хватало на всех.

Постепенно свобода, однако, переродилась в хаос. И эйфория сменилась усталостью и тревогой. Сейчас господствующее чувство — обреченность. Лично я ощущаю себя каким-то жуликом, который впаривает народу никому не нужный товар. Я не ностальгирую по прежним временам, но сравнение напрашивается. Я скучаю по порядку. Тогда все-таки были какие-то правила игры. Они, естественно, нарушались, но вместе с тем во всем присутствовала ясность, существовала четкая иерархия, не было сумятицы. Конечно, минусов было хоть отбавляй: за границу не выпускали, фантазировать не давали. Но архитекторов при этом, хоть и выборочно, хоть и не за все, но ценили.

Все перевернулось, когда архитектура стала средством извлечения прибыли. В советское время кто за архитектуру платил? Государство. Для кого оно строило? Для народа и для себя. Для себя, конечно, строило получше. На простое жилье денег отпускалось по минимуму. Впрочем, в контексте моих рассуждений это не такая уж важная деталь. А в головах современных заказчиков одни только квадратные метры. Они думают исключительно о том, как бы побыстрее продать или сдать в аренду. Их не интересует качество архитектуры, качество строительства. Они старательно выдавливают из каждого проекта все, что нужно людям и что мешает им извлекать прибыль: благоустройство, эстетику, общественные пространства внутри зданий.

Есть такая замечательная фраза: «Архитектура — это застывшая экономика». Вот она очень точно передает суть того, что сейчас творится в архитектурно-строительной отрасли. Для архитекторов в ней просто не осталось места. Думаю, пора переименовать ее в инвестиционно-строительную. А то просто логика теряется.

О заказчиках

Разумеется, деньги не единственная причина умирания профессии. Нельзя забывать про человеческий фактор. В начале девяностых заказчиками выступали преимущественно люди старой, советской формации. Не самые приятные были люди, но они по крайней мере знали цену хорошему, опытному специалисту и умели распознать халтуру. Однако это поколение ушло. На место грубоватых аппаратных номенклатурщиков заступили прилизанные менеджеры с холодными взглядами, которые выбирают исполнителей не по заслугам и не по качеству архитектуры, а по тендеру, то есть предпочтение отдается тому, кто дешевле сделает.

Тут надо сказать о еще одном важном отличии между этими поколениями — советским и перестроечным. Перестроечное поколение напрочь лишено, извините за выражение, чувства родины. Лучших представителей этого поколения — мы же о них как бы говорим — что объединяет? Они почти не живут в России или страстно стремятся в ней не жить, потому что за границей комфортнее. Само собой, они не видят смысла в том, чтобы улучшать здешнюю среду, визуально ее обогащать, поднимать инфраструктуру. Их дети учатся в Лондоне и разговаривают по-английски лучше, чем по-русски. Какая, к черту, русская архитектура?! Чистый «S.N.U.F.F.» Пелевина!

Об архитекторах

Что делать нашим архитекторам, не очень понятно. Уходить в продавцы или в швеи-мотористки? Но я, к примеру, занимаюсь архитектурой уже почти пятьдесят лет. Для меня это не вариант. Да и ни для кого это не вариант. Приходится скрепя сердце прислуживать Большому Капиталу.

В последнее время раздаются критические возгласы в адрес российских архитекторов, мол, мы прогибаемся и в голове у нас ни одной светлой идеи, а все оттого, что вместо головы у нас мошна. Это не так. Во-первых, идеи есть и всегда были, просто непонятно, кому их предлагать. Государству доверия нет, да и откуда ему взяться — после стольких-то проваленных конкурсов: Большой театр, Мариинка, парк на месте бывшей гостиницы «Россия» — список можно продолжить. Ну а про негосударственного заказчика я уже все сказал. Во-вторых, в интеллектуальном и вкусовом отношении российский заказчик зачастую не дотягивает до того уровня, который необходим для адекватной оценки архитектурной идеи. И, наконец, в-третьих, если говорить обо мне, то я несу ответственность за своих сотрудников и не могу разбрасываться заказами, повинуясь внезапным приступам самолюбия. Гордость в моей ситуации — непозволительная роскошь.

О том, как все исправить

На самом деле вся проблема в беззаконии. Профессия воспрянет, если будут приняты законы, которые вернут архитектуру в правовое поле, обеспечат архитекторам надежную юридическую защиту — от самоуправства чиновников, строителей, заказчиков, инвесторов и эксплуатационников. И престиж профессии сразу взлетит, и архитектура сразу сделается понятной и доступной. Однако пока что действия властей только усугубляют ситуацию. Чтобы понять, о чем я, достаточно пробежать глазами 94-й ФЗ. Это откровенно вредоносный документ, уничтоживший, по сути, творческую составляющую профессии. Союз архитекторов постоянно предпринимает попытки как-то повлиять на ситуацию, в частности то и дело выносит на рассмотрение Госдумы поправки к закону «Об архитектурной деятельности в Российской Федерации» — вполне разумные и актуальные. Но все эти попытки натыкаются на жесточайшее сопротивление со стороны строительного лобби. Для всей этой девелоперской публики архитектор под защитой государства — не просто еще один камешек в ботинке, а реальная угроза.

Лично у меня, признаться, сил на борьбу уже не осталось. Но это не значит, что я перестал верить в победу здравого смысла над алчностью.